«Уволили 16 000 работников ГАИ. Ни один не подал иск в суд»
«Если упустить исторический момент для изменений — страна пойдет на дно. Наибольшая ошибка, которую может допустить власть, — размышлять над проблемами и не действовать — говорит Гига Бокерия, бывший секретарь Совета национальной безопасности Грузии. В чем основной рецепт успеха грузинских реформ. — Мы осуществили ментальную революцию. Политическая воля высшего руководства страны должна сочетаться с четким видением, куда идти и что делать. Потому что сама по себе воля результатов не принесет. Одним из архитекторов реформ был покойный Каха Бендукидзе. Ему было очень сложно менять систему. В течение нескольких месяцев пришлось отменить сотни регуляторных актов. Но он понимал, зачем это нужно. Граждане же дали власти огромный мандат — развернуть страну, создать институты, которые служат интересам людей.
Примером для нас был опыт реформирования в странах Балтии. Закон номер один — дерегуляция экономики и уменьшение бюрократии. На первом этапе наша команда оставила за государством только фундаментальные функции. Старались, чтобы отношения между гражданами и бюрократами были вроде отношений покупателя с частной фирмой. После достижения такого равновесия можно было постепенно увеличивать масштаб регуляции. Но очень лимитировано.
— С чего начинали?
— Когда пришли к власти, в генпрокуратуре не работал ни один телефон — отключили за неуплату. В министерстве национальной безопасности не было ни одного компьютера. И при таком бардаке нужно было делать кардинальные вещи. В десять раз сокращать бюрократический аппарат. Автоматически пришлось менять всех работников, которые привыкли жить в коррупции.
На начало реформ, в 2003 году, зарплата полицейского составляла 30 долларов. Бюджет Грузии — 600 миллионов долларов (сегодня — $9 млрд. — «Країна»).
Но и он не выполнялся. Полиция была на «самофинансировании». Существовала даже традиция, по которой шеф полиции официально не брал свои 40 долларов зарплаты.
После реформ уровень доверия к правоохранительным органам был вдвое выше, чем к членам правительства. И так должно быть. Потому что политики приходят и уходят. Но страна должна иметь четкие установки: это твои государственные институты и они работают для тебя.
— В чем суть концепции «разбитых окон»?
— Это концепция нулевой толерантности к криминалу. Не только гнаться за убийцами, но и кражу кошелька рассматривать как большое преступление.
Организованная преступность процветала. Быть «вором в законе» считали большим жизненным успехом. Мы приняли «закон Рико». По нему конфисковывали незаконно приобретенное имущество криминалитета и возвращали его государству. Потом был закон о «ворах в законе». Признаешь, что ты им являешься — идешь в тюрьму. Не признаешь — тебя накажут свои. Многие из них сели в тюрьму. Их освободили после прихода к власти пророссийского правительства. Еще больше уголовных авторитетов выехали из страны. В основном в Россию. К сожалению, кое-кто и в Украину перебрался.
— А реформы в ГАИ? Как это, за один день уволить 16 000 работников?
— Уволенные потеряли социальный статус, возможность брать взятки. Однако никто не подал иск в суд. Понимали, что с ними поступили справедливо — за коррупцию. В течение следующих полутора-двух лет высшие чины, которые не вписывались в новую систему, уволились сами. Радикальные реформы всегда будут вызывать сопротивление у части общества. Этого не избежать. Важно, чтобы критическая масса людей в стране видела, что есть результат. Тогда власть получит политический мандат на продолжение изменений.
Комментарии