Из жизни молодого православного священника в латвийской глубинке.
Труд священника нелегок, в том числе и с психологической точки зрения. Батюшка является публичной фигурой, большая часть его земного служения проходит на виду у окружающих, зачастую стремящихся видеть в нем некоего «идеального человека», безукоризненный пример для подражания. Они забывают, что священник такой же человек, что у него есть и свои немощи, и обычные потребности — а крылья отсутствуют.
«Вести Сегодня» беседуют с отцом Александром Юкимовичем, который служит в храме–часовне Св. Александра Невского в Даугавпилсе и преподает в приходской воскресной школе.
Двадцативосьмилетний иерей поделился своими мыслями о мире, приходе к вере и отношении христианина к окружающей действительности.
Прихожане и захожане
В церковь к нам постоянно приходит примерно человек пятьдесят; другие — время от времени… Когда я начинал служить три с половиной года назад, прихожан было меньше. Сейчас некоторые люди уезжают на чужбину, переходят в другие приходы, но взамен им приходят новые. А наша воскресная школа начиналась в ту пору, когда у нас не было еще отдельного помещения. Мы сидели на скамеечках в церкви, в притворе, и беседовали о разном… Сначала, как это обычно и бывает, интерес к таким встречам проявляли старушки.
Потом потянулся самый разнообразный люд. Мы год назад провели для интереса нечто вроде небольшого социологического опроса, и оказалось, что значительную часть посетителей нашей школы составляют люди среднего возраста с высшим образованием!
По благословению епископа Даугавпилсского и Резекненского Александра мы провели блиц–курс, посвященный православному богослужению. Нужно ведь, чтобы люди хорошо понимали внутреннюю суть происходящего в храме, то, к чему призывает церковь во время молитвы, чтобы не воспринимали богослужение в качестве некоего набора повседневной магии. Далее был курс «Икона — окно в иной мир», посвященный иконописному канону.
И, как я заметил, прихожанам это интересно, они, что называется, голосуют ногами. Мы встречаемся по средам после работы, где–то примерно часов в шесть. Человек пятнадцать бывает постоянно, еще какое–то количество — время от времени. Каждый из них требует индивидуального подхода, поскольку наша школа играет роль своеобразного переходного пространства от мира к Церкви. Те люди, которые к нам приходят, сначала слушают, потом включаются в какую–нибудь несложную деятельность (помогают вырубить сучья во дворе, провести уборку и т.п.), все чаще появляются на богослужениях. Кто–то потом приходит на первую исповедь — и движется дальше…
Вообще, конечно, вопрос привлечения новых людей, «захожан», для нас всегда очень актуален. В нашей епархии я с благословения владыки Александра отвечаю за отдел религиозного образования и катехизации. Мы занимаемся работой в воскресных школах — но ведь еще надо, чтобы человек захотел туда ходить. Насколько возможно, стараемся охватить миссионерской деятельностью обычные школы и вузы, однако тут проблема заключается в том, что зачастую не хватает кадров для катехизаторской деятельности.
У священников, как правило, большое количество разных обязанностей и на посещение школ не всегда достает времени. Поэтому требуется помощь образованных мирян.
Например, у нас в воскресной школе помимо меня трудятся двое педагогов. Конечно, этого маловато, но хоть так. Хотя, например, я и сам хожу в одну из даугавпилсских школ. Кое–кто из детей посещает церковь.
Проблема здесь в том, что многие родители относятся к религии равнодушно и вместо того же «Христианского учения» записывают чад на светскую «Этику». С некоторыми школьниками мы так подружились, что периодически проводим с ними в церкви урок–молебен. Один из самых частых вопросов, задаваемых детьми, например, такой: «Скажите, батюшка, а почему в подножии креста изображается человеческий череп?» Приходится объяснять, что это череп праотца Адама, похороненного в недрах горы Голгофы, впоследствии послужившей местом распятия Христа…
Свет преображения
Мне неоднократно случалось наблюдать чудо преображения человека в свете лучей евангельской истины. Вот, скажем, одна девочка из трудной семьи, сама в итоге ставшая трудным ребенком. Мы почти полтора года над нею бились — сложно это было, очень тяжело… Сейчас она поменялась совершенно, как будто родился человек заново. Со взрослыми тоже нередко оказывается нелегко, бывают разные случаи… Например, с одним из нынешних наших прихожан я познакомился случайно — освящал квартиру, которую он снимал. Католик, по характеру человек замкнутый. Поговорили о том о сем… Через какое–то время он приходит: «Батюшка, желаю перейти в православие!» Я, естественно, интересуюсь, что сподвигло его на подобный шаг. Оказалось, человек серьезно заболел, анализы совсем плохие. Я начал было объяснять, что это, возможно, еще не повод для перехода в другую конфессию, но он настоял на своем. И стал человек на глазах меняться. А еще через время приходит радостный: сдал анализы повторно, и выяснилось, что болезнь его оставила! Господь явил чудо. Этот прихожанин по–прежнему с нами. У него и сейчас состояние здоровья далеко от идеального, но душою он спокоен.
Мои предки родом с Украины, переехали в Россию, в Латвии осели во время войны, после немецкого отступления. Я родился в Валмиере, а детство провел в Лиепае, на берегу моря. Там есть замечательный Морской собор Святого Николая, всегда приковывавший мое внимание.
