Монолог авторитета, не может победить авторитет истины.

Уважаемый Акопов Петр Эдуардович,
Совсем недавно Вами бодро вопрошалось:
– Недавно исполнилось 20 лет с момента публикации статьи Александра Солженицына «Как нам обустроить Россию». Как вы считаете, в какой мере это обустройство удалось совершить?
Но почему монолог – воспринимается истиной?
На стрпаницах журнала, прочитал размышления и риторику Андрей Николаевича Клепача и возмутился. В Минэкономразвитии России, он курирует вопросы прогнозирования, развития секторов экономики, стратегического планирования бюджетирования и одновременно полный профан экономики.
Россия, в 19 и 20 веке, создала научный потенциал цивилизации человечества и благодаря
Таким Клепачам, живет развивающейся страной.
Например ВВП Германии и Японии, по интеллектуальному продукту народа, превышает 60%, а у нас это не учтенная погрешность!
Не любим мы свое время, не уважаем. Вот раньше — другое дело: "фонтаны били голубые, и розы красные цвели". Классики наук и искусств забронзовели в неотменном величии. А нынешним эпигонам и апологетам остается лишь цитировать великих. Что бы ты ни сотворил, если и оценят, то после смерти. Будь Леонардо жив, его длинноносую повесили бы разве что в фойе дома культуры. А Парацельса наверняка бы замели по статье за врачевание без диплома.
Председатель фонда Владимир Самуйлов в Центральной научной библиотеке имени Коласа показывает малоизвестные документы из творческого наследия Наркевича-Иодко. Деньги на реконструкцию разрушенного дворца решено собирать всем миром  Почетным титулом «электрический человек» в конце XIX века нашего земляка Якуба (Якова) Наркевича-Иодко назвали французские газеты. За научные достижения, сделанные обитателем дворца в далеком от Парижа Наднемане, расположенном у истоков древней белорусской реки.
- Французы готовы были признать за Наркевичем-Иодко, родившимся в 1847 году, пальму первенства в изобретении радио, - рассказывает ученый Владимир Киселев, вот уже более сорока лет старающийся вернуть имя земляка из забвения. - Ведь «идею телеграфии без проводов» владелец Наднемана продемонстрировал в Вене примерно в 1895 - 1896 годах.
Смелые научные эксперименты пан Якуб проводил в своем дворце, где оборудовал в подземельях и башне специальные лаборатории. В них ученый регистрировал грозовые разряды, замерял и снимал на фотопластинку исходящую от человека энергию. Электрографическое изображение человеческой ладони в ореоле мерцающего свечения стало настоящей научной сенсацией и обошло все газеты мира. Научные доклады владельца Наднемана с демонстрацией проделанных опытов с интересом слушали во всех столицах Европы. К сожалению, многое из того, что признала век назад Европа, прошло мимо соотечественников.
В теоретическом наследии Маркса и Энгельса непреходящей ценностью есть, закон о  "прибавочной стоимости".
По существу неоплаченная часть зарплаты
Трудящихся, есть плата за труд по организации производства.
Смысл марксовской теории состоит в том что прибавочная
стоимость, отправленная на накопление просто чрезмерно высока.
Это центральный вывод из учения Маркса и он называет это
"эксплуатацией человека человеком".
Предлагается диктатура пролетариата. Впоследствии пролетариат был заменен термином  "рабочий класс". Имелся ввиду не сам рабочий класс, а партийная организация, состоящая преимущественно из рабочих.
Сегодня на смену рабочему классу, к власти пришел демократический класс общества.
Такая деформация привела к  политической безответственности ибо без карательных органов  руководство партийных демократических организаций не способно держать под контролем ход событий. Атрибут карательных органов ведет к феодальному варианту власти, а не к капиталистическому. А это  означает, что властная структура обеспечивает благосостояние  на должном уровне весьма ограниченному кругу людей. Это и  является главным тормозом для реализации либеральных идей в  неэффективности управления народным хозяйством. Вот так сегодня выглядит современное общество. Далее читайте свои плоды демократии, в сводках природных катаклизмов мира. Сатана убедил общество в яблоке демократии равно удаленных точек окружности. Лобаческий воспринимался миром науки, гением имея аксиому нескольких прямых одной точки. Современная цивилизация давно перевела аксиому Лобачевского, в теорему дальней локации РЛС. Но моя дискуссия с Академиком РАН Синициным, по трисекции угла, отвергнута решениями Греции 18 века. Прав Христос, в метком слове книжники.

