Заградотряды 1915 года. Как убивали российский народ 2

 «…Первое – при обороне занимать передовые окопы наименьшим числом стрелков, располагая сзади поддержки и резервы в несколько линий, а наступать густыми цепями, чтобы держать людей в руках, а за ними двигать поддержки и резервы в еще более густых строях, не боясь потерь, которых при бесповоротном движении вперед всегда меньше;

второе – для малодушных, сдающихся в плен или оставляющих строй, не должно быть пощады; по сдающимся должен быть направлен и ружейный, и пулеметный, и орудийный огонь, хотя бы даже с прекращением огня по неприятелю; на отходящих или бегущих действовать таким же способом, а при нужде не останавливаться также и перед поголовным расстрелом;

Из приказа по IV армии от 24 ноября 1914 года (четвертый месяц войны).

«Мною усматривается из полученных донесений слишком большое количество без вести пропавших нижних чинов, из числа которых большая часть, несомненно, попавших в плен. Приказываю произвести и впредь производить в полках строжайшие расследования об обстоятельствах, при которых могли иметь место подобные недопустимые случаи, и по данным расследований составлять списки всех нижних чинов, сдавшихся, не использовав всех средств к сопротивлению, до штыков включительно, для предания их, по окончании войны, суду по законам военного времени. Копии списков препровождать в штаб армии для надлежащего направления, в случае, если по возвращении из плена эти нижние чины не попадут в свои части, а также сообщать на родину о позорном поведении не исполнивших свой долг…»

Как видите, не Сталин в 1941-м придумал объявлять всех попавших в плен изменниками, а русские генералы в 1914-м. Разве их идея судить всех вернувшихся пленных по законам военного времени отличается от приписываемого СССР заключения всех освобожденных пленных в ГУЛАГ? На зоны пошла лишь малая толика освобожденных советских военнопленных, кстати. Но продолжим читать документы…

Из приказа по II армии от 19 декабря 1914 г.

«Стойкость, мужество и геройская храбрость русского воина была всем известна с самых древних времен… За полтораста лет до этой войны мы также дрались с немцами, но тогда о сдаче не было речи, напротив, немецкий король говорил тогда: «Русского солдата мало убить, надо еще повалить». Такова была русская стойкость. К великому стыду, теперь замечается, что в эту войну русские сдаются в плен. Неужто мы, сыновья и внуки героев, дошли до того, что, забыв присягу, забыв позор, который пленные приносят своему полку, армии, родной матери, святой Руси, измалодушествовались до страха перед врагом?

…Попадаются только отдельные трусы, забывающие о том, что они носят честное русское имя и позорящие его. Не будет же им ни пощады, ни милости! Предписываю начальствующим лицам разъяснить всем чинам армии смысл статьи 248 книги XXII Свода военных постановлений. Предписываю подтвердить им, что все сдавшиеся в плен, какого бы они ни были чина и звания, будут по окончании войны преданы суду и с ними будет поступлено так, как велит закон.

…О сдавшихся в плен немедленно сообщать на родину, чтобы знали родные о позорном их поступке и чтобы выдача пособия семействам сдавшихся была бы немедленно прекращена. Приказываю также: всякому начальнику, усмотревшему сдачу наших войск, не ожидая никаких указаний, немедленно открывать по сдающимся огонь орудийный, пулеменый и ружейный…»

Подписавший оный приказ генерал Смирнов прямо-таки предвосхищает действия Сталина 27 лет спустя и пытается «демотивировать» сдающихся тем, что их семьи лишатся государственного пособия и помрут с голоду. Полгода спустя, 4 июня 1915 г., тот же Смирнов дает новый приказ по Второй армии, где есть и такой пункт: «Объявить, что мира без обмена пленных не будет, как не будет его без окончательной победы над врагом, а потому пусть знают все, что безнаказанно изменить долгу присяги никому не удастся…»

21 января 1915 года главком Северо-Западного фронта генерал Рузский пишет своему начальнику штаба: «К прискорбию, случаи добровольной сдачи в плен среди нижних чинов были и бывают, причем не только партиями, как сообщаете вы, но и целыми ротами…»

Рузский сообщает, что после угрозы военных трибуналов над пленными после их освобождения и снизили число сдающихся (а в ряде случаев по сдающимся открывали огонь товарищи), проблема не решена. Она коренится в «отсутствии офицерского надзора, являющегося следствием крайнего недостатка офицеров».

И тут мы узнаем, что офицеры пользуются любым случаем, чтобы не возвращаться на фронт после ранений. Рузский требует:

«Необходимо принять самые энергичные меры к возвращению вылечившихся офицеров, находящихся ныне во внутренних губерниях России.

