Коллективное бессознательное

Я уже целое столетие жил среди миллиарда нервных клеток и у меня начиналось отторжение.

- Ну! Давай, не молчи! - кричала с балкона тетя Люся.

А я и не молчал. Рвал струны, с ожесточением выгоняя звуки из старого негритянского банджо. Но все равно оставался один на всем белом свете. Мой Вавилон обезлюднел еще тогда, когда общее считалось нормой продвинутости.

Мои глаза ослеплял свет окружавших со всех сторон окон. В них пряталось подобие жизни, пугливо подмигивая мне вечно несостоятельными запросами. А я играл и и играл. Пока не подошел он. Он сказал:

- Я иду купить молоко для Мальвины. Кошку мою так зовут. Вижу, что ты топишь свою память в странных звуках. Не покажешь ли мне место, где отсутствует упорядоченность? Думаю, она совсем излишня для многих людей.

- Замолчи, старый еврей! - снова кричала тетя Люся. И хотя я никакого старого еврея рядом с собой не видел, верил, что он существует, этот вечный странник-жид, который приходит исподтишка, задает неудобные вопросы, а после них остается щемящее чувство попранного одиночества.

- Уйди, - сказал я. И он тут же ушел, не сказав больше ни слова.

Мне снова стало хорошо в своем, кишащем нужными организмами, теле.

Я и мое тело. Что еще надо? Разве что новое банджо. Тетя Люся говорит, что старое уже не настолько радостно вторгается в ее личную жизнь. Я окончательно решил - сегодня заработанные игрой деньги пойдут только на молоко С молоком в желудке можно интересно думать о коллективном бессознательном...