Спасение от лукавого

                       С П А С Е Н И Е   О Т   Л У К А В О Г О 

С восприятием пространства у меня были проблемы с детства. Я могла ночью заблудиться на печи: начну искать край, а его нигде нет, куда ни ткнись — везде стена, и так страшно становится, как в колодце очутилась. Сердце начинало биться часто-часто, и я кричала. Вставал кто-нибудь из взрослых, зажигал свет, видят, я сижу носом к стене и ору. Мама это объясняла так: «Ты ещё не проснулась, вот и показалось, что не можешь слезть с печи.» Ну хорошо, рассуждала я про себя, пусть это было спросонья. Но как объяснить, когда рано утром, в сумерках, мы шли на базар, и я была уверена, что идём мы в обратную сторону. Зная свою особенность, я не решалась спросить у взрослых и сверстников, с которыми шли вместе, - куда мы идём? Люди спокойно шли, переговаривались, и видно было, что в направлении никто не сомневался и ни у кого в мыслях не возникало вопроса — куда идём? Я боялась, что меня примут за больную, дескать, не все дома, или шариков в голове не хватает. Мне было не до разговоров, я покорно шагала сзади со своими сомнениями и отчаянием от необъяснимого состояния. И вот когда рассвело и мы вышли на гору, я остановилась, повернулась вокруг себя — и вмиг всё стало на свои места. Позади остался наш хутор, впереди станция Овечка, куда мы идём на базар. На душе сразу стало легко, и я постепенно стала включаться в общий разговор.

Сначала со мной случалось такое в темноте или полумраке. Но со временем я стала путать направление днём, особенно в незнакомых местах. Однажды мы с подругой оказались в лесу. Не в бескрайней тайге, а в неширокой полосе леса вдоль Кубани. В Успенке жил мой дядя, и мы каждую весну приезжали, чтобы полюбоваться нежной зеленью, насобирать ландышей. Дядя Коля всегда радовался гостям, как ребёнок. После обеда он попросил у соседа лодку и переправил нас на ту сторону Кубани.

- Идите, нарвите цветов, походите босиком по траве, послушайте птичек и возвращайтесь сюда же. А я пока порыбачу.

Ходили, рвали ландыши. Выберешь из кустика один стебелёк, а он на вид невзрачный, трепещут на нём три-четыре крохотных беленьких шарика, и невольно подумаешь: и за что тебя так любит человек, неужто только за аромат? Один стебелёк, другой, десятый, и вот уже получился небольшой букетик, чарующий тебя изысканной простотой. Опустишь в него лицо, закроешь глаза и почувствуешь нежное холодное прикосновение щеки ребёнка, которого только что принесли в дом с мороза. Пройдёт время, уйдёт опьяняющий аромат, заглушённый другими будничными запахами, а вот ощущение прохлады и необъяснимо волнующего душу касания на лице будет сопровождать тебя долго, может быть, до самого знойного лета.

Хорошо здесь, в завораживающем мире природы, которая дарит нам незабываемые минуты счастья и отрешения от всех мирских забот. Наверное, время довольства, тепла и радости в жизни человека измеряется не единицами времени, а какой-то ещё не открытой категорией. Но, как говорится, делу время, а потехе час. Нам пора возвращаться. Дядя, небось, уже беспокоится.

- Что-то, подруга, я не пойму, куда нам надо идти.

- Как не поймёшь? - Вот сюда, выйдем прямо к реке.

И пошли. Прошёл час, а мы всё идём. Приостановились в недоумении. Мы же до поляны от реки дошли минут за двадцать, размеренным шагом, с остановками. Так почему мы так долго идём назад? Тут уж я и сама стала сомневаться. Есть у меня особенность -

заблудиться в трёх соснах, но она же не днём проявляется? Аня, сбитая с толку моей уверенностью, стала внимательно смотреть по сторонам.

- Знаешь, я послушалась тебя не думая, а вот теперь вижу, что мы идём совсем не туда.

Я молчала.