Об этом я просил уже несколько раз, но офицеров до настоящего времени возвращают очень туго. Войсковые части, случайно узнававшие о своих офицерах, которые, будучи здоровы, медлят возвращаться в строй, от себя принимают посильные меры, побуждающие к возвращению путем угрозы представлять их в будущем к увольнению из армии без пенсии и мундира…»

Мудрено ли, что рядовые, видя такое дезертирство офицеров, воевать не желали и сдавались немцу с австрияком?

Мне понятно, почему белое движение проиграло: оно было сколком с больной России начала ХХ века. И если офицеры в самом начале войны норовили бежать с фронта в тыл, то неудивительно, почему их тысячами унитожили Землячка и Кун в Крыму 1920-го.

Нынешние русские монархисты, националисты и тупые антисоветчики объясняют массовую сдачу красноармейцев в 1941 году тем, что русский народ не желал воевать за Сталина и за его кровавый режим. Особенно после ужасов коллективизации, гладомора и 1937 года. По той же логике и святой Николай Второй, и династия Романовых также не вызывала желания за них воевать у русских. Ни у рядовых, ни у офицеров. А если рассматривать массовую сдачу в плен войск демократической, республиканской Франции в 1940 году, то и они не хотели биться. Видимо, там тоже был кровавый режим? И во Франции случились коллективизация, гладомор и 1937-й год?

Из приказа по IV армии от 4 июня 1915 г.

«Одна из женщин-врачей, вернувшаяся из германского плена, привела в своих показаниях случаи массовой сдачи в плен нижних чинов одного из полков, главным образом ратников, которые в разговоре с ней объяснили причину сдачи тем, что им «надоело сидеть в окопах и они измучились». Главнокомандующий, сообщая мне об этом позорном факте, приказал поставить о нем в известность всех войсковых начальников с тем, чтобы они использовали этот случай для своих приказов и соответствующих бесед с нижними чинами…

Так, во время майских боев в окрестностях Опатова в одном из полков произошло следующее. Наступавший на неприятельскую укрепленную позицию батальон залег перед проволочными заграждениями в ожидании приближения соседей. Когда выяснилось, что соседи не подойдут, батальону приказано было отходить назад. Но так как отход приходилось совершать под огнем противника, то часть отошла, а часть предпочла, вместо этого, остаться лежать на местах и сдалась в плен неприятелю…»

СССР обвиняют в том, что он всегда трупами немцев заваливал? А тут, между прочим, описан эпизод весны 1915 года, когда «Россия, которую мы потеряли», оказалась бессильной дать армии достаточно снарядов. Потому в те дни русские могли отвечать всего одним орудийным выстрелом на 10-15 выстрелов врага. Людей бросили грудью на неподавленную оборону противника, на убой. Они дошли до «колючки», соседи их не поддержали, и люди, понеся бессмысленные жертвы, решили не отходить под огнем, чтобы не погибать. Они были просто деморализованы. За что им гибнуть? За бегущих с фронта господ офицеров? За воров-чиновников и капиталистов-поставщиков, наживающихся на военных заказах? (О последних у нас речь еще впереди).

А вот и выдержки из доклада главы русской военной миссии во Франции генерала Жилинского осенью 1915 г. Огромная Россия держит армию в 2,5 миллиона человек. Гораздо меньшая Франция – 3,6 млн. Однако против нее Германия выставила 2/3 своих войск, против русских – треть. При этом пленными французы к осени 1915-го потеряли четверть миллиона человек, а Россия – 2 миллиона. Если французы перед тем, как пойти в наступление, долго и упорно молотят немецкие позиции артогнем, то русских бросают на убой: снарядов не хватает.

Сам Михаил Лемке, приведя документы, пишет: «Все базируется на страшном общем народном недовольстве своей жизнью, на сознании, что все равно никакими жертвами во время войны не купить новой жизни, нового ее строя. В России человек потерял себя и сделался крайним индивидуалистом, не видя ничего от общества и ближних. Совершенно атрофировал он в себе сознание связи общего блага с огромным целым, он сознает, что в этом целом им никто не дорожит, что он стоит только в счету вагонов пушечного мяса… Ведь любовь к родине отходит в нашем внутреннем сознании все дальше и у многих миллионов совершенно атрофировалась, заменившись самым свинским эгоизмом. Если бы не это ужасное отмирание высокого чувства, у нас не было бы повального воровства, повального игнорирования общих интересов, повального устройства своих собственных личных благ, чего бы они ни стоили родине…»