Поворотным пунктом стало путешествие в Спасо–Преображенскую пустынь под Елгавой, куда мы съездили с воскресной школой, когда мне было четырнадцать лет. Получилось, что мы с матерью через эту поездку обратились к Богу одновременно. Появилось понимание, что Господь заботится о каждом человеке — иногда даже через неисполнение неразумных человеческих желаний, но обязательно ведя все к лучшему. Я стал прислуживать в том самом соборе Святого Николая, поступил в духовную семинарию в Риге, прошел практику, женился. Митрополит Рижский и всея Латвии Александр посвятил меня и направил на служение в Даугавпилс.
Обычный день православного священника складывается, как я уже говорил, из великого множества разнообразных дел и забот. Подъем, молитва, часто утреннее богослужение, решение текущих вопросов. Могут позвать к больному или на похороны, помолиться за кого–то в индивидуальном порядке. Возможны организационные дела, связанные с воскресной школой, какие–то поездки… Еще, как правило, еженедельно езжу в Рижскую духовную семинарию, где преподаю с 2008 года, читая лекции по Священному Писанию Нового Завета для первого и второго курсов. Вообще с тех пор как сам закончил учебу, не было ни одного года, когда бы я где–нибудь не преподавал для детей или для взрослых. Мне нравится это занятие, поскольку оно способствует и моему собственному развитию. Наверное, педагогические способности передались мне по наследству, ведь учительницей работала моя прабабушка.
Личное и публичное
Труд священника нелегок, в том числе и с психологической точки зрения. Помогает молитва — бывает, иной раз поленишься помолиться, и день тяжело проходит. Вообще само понятие «личная жизнь священника» достаточно спорное. Батюшка является публичной фигурой, большая часть его земного служения проходит на виду у окружающих, зачастую стремящихся видеть в нем некоего «идеального человека», безукоризненный пример для подражания. Они забывают, что священник такой же человек, что у него есть и свои немощи, и обычные потребности — а крылья отсутствуют. Идеальным я быть не могу, но главную задачу свою вижу в том, чтобы помогать людям выбраться из состояния уныния, когда руки опускаются и не виден даже малейший луч надежды. Главное — уметь протянуть человеку руку помощи, помочь ему встать, ободрить и направить на Путь. Причем не только другого, но и самого себя. Это основное, а дальше уже как Бог рассудит.
На святом месте
Я испытываю огромную благодарность к митрополиту Александру, трудами которого наша церковь стоит, и к епископу Александру, практически с нуля поднимающему нашу епархию. Очень мотивирует и пример почивших пастырей, подвизавшихся когда–то в Латгалии. Скажем, когда–то в Даугавпилсе (тогда он еще назывался Динабургом, потом Двинском) трудился отец Федор Румянцев, расстрелянный в 1919 году большевиками. Я собирал сведения о его жизни. Он свыше сорока лет служил в Александро–Невском соборе, возвышавшемся в центре города, преподавал Закон Божий в местных женских гимназиях. Судя по воспоминаниям, опубликованным в межвоенной прессе, это был исключительно светлый и добрый человек, оставивший по себе благодарную память во многих поколениях двинчан. В ходе Первой мировой войны он отказался эвакуироваться, решив разделить судьбу своей паствы, — и остался в этой земле навеки. Мученически окончив свою подвижническую жизнь, батюшка нашел последний приют на местном Никольском кладбище — его могилу буквально несколько лет назад отыскали наши краеведы. А Александро–Невский собор взорвали уже в 60–е годы.
В новейшие времена на доброхотные даяния горожан на месте погибшего собора воздвигли небольшой храм, в котором я нынче и служу.
Поиск Бога — это работа
С одной стороны, нынешняя постхристианская, постмодернистская эпоха, оседающая в головах людей, является не лучшим временем для проповеди. А с другой, бушующий разгул безбожия, напротив, толкает в храм людей, ищущих Истину. Как говорил христианский учитель древности Тертуллиан, «душа по природе христианка». Поиск Бога заложен в самой природе личности. Конечно, работать с человеком, выросшим в отрыве от духовной традиции, нужно куда больше. Но зато и Истина, выстраданная людьми в процессе исканий, позволяет им обрести настоящую жизнь и веру в Бога. Это нелегкая дорога: если в самом начале Бог поддерживает, то потом человеку необходимо работать самому. Некоторые не выдерживают и отходят. Людям необходимо относиться к своей вере серьезно и взвешенно.
Когда ждать Судного дня?
В связи с последними событиями в мире в обществе очень выросли ожидания конца света. Но тут нужно четко иметь в виду, что за последние две тысячи лет человечество не раз и не два охватывалось подобными настроениями. Христос в любом случае не оставит церковь и верующих, но готовыми всегда нужно быть ко всему. Недаром монахи встают на молитву именно ночью, они бодрствуют в готовности встретиться со Христом. А высчитывать точное время Судного дня с помощью какой–то математики, нумерологии бесполезно. «О дни же том или о часе никтоже весть, ни Ангели, иже суть на небесех, ни Сын, токмо Отец…» — сказано много лет назад, и утверждение это остается справедливым.
Комментарии