Добро пожаловать в новый, как игрушка, транс-евразийский экспресс. Преодолевая более 13 000 км, он будет регулярно проходить самым длинным грузовым маршрутом в мире, что на 40% длиннее легендарного Транссиба. В пути грузы будут пересекать с востока на запад Китай, Казахстан, Россию, Белоруссию, Польшу, Германию, Францию и, наконец, прибывать в Испанию.
Вы понятия можете не иметь, где находится Иу, но бизнесмены, долгое время ведущие дела на территории в Евразии, особенно из арабского мира, уже помешались на этом городе, «где происходит невиданное!». Мы говорим о крупнейшем на Земле оптовом центре небольших потребительских товаров – от одежды до игрушек.
Евразийский маршрут Иу-Мадрид представляет собой начало событий, меняющих игру. Это будет рациональный логистический канал невероятной длины. Он будет представлять геополитику человеческих отношений, связывающим воедино мелких торговцев и огромные рынки на обширном пространстве. Это – наглядный пример евразийской интеграции. И более всего, это первый строительный блок китайского «Нового Шёлкового пути», вероятно, значимого проекта нового века и, без сомнения, величайшей торговой истории в мире на следующее десятилетие.
На Запад, Ранняя Хань!* Однажды, если всё пойдёт по плану (и в соответствии с задумками китайских руководителей) всё это будет твоим – с помощью высокоскоростной железной дороги, не иначе. Поездка из Китая в Европу станет делом пары дней, а не 21-го, как сегодня. На самом деле, когда тот грузовой поезд покинул Йиву, сверхскоростной пассажирский экспресс Д8602 уходил из Урумчи в провинции Синьцзянь, направляясь в Хами, что на дальнем западе Китая. Это первая скоростная железная дорога, построенная в Синьцзяне, и вероятнее всего, она вскоре пойдёт через весь Китай и весьма вероятно, что составы будут двигаться по ней с потрясающей скоростью.
Сегодня 90% глобальной контейнерной торговли идёт по океану, именно это Пекин и планирует изменить. Зарождающийся, относительно медленный новый Шёлковый путь представляет собой первый прорыв к тому, что должно стать сухопутной трансконтинентальной революцией в контейнерной торговле.
И вместе с тем появится целая корзина «беспроигрышных» соглашений, включая низкие транспортные расходы, дальнейшую экспансию китайских строительных компаний как в центрально-азиатские «станы», так и в Европу, более легкий и быстрый способ перевозки урана и редких металлов из Центральной Азии куда угодно и открытие массы новых рынков, собирающих сотни миллионов людей.
Итак, если Вашингтон намерен «развернуться к Азии», то у Китая на уме свой план. Считайте его пируэтом к Европе через всю Евразию.
Бегство на Восток?
Скорость, с которой все это происходит, просто невероятна. В сентябре 2013 года президент Китая Си Цзиньпинь открыл «экономический пояс» нового Шёлкового Пути в казахской Астане. Спустя месяц в столице Индонезии Джакарте он объявил о морском Шёлковом пути 21 века. Пекин определяет всю концепцию, лежащую в основе этого планирования, как «один путь и один пояс», а на самом деле думает о поражающем воображение лабиринте будущих дорог, железнодорожных путей, морских маршрутов и поясов.
Мы говорим о национальной стратегии, направленной на приближение исторического духа древнего Шёлкового пути, служившего мостом и соединявшего цивилизации Запада и Востока, одновременно создавая основу для широкого ряда внутренне связанных обще-евразийских экономических зон сотрудничества. Китайское руководство уже дало зелёный свет подконтрольному Банку развития Китая финансированию инфраструктуры на $40 миллиардов, включающей строительство дорог, железнодорожный путей и линий электропередач в различных китайских провинциях. Рано или поздно финансирование расширится на проекты, охватывающие Южную и Юго-Восточную Азию, Ближний Восток и часть Европы. Но Центральная Азия – ближайшая ключевая цель.
Китайские компании будут инвестировать и претендовать на контракты в десятках стран вдоль этих планируемых Шёлковых путей. После трёх десятилетий развития и поглощения иностранных инвестиций с головокружительной скоростью, теперь стратегия Китая состоит в том, чтобы обеспечить поток собственного капитала к соседям. Китай уже заключил контракты с Казахстаном на $30 миллиардов, и на $15 миллиардов с Узбекистаном. Он обеспечил Туркменистану кредитов на $8 миллиардов и ещё миллиард ушёл в Таджикистан.
В 2013 году отношения с Киргизией были обновлены до «стратегического уровня», выражаясь в китайских терминах. Уже сегодня для всех этих стран кроме Узбекистана Китай – крупнейший торговый партнёр, и хотя бывшие центрально-азиатские республики Советского Союза всё ещё связаны с Россией сетью энергетических трубопроводов, Китай и там создает свою версию Трубопроводистана, включая новый газопровод в Туркмении, и ещё больше планирует.