   Л.Н. Толстой постиг науку глубже, точнее, всестороннее и конструктивнее, чем самые знаменитые европейские  учёные, методологи и философы даже нашего времени.
В своём исследовании проблем и язв науки Л.Н. Толстой, самобытно используя научный, религиозный, художественный и философский опыт человечества, выявил противоречиво роковую несовместимость современной ему науки и жизни. Он просто смело сказал то, о чём и поныне не отважится прошептать научная наука. А молчать нельзя было уже в начале XX века!
И Л.Н. Толстой заговорил языком самой жизни и от имени жизни, убиваемой наукой. «Господа учёные! Неужели вы не видите, что всё, к чему только прикоснётся современная наука, обречено на медленную деградацию и гибель. И не нужно убаюкивать себя баснями о благах, чудесах и возможностях научного прогресса, ибо прогресс этот малым добром творит большое зло, которое сама наука не в состоянии исправить. Наука превратилась в сверхбиологического макропаразита, пожирающего саму жизнь. Технологическая экспансия науки лишает человека кислорода, воды, плодородной почвы, разрушает его генетическую идентичность, предлагая взамен нечто искусственное и нежизнеспособное. Почему вы, учёные, молчите о пагубности вашего дела? Неужели вы не видите, что прикосновение науки к любому предмету сродни поцелуям дьявола и смерти? Или вы надеетесь на то, что вас минует сия чаша научной пагубы? Но ведь надежда – это не научный факт, а моральный суд; в то же время – это и священный приказ истины, которая за ваши дела не пощадит вас ни живых, ни мёртвых!»
Видоизменяя уже сложившуюся традицию, Л.Н. Толстой выделяет естественные (опытные), общественные и умозрительные науки (философия, метафизика).
Но над всеми этими науками возвышаются и громко кричат на весь мир о своей незаменимой полезности науки-паразиты, которые Л.Н. Толстой брезгливо называл полунауками.
В опытных науках Л.Н. Толстой выделял часть достоверного, истинного знания. Эти науки изучают материальные и движущие причины вещей (что есть и как есть?), не касаясь смыслов, конечных целей жизни, ибо идеальные и духовные явления их методам не подвластны. И всё же опытные науки не могут допустить, чтобы ответы на вопросы о целях и смысле жизни приходили из других источников, ибо отсутствие в их сфере таких ответов обесценивает даже их точные знания. Поэтому они или отрицают эти идеальные силы, или же говорят о них такие циничные мнимости, несообразности, которые сразу же их научность превращают в полунаучное и наукообразное суесловие. Например, опытные науки могут строго и точно лишь сказать, что жизнь – это сцепление частиц-атомов. «Ты – случайно слепившийся комочек чего-то. Комочек преет. Прение этот комочек называет жизнью. Комочек расскочится – кончится прение и все вопросы».
Сегодня наука ищет суть жизни в спиралях ДНК, хранящей хромосомы, генетический код жизни. Но вот беда: у мёртвого все эти спирали со своими кодами остаются, а жизнь уходит, улетучивается. Не совпадает, никак не совпадает жизнь с хромосомами и ДНК! И Л.Н. Толстой видел, что опытные знания, чем менее они касаются духовных сил человека, чем менее они нужны людям, чем менее отвечают на их жизненные вопросы, тем более они точные  и ясные. Поэтому опытные науки взваливают на человека массу ненужных сведений, всячески доказывают их полезность и благость, чтобы заменить ими смысловые вопросы жизни.
