Одна нескончаемая песня

Он стоял возле дурацкой тумбы с цветными афишами и призывами к решению квартирных вопросов. В руках держал футляр от мандолины. Все правильно. Как и договаривались. Интересно - откуда он его взял? Но... это уже сейчас не играло никакой роли. Он здесь и это главное. Я подошел. Он молчал и недовольно морщил лоб. Наконец, спросил:

- Вы от Возмутителя?

- От него. От кого же еще. - тихо произнес я.

- Пароль.

- Айн унд... - вспомнил я.

- Цванциг! - тут же подхватил он. - Ладно. Пошли.

Я шел за ним по узким улочкам, отдаляясь неумолимо от центра города, в котором жила видимость закона, вымытые витрины и, хоть и малая, но уверенность, что тебя никто здесь не тронет, не скажет худого слова, а может даже угостит от сердечности своей маленьким буклетом с прекрасными видами на рестораны и кемпинги с виньетками из невероятно жизненных цветов. Он и шел как-то странно. Даже не шел, а пританцовывал.  "Вьетнамец - точно!" - подумал я, - "Или - китаец".

Впрочем, какая разница теперь. Посредник должен был вывести меня на систему. И я с нетерпением ждал, когда мы, наконец, придем.

... Китаец вдруг резко повернул в какой-то дворик. Я еле успел за ним. Он резко открыл незаметную коричневую дверь, махнул мне рукой и я на ходу впрыгнул внутрь.

Сначала было темно. Я стоял и ждал. Мне было страшно. Потом увидел его. Он меня спросил:

- Ты хочешь правды?

Кто же ее не хочет? Я даже удивился. Сидит, спрашивает, будто не знает, что системе грозит взрыв. Вдруг громко заиграла музыка. Со всех сторон лупили барабаны, а гитара аж захлебывалась надрывными рифами. Он спросил опять:

- Ты знаешь, кто это играет?

- Как не знать?

- тут же крикнул я, - Все уши  себе ими прожжужал - "Muse" зверствуют.

- Вот! - радостно поддержал он, - А крики поддержки, вплетающиеся в грохот, слышишь?

- Как же не слышать? Двадцать второго, одиннадцатого, двенадцатого. Прага. Знамо дело. Славный концерт был.

- Я знал, что китаец не подсунет мне виршоплета, - удовлетворенно промычал он, - Китаец хоть и без тормозов, но исполнителен. Дело свое хорошо знает. Ему однажды арбалет из рук вырвали. Так он после этого три дня ничего не ел. Все думал выйти из системы, но передумал. Выдержал. Теперь по третьей проходит спираль. Спираль аж извивается, но терпит...

Он долго хохотал. Видно было, что свои шутки он любит. А вот чужие? Я не выдержал:

- Это очень хорошо, но я бы...

- Да-да, - перебил он тут же, - Знаю. Иди с миром. Вот тебе!

Он протянул мне бумажку. Я хотел прочесть, но услышал:

- На улице. Давай. У меня забот много.

Я кивнул головой в знак благодарности и вышел. Раскрыл листок. На нем было написано:

"Системы нет. Есть одно эстафетное невежество."

- Тьфу ты! - с досадой кинул я бумажку на тротуар.

- Чего кидаешь?! - услышал позади себя крик, - Ходят, гадят на всех. Весь город обмусорили. Кругом одни жлобы и переселенцы.

Я повернулся. Кричала тетка в рваном грязном халате с метлой в руках. От нее несло невероятной тоской и доработкой винного сырья. И тут до меня дошло: "А ведь он прав. Системы нет. Есть одна нескончаемая песня"...