Конкуренция между китайскими провинциями за подобный бизнес и инфраструктуру будет жёсткой. Синьцзян уже перестраивается Пекином в ключевой узел новой евразийской сети. В начале ноября 2014-го Гуандун – «фабрика мира» – принимал первую Международную выставку морского Шёлкового Пути страны, и там присутствовали представители не менее чем 42 стран.
Сам президент Си с энтузиазмом расхваливает свою родную провинцию Шэньси, где в городе Сиань когда-то начинался исторический Шёлковый Путь, как транспортный узел 21 века. Он рекламировал свою площадку нового Шёлкового Пути помимо прочих в Таджикистане, на Мальдивах, в Шри Ланке, в Индии и в Афганистане.
Как и исторический Шёлковый Путь, новый задумывается смешанным. Вообразите себе будущий разветвлённый лабиринт шоссе, желёзных дорог и трубопроводов. Основной его отрезок пройдёт по Центральной Азии, Ирану и Турции, причём Стамбул станет перекрёстком. Иран и Центральная Азия уже активно предлагают собственные связи с ним. Ещё один основной участок пройдёт по Транссибирской магистрали, а Москва станет главным его узлом. После того, как «ремикс» Транссибирской скоростной железной дороги будет завершён, время в пути от Пекина до Москвы сократится с нынешних шести с половиной дней до всего лишь 33 часов. В конце этой будущей «магистрали» узлами могут стать Роттердам, Дисбург и Берлин, и немецкий бизнес исполнен энтузиазма в отношении проекта.
Морской Шёлковый путь будет начинаться в провинции Гуандун и идти через Малаккский пролив, Индийский Океан, мыс Горн, Красное и Средиземное моря, заканчиваясь в Венеции, что станет поистинне поэтической справедливостью. Считайте его путешествием Марко Поло в обратном направлении.
Всё это по плану должно быть завершено к 2025 году, что в будущем обеспечит Китаю своего рода «мягкое влияние», отсутствие которого сейчас болезненно. Президент Си, расхваливая стремление «разрушить бутылочное горлышко азиатских связей», одновременно обещает широкому кругу стран китайские кредиты.
Итак, смешайте стратегию Шёлкового Пути с расширением сотрудничества стран БРИКС (Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки) с ускорением сотрудничества членов ШОС, с более влиятельной ролью Китая среди 120 членов Движения Неприсоединения – неудивительно, что по всему глобальному Югу существует осознание: пока США остаются втянуты в бесконечные войны, мир переходит на сторону Востока.
Новые банки и новые мечты
Недавний саммит АТЭС в Пекине определенно стал историей китайского успеха, но большая его часть фактически не получила освещения в США. Двадцать две страны Азии одобрили создание Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (AIIB) всего через год после того, как президент Си внёс это предложение. Это будет ещё один банк, подобный Банку Развития БРИКС, который поможет финансировать проекты в энергетике, телекоммуникациях и транспортировке. Первоначальный капитал составит $50 миллиардов, а главными акционерами станут Китай и Индия.
Рассмотрим организацию китайско-индийского ответа на Азиатский банк развития, основанный в 1966-м под эгидой Мирового Банка и считавшийся большей частью мира стержнем «вашингтонского консенсуса». Когда Китай и Индия настаивают, что новые банковские займы буду сделаны на основе «справедливости, равенства и прозрачности», они имеют в виду, что это ярко контрастирует АБР (который остается американо-японским детищем, где эти две страны вкладывают 31% капитала и обладают 25% голосов) – и является признаком прихода в Азию нового порядка. Кроме того, чисто с практической точки зрения, АБР не финансирует реальные нужды азиатской инфраструктуры, о которых мечтает китайское руководство, вот почему AIIB будет столь полезен.
Помните, что Китай уже основной торговый партнёр Индии, Пакистана и Бангладеш. Для Шри-Ланки и Непала он второй по величине. И вдобавок номер один фактически для всех членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (ASEAN), несмотря на недавние широко освещавшиеся конфликты с Китаем из-за контроля над водами, богатыми энергетическими ресурсами.
Мы говорим о захватывающей мечте сближения 600 миллионов человек в Юго-Восточной Азии, 1,3 миллиарда в Китае и 1,5 миллиардов на индийском субконтиненте.
Только три члена АТЭС – помимо США – не одобрили создание нового банка: Япония, Южная Корея и Австралия; но все они находятся под постоянным давлением администрации Обамы (Индонезия одобрила создание банка несколькими днями позже). И Австралия находит всё более сложным сопротивление соблазну тому, что в наши дни называется «дипломатией юаня».