В итоге своих ложных усилий они создают некую искусственную идеологию жизни, которая резюмируется в слове «прогресс». Всё-де развивается, совершенствуется, а научные знания – источник и движущая сила прогресса. Л.Н. Толстой возмущённым разумом русской культуры вскрывает, что прогресс – это «суеверие, которым люди заслоняют от себя своё непонимание жизни». В муках и страданиях умер молодой брат писателя. И никто, никакой прогресс не сможет ответить: «Зачем он родился и жил? Зачем умер? Куда исчез?». Прогресс заслоняет своими иллюзиями и призраками ясную неотвратимость этих же вопросов для всех людей, цинично оправдывая чудовищные насилия, жертвоприношения людей и детей на чёрный алтарь неведомого им божества. Л.Н. Толстой показывает, что незнание самого важного и главного, т. е. незнание исходных и конечных пунктов развития мира, смысла человеческой жизни, прогресс превращает в некий неявный и абсурдный догмат, который вопреки очевидным фактам принудительно навязывает людям свою алчную суеверность.
Поэтому опытные науки нужно строго разделять на собственно науки, занятые тяжёлым и кропотливым трудом добычи полезных и благих знаний, и на полунауку, занятую пропагандой мнимой благости прогресса, его учёных жрецов, сокрытием растущего насилия над трудящимися. Тем самым полунаука становится паразитом, живущим за счёт подлинной науки и неотвратимо пожирающей её организм. А поскольку быть глашатаем прогресса проще, легче и более престижно, чем заниматься научным и физическим трудом, то число его поклонников быстро умножается и подлинная наука уже теперь для них становится опасной, ибо может разоблачить их паразитизм на духе и теле народа. И прогрессивно мыслящие учёные, как правило, ничего не зная о жизни и в жизни, умеют зато учить других людей неизвестно какой жизни. Л.Н. Толстой не склонил своей головы перед жрецами прогресса, назвав их суеверие сумасшествием.
Но если в опытных науках всё же есть часть достоверного знания, на котором паразитируют псевдонауки, то в общественных науках Л.Н. Толстой вовсе не находит какого-либо ясного, честного и полезного знания. Почему?
Общественные науки, не зная целей и смысла жизни, не умея подступиться к отдельному человеку, подменяют их изучение такими  ещё более неопределёнными и неопределимыми величинами, как общество, человечество, история. Не зная и не понимая человека как личности, общественные науки придумывают законы и правила сразу для всего общества и человечества, насильственно затем принуждая индивидов жить по своим искусственным уставам, создавая для поддержки и осуществления этого насилия массу институтов и организаций. Это всё равно, как если бы человек, не умея считать до ста, взялся бы считать до миллиона, полагая, что таким путём он легче научится считать до сотни. Такого человека все сочли бы безумным. Но когда таким же образом действуют историки, юристы, экономисты, социологи, лингвисты, психологи, то они считают себя серьёзнейшими учёными-обществоведами, а свои безумные занятия – общественными науками. Л.Н. Толстой сокрушается: «Я долго жил в этом сумасшествии, особенно свойственном, не на словах, но на деле, нам – самым либеральным и учёным людям. … Теперь мне ясно, что разницы с сумасшедшим домом никакой не было; тогда же я только смутно подозревал это, и то только, как и все сумасшедшие – называл всех сумасшедшими, кроме себя» (138,112).
Ничего не зная и не понимая  в проблемах добра и зла, нужного и ненужного, вредного и полезного, справедливого и несправедливого для человека, общественные науки становятся орудием государственного, экономического, правового, психологического и другого насилия, сами незаметно превращаясь в разновидность инквизиторского тестирования и преследования людей.
