Путин за пределами понимания

Непредсказуемость России – главная проблема для Запада, пытающегося сформулировать свою политику в отношении Москвы и украинского кризиса, – считает внешнеполитический эксперт Юрий Федоров. 

Активизация боев на востоке Украины в частности и противостояние с Россией в целом – центральный вопрос для Запада, говорит Федоров, и эта тема, без сомнения, будет обсуждаться на совещании министров обороны стран НАТО 4 февраля и на мюнхенской конференции по безопасности, начинающейся 6 февраля:  

Юрий Федоров

– Еще год назад сама мысль, скажем, о войне в Европе и, тем более, о ядерной войне в Европе казалась абсолютно сумасшедшей. Люди, которые говорили не то что о перспективах такой войны, но о том, что вообще нужно как-то рассматривать военный сценарий в Европе, связанный с Россией, считались кем-то вроде городских сумасшедших. Сейчас самые серьезные специалисты, эксперты в правительствах и в академических кругах всерьез размышляют над этим. Для этого есть несколько оснований. Прежде всего, это так называемый нарвский сценарий, то есть повторение крымских событий или событий, которые происходят в Донбассе, в Прибалтике, прежде всего, в тех районах Эстонии и Латвии, в которых большинство составляет русскоязычное население. Этот сценарий рассматривается сегодня как, к сожалению, вполне реалистичный. В случае такого вторжения Североатлантический альянс стоял бы перед очень опасной угрозой – вступиться, как это следует из статьи 5-й Вашингтонского договора, использовать вооруженные силы для защиты государств – членов НАТО, в данном случае прибалтийских государств. Но никто не может гарантировать, что такое решение будет принято единогласно всеми членами НАТО, а решения такого рода принимаются консенсусно. Если НАТО не принимает такого решения, не вступает в военную конфронтацию с Россией, тогда возникает вопрос – а в чем смысл существования НАТО? Вот, собственно, на этом и строится стратегия российского руководства сегодня – поставить НАТО в такую ситуацию, когда оно вынуждено будет либо рискнуть своим существованием, либо рискнуть существованием каких-то своих государств-членов, расположенных недалеко от российской границы. 

– Действительно, весной и летом этот сценарий активно обсуждался. Однако осенью начали говорить, что – нет, позиция России пошатнулась, этот ядерный блеф, шантаж, не удался. Вы считаете, что эта угроза сохраняется? 

– Я сошлюсь на то, что события в последние год-полтора развиваются по наихудшему возможному сценарию. Поэтому исключать такую перспективу я бы не стал. 

– Казалось, что Россия решила остановиться, потому что слишком велика экономическая плата, потом неожиданно снова обострилась ситуация на востоке Украины. По-вашему, сейчас все развивается в худшую сторону или Россия пытается притормозить? 

– Российскую политику обычно связывают с именем президента Путина или с решением президента Путина. Это действительно так, но необходимо учитывать, что эти решения складываются под влиянием того, что называется кремлевскими башнями – каких-то группировок в его окружении.

Некоторые из этих группировок (их часто называют "партией войны") заинтересованы в военном разрешении ситуации в Украине, то есть в крупномасштабной военной операции, захватывающей либо половину Украины, либо тот самый сухопутный коридор в Крым, о котором уже говорили. Другие группировки выступают за более мягкую политику, за попытки какого-то политического решения этой проблемы. Третьи настаивают на стратегии эскалации – постоянно ставить Запад перед необходимостью либо отступить, либо поднять противостояние на какой-то более высокий уровень, что для Запада рискованно и вызывает сопротивление определенных кругов в Европе и в США. Вот самое опасное, наверное, заключается в том, что прогнозировать политику России более или менее надежно сегодня практически никто не может. К сожалению, все тенденции последнего времени скорее говорят о возможности того, что ситуация будет развиваться по наихудшему сценарию, как бы это ни печально нам казалось. Я боюсь, что Путин и его окружение находятся в очень сложном положении. Они попали в ту самую ловушку, в ту самую яму, которую они рыли для других. И они вынуждены будут либо отступать, либо нагнетать ситуацию дальше, подхлестывать напряженность еще больше. Вот это и самое печальное, и самое опасное. Любая попытка политического решения проблемы, по крайней мере, на тех условиях, которые кажутся приемлемыми сегодня Кремлю, я думаю, мало реальны. Украина не пойдет на такие принципиальные уступки, которых требует Кремль, да я думаю, что и Запад тоже не готов уступить Кремлю по принципиальным вопросам. Потому что это будет означать, как мне представляется, что ситуация может повториться где-то в других регионах. Например, в Прибалтике или где-то в западной части Черноморского бассейна – в отношении Румынии, Болгарии и других стран на севере Балканского полуострова, которые могут быть вовлечены в новые конфликты. 

– Правильно ли я понимаю, что сейчас Запад пытается просто дождаться, когда санкции подействуют и экономика в каком-то смыслеумиротворит Россию? 

– Мне кажется, что на Западе нет ясного понимания, насколько далеко Путин может зайти. Да, собственно, ни у кого такого понимания нет. Я не уверен даже, что сам Путин четко понимает, где есть пределы, за которые не стоит переходить. Это, наверное, очень опасный вариант, фактор достаточно опасного развития событий. Потому что действия России непредсказуемы. Отсюда и возникают дискуссии в западном политическом сообществе, в академических кругах, полемики, в которых сталкиваются две точки зрения. Одни предполагает, что Путин может зайти очень далеко, а другие считают, что все-таки есть какой-то инстинкт самосохранения, который не позволит Путину перейти черту, за которой развитие событий может уже стать совершенно неконтролируемым, которое может привести, к сожалению, даже к какой-то ограниченной ядерной войне в Европе. Отсутствие ясного понимания того, что может быть дальше, где есть пределы, и есть ли пределы для нынешней кремлевской политики, – вот это и составляет неопределенность в западном подходе к строительству отношений с Россией. Отсюда и эта довольно уклончивая политика: ну, давайте сделаем ставку сегодня на экономические санкции, давайте будем надеяться, что экономические трудности остановят наиболее агрессивную часть российского истеблишмента сегодня. Может быть, эта точка зрения и справедливая. Я бы очень хотел надеяться, что она справедлива, но жизнь может развиваться и по другим сценариям.