- Иди за мной, тоже мне Иван Сусанин.

Я не стала возражать и пошла за ней, как неразумный телок за матерью. Когда подошли к воде, то увидели, что от того места, куда нас привёз дядя Коля, мы ушли вверх против течения километра на полтора. За несколько сот метров к нам навстречу шагал не на шутку разволновавшийся дядя Коля.

- Где вы были? Я уже и звал, и аукал — вас будто украли. Думаю, может, на идиотов каких наткнулись, тут всякие могут бродить.

• Мы просто заблудились. Не переживайте.

• Ну как можно заблудиться в нашем лесу? С одной стороны Кубань, с другой - дорога, а между ними - лес, всего метров триста в ширину.

- Вот-вот, а нас леший повёл вдоль Кубани, - поддержала его Аня, - могли бы и за Успенкой оказаться, где-нибудь в Маламино, а то и дальше.

- Ну, дядя Коля, вот такая несобранная у вас племянница, вы уж простите её, - полушутя, полусерьёзно объяснялась я с напуганным родственником.

У меня уже была семья, когда мне приходилось бывать в Москве в командировке. Каждое утро надо было отправляться в Ленинскую библиотеку. Иду по улице — всё понятно и ясно. Как только спущусь в метро, всё разворачивается в сознании (или в голове?) - не знаю, какой орган отвечает за правильность ориентации - с точностью до наоборот. Ну, думаю, злой колдун, я тебя перехитрю. Буду ездить только ориентируясь на надписи в метро. Вот на этой стороне обозначена моя станция, а дальше в перечне названий - «Библиотека им. В.И.Ленина». На обратном пути — тоже по карте метро. Написано одно, а в голове совсем другое — еду в обратном направлении. Ладно, думаю, чёртик с рожками, сиди у меня на голове и напевай что хочешь, а я сделаю наоборот, вот тебе, выкуси — показываю я ему шиш в кармане. Чёртик толчётся во мне — или надо мной? - не в силах ввести меня в заблуждение. Выхожу из метро — искуситель остался там, внизу, он будет дожидаться меня до завтрашнего утра и - не надоело ли тебе, чумазый? - снова будет компостировать мне мозги. Назавтра я не только не переживаю, но с какой-то победной весёлостью, спустившись по эскалатору, говорю ему: « Доброе утро, рогатый, тебе в какую сторону?

А мне в обратную!» - и вваливаюсь в тесной толпе в первую же электричку. А он, сатана, уселся на мне и честно выполняет свой чёрный долг, и на обратном пути у него такое же задание — сбить меня с толку, направить по такой дороге, чтобы домой я не попала.

Командировка моя закончилась, и через сутки лежания на верхней полке — где я могу ещё столько спать или просто валяться, ни о чём не думая? - за окном начали мелькать двухэтажки Кирпичного посёлка. Это мой Армавир, моя семья, моя работа.

Рассказываю уже повзрослевшей дочери о своих приключениях, связанных с поездками в обратную сторону. Через месяц командировка в Новороссийск. Дочь беспокоится:

- Мама, не ходи никуда вечером, ты же понимаешь, что может случиться.

• Ну, конечно, конечно. Не думай об этом. Всё будет в порядке.

Приехать в знаменитый портовый город и нигде не побывать, кроме колледжа, где проходят занятия, - это же непростительно. Сама, по собственному желанию, я никогда сюда не приеду, на это нет ни средств, ни времени.

После работы нужно добраться до «Бригантины», нашей постоянной гостиницы, отдохнуть, перекусить в буфете — и день, считай, кончился. Надо же побывать хотя бы на легендарной Малой земле.

До мемориала добралась уже к вечеру. Тишина. Трубы тонущего корабля, застывшие в камне моряки с автоматами наперевес, с напряжённо открытыми ртами, из которых вырывается отчаянно-сумасшедшее —- Полундра-а-а-а!!! Крики сливаются в общий всезаглушающий гул, для одних он станет последней погребальной музыкой, а для других — симфонией победы, жизни, любви и счастья.