Особенно зловредной Л.Н. Толстой считает политическую экономию, которая является главным предводителем всех пседонаук. Эта псевдонаука трактует о земле, законах, деньгах, капитале, рынке, богатстве, но всячески обходит коренной вопрос все общественной жизни, вопрос о чудовищном насилии, посредством которого власть и богатство вьют из людей верёвки, которыми их затем и удушают, если они уклоняются от их воли. «Но удивительно то, каким образом наука, так называемая свободная наука… пресерьёзно разбирает законы экономической жизни народа, все отправления и вся деятельность которого зависит от воли поработителя, признавая это влияние поработителя естественным условием жизни народа» (266, 267), т.е. объективным и необходимым фактором его бытия. И занимается апологетикой зла и насилия политическая экономия «не от глупости, а от большого ума. Наука эта имеет очень определённую цель и достигает её Цель эта – поддерживать суеверие и обман в людях и тем препятствовать человечеству в его движении к истине и благу» (267-268). Но зло от этой науки гораздо более глубокое, чем от других наук и почти не поддаётся разоблачению и одолению. Превращая насилие, рабство из неестественных, аномальных состояний в нечто естественно и объективно нормальное, политическая экономия закладывает ложь и зло в фундамент мысли и сознания, извращает их, делая их неспособными к пониманию человеческой жизни. Эта якобы наука и её жрецы получают сполна за ложь и словопрения, а истину и справедливость они третируют бесплатно, не допуская проникновения этих спасительных идей в умы и сознание трудящихся.
С помощью общественных наук «люди подвергнуты в рабство самое ужасное, худшее, чем когда-либо; но наука старается уверить людей, что это необходимо и не может быть иначе» (268). Можно сделать человека рабом, чинить над ним любое насилие, заставить его делать самому себе зло. Но нельзя заставить человека думать и признавать, что всё учиняемое над ним зло есть высшая свобода и истинное благо. «Это кажется невозможным, а это-то и сделали в наше время с помощью науки».
Общественные науки доказывают, что насилие над людьми необходимо для государства, государство же необходимо для защиты свободы и блага людей, а в итоге приходят к нелепости, что насилие над людьми необходимо для их же свободы и блага. Поэтому общественные науки оказались в западне: или отказаться от логики и стать безумием, или же признать логику и отказаться от своих ложных оснований, признать противоестественность зла, насилия и объявить им научную войну.
Но общественные науки нашли «третий» путь своего процветания, сочетающий в себе скрытую ложь и незримое насилие. Это – путь паразитизма и суеверия. Люди, не участвующие в производительном труде, но незаконно пользующиеся его плодами, издревле назывались ворами и преступниками. Часть этих людей религии и философия временно оправдывали, называя их жрецами, дворянами, духовенством. Теперь появилась новая часть этого люда, который живёт лжетрудом, лжетворчеством, но который сам себя оправдывает, называя себя учёными, людьми науки.
Л.Н. Толстой увидел, что наука становится суеверием, «вероучением научным», которое скрывает от людей и от учёных предательство интеллектуалами интересов труда и жизни. Наука внушает людям недоверие к совести, морали, требуя безоговорочно верить в науку. «На опытной, критической, позитивной науке теперь зиждется оправдание всех людей, освободивших себя от труда». Наука «теперь стала раздавательницей дипломов на праздность…» (330,313). Но именно это оправдание праздности, паразитизма, лжетворчества сделало политическую экономию и вместе с нею всю науку невменяемыми и неисправимыми орудиями зла. Они учат не только своими теориями, но и делами. А учат они тому, как пользоваться посредством насилия и лжи жизнью других людей.
Даже если такая наука и станет на сторону трудового народа, то никаких  иных благих целей и смыслов жизни, кроме разрушительных революций, она предложить людям не сможет, ибо её дух насквозь отравлен злом и насилием, которые наиболее ярко выплёскиваются наружу посредством революций. Поэтому победившая в России революция и создала по науке для трудящихся такой экономический ад, из которого и поныне никто не может найти выход. А не могут найти выход лишь потому, что ищут его с помощью той же науки, которая этот ад устроила, питается им, и максимально заинтересована в сокрытии адских источников общественного безумия и своего паразитизма.
Но долгое время быть апологетом лжи, несправедливости, зла возможно лишь для князя мира сего, но для науки, и даже для псевдонауки это невозможно. Всё же неотвратим закон этого пути: «Принявший ложь от лжи погибнет!». И политическая экономия вместе со всем своим крыловским ансамблем псевдонаук сама становится жертвой своего абсурда и безумия, вовлекая в кровавые катаклизмы доверившихся ей людей.
