Он, конечно, может...

В больном воображении Говард растил страну любви и она была воистину прекрасной, но... снаружи посылал неспелые дожди унылый май, а прозрачная полу-зеленая листва билась насмерть за каждый проблеск солнца. Несговорчивые тучи сердились на людей и все падали сверху на них, падали, падали...

Говард слушал, как играет на гавайской гитаре старый Освальд, живший под крышей своих гипнотических звуков, и видел окончание этого вялого лета. Говард собирал урожай из собранных в каменных дебрях явлений и событий. Он фокусировал город на своей бледной ладони, испачканной мелом, был неисправимым авангардистом, законченным идиотом, человеком, совсем бесполезным для людей, ковыряющихся в содержимом своих больших тарелок. Говард любил кошек, свою созерцательную лень и, конечно же, Бога, которого не знал, но верил, что так надо,  чтобы он был, иначе уйдет сказка, а с ней и его, Говарда, хоть какая-то, нужность.

Он вспомнил, как однажды в детстве шел по улице, а навстречу ехал автомобиль. Был какой-то праздник и прохожих почти не было. А тут - машина на огромной скорости! Что-то в ней случилось, потому что в городе быстро ездить не разрешалось, и даже сигналить, чтобы не нарушать покой медного Феникса, вертящегося на ратуше над рыночной площадью.

Тем не мене это было красивое зрелище. Красный автомобиль, торжественно увеличивающийся в его глазах. Он даже успел увидеть девушку, сидящую за рулем - утонченное лицо, обрамленное плотно замотанной полосатой косынкой, и черные солнцезащитные очки.

Машина через несколько секунд собьет его с ног. Скорее всего насмерть. И все!.. Если... если она не изменит направление. Говард открыл рот и решительно произнес только два слова: "Иди прочь!"

Он увидел, как у авто вдруг спереди отвалилось левое колесо. Оно красивой дугой влетело в окно магазина, выметая оттуда манекены. Машину резко кинуло на стену большого дома, в котором находилась городская земельная контора, в которой работала тогда еще живая, Говарда мать.

Женщину не спасли. Он потом наблюдал, как ее тело вытягивали из-под обломков пожарники. Но красивого лица у тела уже не было. 

Тогда ему стали понятны две вещи. Всегда есть что-то, которое - до и после - это первое. И второе - он ощутил намерение. Но оно оказалось не таким уж безобидным. С тех пор он всегда знал, если тебе чего-то сильно хочется, посмотри - нет ли возле тебя людей...

Говард подошел к гитаристу и положил ему в кепку деньги, которые заработал на рисунках прохожих. Говард деньги не жалел. Говард жалел, что не может прекратить дождь. Нет, он конечно, может, но...