Чуть слышно плещутся волны о гранит причала, где погибли сотни молодых ребят. За небольшое пространство, названное Малой землёй; за город, по которому мы спокойно передвигаемся, через окна любуясь зданиями, скверами, памятниками, мелькающей в конце улиц голубизной моря; за Родину с красивым женским именем — Россия.

Стемнело неожиданно быстро. Яркое освещение улиц изменило пространство, сделало его совершенно незнакомым. С какой стороны я пришла сюда? В каком направлении идти, чтобы попасть на свой троллейбус? Вокруг нет ни одного человека, идущего пешком. Машины бегут по широкой безлюдной улице с огромной скоростью. Перехода нигде не видно. Каверзный маленький получеловек, полуживотное тут как тут. Улыбается противным ртом с редкими кривыми зубами, от удовольствия потирает мохнатые когтистые лапы. Ага, попалась? Тут нет надписей, как в метро. Иди, иди, может, дойдёшь до своего Армавира, он ведь совсем рядом, вон за теми сизыми горами. Да, да, правильно, как раз в той стороне, куда ты идёшь...

- Сволочь ты мохнатая, - говорю своему доброжелателю. - Я вот возьму и пойду в обратном направлении.

Около трассы возникло небольшое здание, вижу, там ходят люди. Оказалось, придорожное кафе.

- Вы правильно, женщина, идёте , только нужно перейти через дорогу, переход тут рядом, за нашей кафешкой. Вы выйдете прямо на Анапскую, там остановка, садитесь на любой транспорт — и Вы в гостинице. Тут заблудиться невозможно: Новороссийск тянется длинными улицами вдоль моря.

Чёртик мой приуныл, почувствовав, что меня теперь и бульдозером не сдвинешь с выбранного направления.

Домой в Армавир возвратилась через неделю. Разговор с дочерью начался с её вопроса.

• Ты, мама, всё-таки заблудилась в Новороссийске?

• А ты откуда знаешь?

• Хочешь, я назову тебе день, когда это было?

• Ну давай, провидица, рассказывай.

• Это было в среду вечером, - называет примерные часы.

• И какая сорока тебе всё это на хвосте принесла?

• Сорока тут совсем ни при чём. Я чувствовала и почти видела.

Вот чудеса! Посмеялись, я рассказала подробности моих «заблуждений», и мы серьёзно договорились, что я, необязательная в своих обещаниях мама, впредь буду слушаться свою дочь, знающую о психике человека больше, чем я.

О том, что существуют тёмные силы, которые уводят человека далеко от дома, говорят многочисленные случаи пропажи людей, их находят мёртвыми в десятках километров от места проживания. Никому неизвестно, за какое время они преодолели не столь близкое расстояние и попали в совершенно безлюдные места. Медицина объясняет это заболеванием вестибулярного аппарата, отвечающего за положение в пространстве и направление движения. Но почему этому приспособлению надо выходить из строя чаще всего ночью? Для себя я решила, что тёмные дела как раз и творятся в тёмное время суток. Я научилась держать себя в руках с помощью молитвы. Как известно из биографии и всего творчества, Александр Иванович Куприн не был пропагандистом каких бы то ни было религиозных догматов, однако у него есть рассказ «Молитва господня», из содержания которого можно понять, что писатель не относился к убеждённым атеистам и, более того, был человеком верующим. Хотя лесничий Нат, герой рассказа, был лютеранином и своеобразным пантеистом, но, когда он стал свидетелем спасения людей, в числе которых находился сам, молитвой «Отче наш» среди ревущего леса, он явственно увидел над собой всемогущую волю Бога.

В «Отче наш» прямо сказано: «Избавь нас от лукавого». В моём сознании рогатый чёртик, с которым я научилась разговаривать и спорить, выполняет задание лукавого, т. е. Сатаны. Молитвы же этой боятся все тёмные силы. Читайте, просите — и вы спасены.

Февраль, 2011 г.