Л.Н. Толстой показывает, что науки и искусства на службе богатства неизбежно становятся всемирными афёрами, в которых мошенники всех мастей в целях наживы поставляют государству и народу псевдознания, псевдооткрытия, псевдокрасоту, псевдолитературу, вытесняя и заменяя собой истину, красоту, подлинную науку.
В то же время на пути обретения этих псевдонаучных навыков и умений происходит необратимая деградация научной молодёжи. Чем дальше молодые люди продвигаются по неведомой им научной стезе, тем больше теряют они всякие критерии добра и зла. Чем больше усваивают они жаргон условных научных выражений, «тем больше и больше лишаются они способности не только самостоятельно мыслить, но понимать даже чужую, свежую, находящуюся вне их талмуда человеческую мысль; главное же, проводят лучшие годы в отвыкании от жизни, т.е. от труда, привыкают считать своё положение оправданным и делаются и физически ни на что не годными паразитами, и умственно вывихивают себе мозги и становятся скопцами мысли. И точно также, по мере оглупения, приобретают самоуверенность, лишающую их уже навсегда возможности возврата к простой трудовой жизни, к простому, ясному и общечеловеческому мышлению».
Учёные – скопцы мысли! Жуткое клеймо! Господи! Доколе будет продолжаться такое глумление над мыслью и разумом?
Более снисходителен Л.Н. Толстой к умозрительным наукам, хотя и они вносят свой вклад в общую погибель людей. Но всё же философы и метафизики, как правило, не жировали, а бедствовали, проповедуя к тому же почти что аскетический образ жизни. Но Л.Н. Толстой снисходителен к ним по иной причине. Дело в том, что философия рассматривает мир и человека в их отношениях к бесконечному, вневременному, беспричинному началу. Поэтому она может правильно поставить основные вопросы человеческой жизни: «Что такое мир и Я? Зачем мир и Я?». Философия – единственная, пожалуй, наука, которая не только ясно ставит эти вопросы, но столь же ясно и отвечает на них: «Не з-н-а-ю!». Вся ценность философии в том, чтобы хранить эти вопросы в чистоте и сохранности, разоблачая ложность всех научных ответов на них, косвенно намекая о некоей мудрости, которая всё же имеет ответы на эти вопросы. Если же философия пытается прямо и научно отвечать на них, выдвигая в качестве причины беспричинных (!) начал материю, дух, бессознательное, прогресс, субстанцию, то она сразу же становится псевдомудростью и умственным развратом.
Итак, каков смысловой баланс разбора Л.Н. Толстым научных похождений учёных людей, учёных Чичиковых?
Опытные науки посредством малой пользы приносят большую ложь и большое зло. Приносимая ими польза даёт им малое основание считать себя науками, но приносимое ими большое зло делает их полунауками, воображаемыми науками. Опытные науки, втискивая разум, добро, мораль, справедливость в цепи мёртвых и механических причин, фактически отрицают смысл жизни людей, а вместе с ним и свою собственную полезность. Эти науки дают хорошие ответы на вопросы, которые сами же они и ставят; а на вопросы о справедливой, праведной жизни ответы их совсем негодны.
Общественные науки, подменяя добро, мораль, справедливость абстракцией неведомого им человечества, дают ложное, извращённое истолкование жизни людей, представляя и оправдывая насилие, паразитизм в качестве объективного фактора экономики мнимыми законами разделения труда. Их нельзя даже назвать полунауками, ибо в них нет никакого ясного и непротиворечивого знания. Они плохи своими вопросами и вредны своими ответами. Умозрительные же науки в качестве высшей и несомненной истины доказали, что истина науке недоступна, а ложь её разрушает или превращает в орудие насилия. Они хороши своими вопросами и хороши отсутствием ответов на них, но вредны своими мнимыми ответами. Совместными же усилиями опытные и общественные науки сотворили теорию эволюции и прогресса, который оправдывает перерождение науки в полунауку, скрывает возникновение нового сословия паразитов, новых форм симуляции труда и хозяйства.