В действительности, что бы ни думало о «мирном возрождении», как его называют сами китайцы, подавляющее большинство азиатских государств, большинство из них уже уклоняется или отворачивается от мира торговли и коммерции, где доминируют Вашингтон и НАТО, и сопутствующего набора пактов – от Трансатлантического торгово-инвестиционного партнёрства для Европы до Транстихоокеанского партнёрства для Азии.
Когда Дракон обнимается с Медведем
Президент России Владимир Путин провел сказочный саммит АТЭС. После того, как его страна и Китай заключили обширное соглашение на $400 миллиардов по природному газу в мае – о трубопроводе «Сила Сибири», строительство которого началось в этом году – к нему добавилось второе соглашение стоимостью $325 миллиардов по алтайскому трубопроводу, берущему начало в Западной Сибири.
Эти две мега-энергетических сделки не означают, что Пекин станет зависимым от Москвы в смысле энергии, хотя по оценкам они обеспечат 17% потребностей Китая в природном газе к 2020-му. (Однако газ составляет лишь 10% китайского энергетического микса в настоящее время). Но эти соглашения стали сигналом, куда дует ветер в сердце Евразии. Хотя китайские банки не могут полностью компенсировать санкции Вашингтона и ЕС против России, они дают Москве, испытавшей удар от недавнего падения цен на нефть, некое облегчение в смысле доступа к китайским кредитам.
На военном фронте, Россия и Китай теперь проводят крупномасштабные совместные учения, причём российские передовые системы ПРО С-400 вскоре отправятся в Пекин. Кроме того, впервые со времён холодной войны Путин недавно предложил старую советскую доктрину «коллективной безопасности» в Азии в качестве возможной опоры нового китайско-российского стратегического партнёрства.
Президент Китая Си называет всё это «вечнозелёным деревом китайско-российской дружбы» – можете считать это стратегическим «разворотом» Путина к Китаю. В любом случае, Вашингтон совсем не заинтригован, увидев начало того, что Россия и Китай объединяют силы: превосходство России в аэрокосмической отрасли, оборонных технологиях и тяжелой промышленности отлично согласуются с китайским превосходством в сельском хозяйстве, лёгкой промышленности и информационных технологиях.
Уже многие годы совершенно ясно, что по всей Евразии с большой вероятностью возобладают российские, а не западные трубопроводы. Недавнее потрясающее представление Газпрома по Трубопроводистану – отмена Южного Потока, который должен был поставлять в Европу больше российского газа – в итоге лишь гарантирует ещё большую интеграцию Турции и России в Евразию.
Прощай, момент однополярности
Все эти взаимосвязанные события дают основания предположить геополитический тектонический сдвиг в Евразии, который американские СМИ просто ещё не начали осознавать. Но это не значит, что его никто не заметил. Можно уловить запах паники в атмосфере правящих кругов Вашингтона. Совет по международным отношениям уже выражает сожаление о возможности того, что время бывшей единственной исключительной сверхдержавы «заканчивается». Американо-китайская Комиссия по экономике и безопасности может лишь обвинять китайское руководство в «неверности», неблагоприятных «реформах» и враждебности к «либерализации» собственной экономии.
Обычные придирки состоят в том, что возрождение Китая нарушает «международный порядок», навечно обречёт «мир и процветание» в Азии, и даже может создать «новый вид холодной войны» в регионе. С точки зрения Вашингтона, возрождающийся Китай, конечно, остается главной «угрозой» в Азии, если не в мире, даже при том, что Пентагон тратит гигантские суммы на сохранение в неприкосновенности разваливающейся «империи баз». Рассказы Вашингтона о новой китайской угрозе в Тихоокеанском регионе и Юго-Восточной Азии, однако, никогда не упоминают, что Китай остается окружённым американскими базами, а у него самого базы вне собственной территории отсутствуют.
Конечно, Китай сталкивается с огромными проблемами, в их числе и давлением со стороны глобальной «единственной сверхдержавы». Помимо прочего, Пекин опасается угроз безопасности своим морским поставкам энергоносителей из-за границы, что помогает объяснить огромные инвестиции в помощь создания евразийского Трубопроводистана из Центральной Азии в Сибирь. Опасение за собственное энергетическое будущее также объясняет и стремление «уйти от Малакки», добравшись до энергетических поставок в Африке и Южной Америке, и обсуждаемое наступление с претензиями на богатые энергией районы Восточно- и Южно-Китайских морей, которые – Пекин делает на это ставку – могут стать «вторым Персидским Заливом», давая 130 миллиардов баррелей нефти.
