Мост над войной

                                                                            Наверное, огнеопасно.

… И каждая из них уже и не вспомнит, наверное, то счастливое, как оказалось, время, когда они спорили до рассвета о феминизме или гаджетах.

И каждая из них рвёт душу, сердце и руки за «своих» - искренне считая  противоположную сторону врагами.

И каждая из них в начале прошлой весны, прояснив политическую позицию второй, с недоумением и искренней печалью вычеркнула ту из контактов…

 ****

А потом им пришлось строить мост над ненавистью.

Ради тех, кто совсем не при чём, ради кричащих в бессилии и страхе.

 

И, поначалу осторожная и хрупкая, но с каждым днём крепчающая, нить, протянулась над огненной рекой войны.

Потому что не обойтись друг без друга.

Потому что там и где «наши» или там, где «ваши» - остались в заложниках те, кто «общие».

 

И по проводам понеслось умоляющее:

- Там, у ваших, старуха – практически слепая и глухая. Если нет возможности вывезти в ….., то хотя бы просто туда, где люди.

 

- Там, в …. ваши забрали отца и унесли деньги. Завезите хотя бы питание для малыша, пожалуйста.

 

- Лекарства (перечень ) в обмен на…..

 

- Нужно забрать документы по адресу….

 

Всё болящее и кричащее «нужно», собранное из сотен маленьких стонов на обеих берегах, несётся навстречу друг другу по телефонным проводам и электронным адресам, по белому полю тяжёлого молчания на тему « кто правее», на чёрном фоне знания того, что питания/лекарства/дети и старушки попадут в нужное место только вместе с грузами для тех, кто наполняет огненными водами кровавую реку.

 Они обе искренне хотят опять – о мужчинах и айфонах. О погоде и образовании. Но сейчас им кажется, что больше об этом не смогут никогда. По крайней мере – друг с другом – никогда.

 

****

Иногда, после новостей, радостной для одной из них и – автоматически – трагичной для другой, в трубки искрят и трещат невысказанные горькие слова и проклятия.

И порой готовы сорваться с губ, но….

Но одну из них отвлекает златоволосая дочь в пижамке с феями и просит сказку на ночь…

Но взгляд второй падает на недовязанный шарфик  в морщинисто – пергаментной руке у восьмидесятилетней матери….

И ненависть трусливо прячется обратно в строчки новостей.

И в трубку через комок в горле полушепчется:

- Инсулин, гепарин, клонидин – и прочие «-ины» и «-иды» в ……

 Потому что хоть часть списка, доставленная и отмеченная коротким «Доставлено, вручено…» - достойная награда за молчание, стоившее искусанных губ.

******

Иногда где-то наверху те, кто играет в эту войну людьми, как компьютерными человечками, ради перехода на следующий уровень и репутации игрока, решают передохнуть и расслабиться.

И тогда огненные вспышки на её поверхности покрываются чёрной коркой мнимой тишины, сохраняя под ней градус расплавленной магмы.

В такие дни у обоих дни укладываются в часы – чтобы как можно больше успеть, чтобы попытаться спасти тех, кто сам спастись не в силах.

 

И их, торопясь и сжимаясь от страха, ведут-несут-тащат навстречу друг другу те, кто, рискуя быть названными своими же «предателями» и «пособниками», вопреки всему и даже -  самим себе, строит и пытается сохранить мост над кровавой огненной рекой войны и ненависти.