Сразу после рублевой паники в блогах поползли истории про уезжающих мигрантов. Сначала в виде анекдотов: «Сегодня возвращаюсь с работы — наш консьерж вещи собирает. «Куда это ты?» — спрашиваю. И он мне внезапно: «Рубль, шайтан, упал совсем. Мало доллара получается домой слать. Уеду от вас». Прикиньте?» К Новому году об исходе мигрантов сообщило каждое СМИ. Стали даже известны основные направления: Казахстан, Южная Корея, Турция. И уже в первые дни праздников москвичи увязли в неубранной каше улиц. Одномоментно оказалось, что визовый режим со Средней Азией можно пока и не вводить. Интеллигент расправил плечи, начав пенять бытовым и профессиональным ксенофобам: «Москву чистой сделали мигранты. Где же наши ваньки из Тамбова и Рязани? Лежат у телевизора, Киселева смотрят да пиво пьют. А ну-ка верните равшанчиков!»
Последние десять жирных лет нам хотелось верить, что как минимум Петербург и Москва — почти Европа. Да, у нас коррупция и полиция митинги разгоняет, а где, простите, не воруют и не разгоняют? У нас появились вкус, хорошая одежда, приятные кафе, пресыщенная афиша развлечений и свой собственный этнический вопрос. Почти Лондон или Париж. О новой, иностранной, лимите вдруг стало нормальным говорить барским тоном. Мол, глупые, неряхи, пока смотришь — работают, отвернешься — все побросали. Владельцы столичных квартир искали в объявлениях интеллигентные славянские лица, но если мигрант давал хорошую цену — милостиво уступали.
И раз мы почти Европа, то и у миграции должен быть соответствующий мотив — желание приобщиться к благам нашей цивилизации. Считалось, что каждый приезжий спит в бараке промзоны, или в обшарпанной общаге, или в переполненной квартире и видит во сне российский паспорт с постоянной регистрацией. В его мечтах — подкопить рублей, хорошо обустроиться, перевезти семью и приобщить детей к великой русской культуре.
Примерно с такими мыслями уезжают на Запад наши соотечественники. Пару лет жизни за кордоном — и они начинают говорить с акцентом, забывая отдельные слова. Временами они рассказывают в фейсбуке, что переходят на другую сторону улицы, едва услышав родную речь.
Европа до сих пор богата, но сегодня заработать можно и в Америке, и в Азии, и в арабских странах. И все равно кто может — выбирает Европу, с ее легендарным соцпакетом из достатка, свободы и прав человека. Экономика ЕС и близко не оправилась от кризиса 2008 года, а люди все прибывают и прибывают. Трудно представить, что может спровоцировать их массовый исход. Подозреваю, что даже в чрезвычайном случае первыми куда-нибудь сбегут коренные европейцы.
Приехавшему же в Россию «соцпакет» может гарантировать разве что тюрьма. Куда его упекут, если диаспора не соберет на взятку полицейскому, следователю или прокурору. В системе всем нужны погоны и хорошая статистика, тюрьмы заполняются мигрантами. Половина зарплат пресловутых московских дворников разворовывается чиновниками. Условия труда и быта чудовищные. «Заработаю, уеду домой, женюсь. Дома хорошо…» — годами мечтательно выдувал сигаретный дым между выбитых зубов среднестатистический узбек или таджик.
И уезжает, хотя никто ему не верил. Потому что наши представления о мигрантах и этническом вопросе взяты из другого мира, почти которым мы себя без всякой причины возомнили. Симуляция которого стала нашей сутью. Маккейн однажды назвал Россию «мафиозной бензоколонкой, прикидывающейся страной». Точнее сказать — буровая, где все живут вахтовым методом и мечтают поскорей убежать туда, где море, солнышко и фрукты.
Мигранты уезжают в другие страны и домой, обваливая российские рынки труда, аренды и коррупции. Поговаривают, что возвращение работяг на историческую родину может вызвать где социальный взрыв, а где и смены диктаторских режимов. Пока не ясно, что с этим массовым отъездом изменится в России. Одно время в ходу была теория, что нынешняя власть хочет потихоньку заменить дряхлеющее родное население на новое, приезжее из нищих стран и более послушное. Сожительство по расчету, очевидно, не состоялось. Старушка обеднела раньше, чем померла.
Всеволод Чернозуб
независимый политолог, Вильнюс
Комментарии