На внутреннем фронте президент Си подробно описал видение пути страны в следующее десятилетие, как «ориентированное на результат». Как показывают планы, китайский список «необходимых» реформ весьма впечатляет. И в заботе о поддержании китайской экономики, уже занимающей первое место в мире, двигаясь с лихорадочным напряжением, Си ещё и разворачивает борьбу против коррупции, взяток и растрат, особенно внутри самой Коммунистической партии.
Ещё одна важнейшая проблема – экономическая эффективность. Китайские государственные предприятия сейчас инвестируют впечатляющие $2.3 триллиона в год – 43% всех инвестиций страны – в инфраструктуру. Но исследования школы менеджмента университета Синьхуа показали, что ряд инвестиций в производства – от сталелитейных заводов до фабрик по производству цемента – лишь добавили излишки производственных мощностей и на самом деле сократили китайскую производительность.
Сяолю Ванг Юсяо Чжу, авторы академической статьи «Углубление реформ для долгосрочного роста и развития Китая» утверждают, что Китаю будет сложно перескочить от статуса средних доходов к статусу высоких – ключевому требованию поистине глобального влияния. Для этого нужна лавина дополнительного государственного финансирования в области социальной защищённости, пособий по безработице и медицинскому обслуживанию, что сейчас составляет 9,8% и 15,1% в бюджете 2014 года – высокая цифра для некоторых западных стран, но недостаточная для потребностей Китая.
Но все, кто внимательно следил за тем, что сделал Китай за прошедшие три десятилетия, знает, что каковы бы ни были проблемы, каковы бы ни были угрозы, он не развалится на части. Соизмеряя амбиции страны по экономическому переустройству коммерческой и торговой карт мира, китайские лидеры думают о том, как в ближайшем будущем можно перестроить отношения с Европой так, чтобы это осталось в истории.
Как насчёт «гармоничного сообщества»?
В то самое время, когда Китай предлагает новую евразийскую интеграцию, Вашингтон выбирает «империю хаоса», неработающую глобальную систему, ныне порождающую беспорядок и непредвиденные последствия на Большом Ближнем Востоке и в Африке, и даже на периферии Европы.
В этом контексте в США, Европе и России растёт паранойя. Бывший советский руководитель Михаил Горбачёв, который кое-что знает о холодной войне (он её «закончил»), не мог не встревожиться. Вашингтонская программа «изоляции» и, вероятно, нанесения ущерба России крайне опасна, даже если в долгосрочном плане может быть обречена на провал.
В данный момент, при всех своих недостатках, Москва остаётся единственной силой, способной обсуждать глобальный стратегический баланс с Вашингтоном и вводить некие ограничения «империи хаоса». Страны НАТО попросту кротко следуют за Вашингтоном, а у Китая отсутствует стратегическое влияние.
Россия, как и Китай, делает ставку на евразийскую интеграцию. Конечно, никто не знает, как всё это закончится. Лишь четыре года назад Владимир Путин предлагал «гармоничное экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока», включающее транс-евразийские соглашения о свободе торговли. А сегодня США, НАТО и Россия завязли в подобной холодной войне теневой битве из-за Украины; учитывая, что Европейский Союз не способен выпутаться из НАТО, по-видимому, самая ближайшая новая парадигма – не столько полная интеграция, сколькое истерическая война и страх перед будущим распространением хаоса на другие части Европы.
Однако не исключено изменение динамики ситуации. В долгосрочном плане, вероятно, это грядёт. Однажды Германия может увести часть Европы подальше от «логики» НАТО, ведь немецкие деловые лидеры и промышленники присматриваются к потенциально выгодному коммерческому будущему в новой Евразии. Это может показаться странным посреди сегодняшней словесной войны из-за Украины, но конец игры всё же может привести к альянсу Берлин-Москва-Пекин.
Пока выбор между двумя возможными моделями на планете, по-видимому, действительно суров: евразийская интеграция или распространении «империи хаоса». Китай и Россия знают, чего хотят, и, кажется, Вашингтон тоже знает. Вопрос: что выберут другие изменяющиеся части Евразии?
Примечание:
* – Эпоха династии Хань в истории Китайской цивилизации делится на два этапа: Западноханьский (Старшая или Ранняя Хань: 206 г. до н.э. – 8 г. н.э.) и Восточноханьский (Младшая или Поздняя Хань: 25 – 220 гг. н.э.). Своё название основанная Лю Баном династия Хань получила от местности, где он победил своих противников в борьбе за императорский престол. В Западноханьский период столицей создаваемой Ханьской империи стал город Чанъань (ныне Сиань, пров. Шеньси), в котором проживало до полумиллиона человек. В эпоху Младшей Хань её правители перенесли столицу в город Лоян. В I в. н.э. в Китае провели перепись, которая показала, что Ханьская империя по численности населения приближается к Римской и насчитывает около 60 млн. человек.
Комментарии