Естественные науки изучают движения частиц, тел, организмов, создают технологии, оружие, средства уничтожения женского плодородия; общественные науки изучают экономические, социально-политические, правовые институты, культуры, чтобы скрыть осуществляемое посредством них насилие; умозрительные науки хранят вопросы, на которые они не могут ответить. Но все эти науки не могут даже приблизительно ответить на главные вопросы человеческой жизни: «Зачем родился человек? Зачем живёт? Что для него нужнее всего? В чём его благо и добро? Зачем умирает? Куда исчезает?».
Л.Н. Толстой подчёркивает, что без ответов на данные вопросы «не может быть никаких настоящих наук и искусств, ибо предметов наук и искусств бесчисленное множество; и без знания того, в чём состоит назначение и благо всех людей, нет возможности выбора в этом бесконечном количестве предметов, и потому без этого знания все остальные знания и искусства становятся, как и они сделались у нас, праздной и вредной забавой».
Л.Н. Толстого всегда поражала врождённая слепота науки, которая не замечает того ужасающего факта, что она изучает мир, живое, человека с точки зрения мёртвого, неживого, убиенного и убиваемого. Полусознательно наука стремится обрести знания о мире и вещах, а полунеосознанно она глядит на них глазницами горгоны Медузы, инфицируя их вирусами гибели и смерти, активизируя в них силы саморазрушения и самоотрицания. Наука для Л.Н. Толстого – это поцелуй смерти.
С какой-то демонической пассионарностью, с неподдельно безумным восторгом эту тайну науки затем огласил В.И. Ленин: «Мы не можем представить, выразить, смерить, изобразить движение, не прервав непрерывного, не упростив, не огрубив, не разделив, не омертвив живого. Изображение движения мыслью есть всегда огрубление, омертвление, - и не только мыслью, но и ощущением, и не только движения, но и всякого понятия. И в этом суть диалектики. Эту-то суть и выражает формула: единство и борьба противоположностей». И вся эта возвышенно жуткая муть высказана о сознании, мысли, чувствах человека; все они, оказывается, несут в себе эликсир смерти!
Поразительно! Кто это, «мы», занятые омертвлением живого? Если познание, вообще, сознание, мысль, ощущения омертвляют познаваемое, то какова жизненная, а не мертвящая роль этих идеальных органов и добываемого ими знания? Зачем к неизбежной смерти добавлять ещё искусственную? И какое благо может нести живым людям мертвечина в облике точного знания? Да и знание ли это или же его призрак безобразный? А где, в каком познании, и как должно (или может) происходить оживление омертвлённого, ну, хотя бы во благо диалектики и её догмата о единстве противоположностей?
Если знание действительно омертвляет живое, тогда сам познающий субъект предстаёт в качестве служебного средства смерти; если субъект чувствует, воспринимает себя в качестве мёртвого, мумии, тогда права Библия, считающая познание истоком греха, гибели, смерти и дьявольщины. И тогда мы имеем дело не со знанием, а с чёрной магией, в которой познающий субъект выступает как всемогущий и всезнающий маг, но который знает истину не живого, а мёртвого, паразитирующего на живом. И тогда познание действительно есть безболезненное убийство, блаженное умертвление познаваемого для нужд владыки мрака и тени смертной.
Если же познание не омертвляет познаваемые предметы, а соучаствует в них как их законная сила, тогда оно становится высшим действием самой жизни, питающей человека сакральными энергиями вечности. И тогда субъект познания становится уже не просто учёным, а благодетелем человечества, раскрывая и творя смыслы жизни. Но тогда современная наука должна возвратиться в лоно первоначальной науки человечества  и поверить ценностями истины и справедливости свои знания и цели.
Но если учесть, что раздвоение единого на противоречия – это принцип не только диалектики, но и лукавого, то всё сходится по Ленину. Мёртвое паразитирует на живом, внушая посредством диалектики простым умам, что поскольку мёртвое невозможно без живого, то и живое-де никак не может обойтись без мертвечины. А, проникнув в науку, мёртвое посредством одиалектиченной науки питается жизнью ничего не ведающих об этой чёрной магии трудящихся людей. Л.Н. Толстой же всю эту инфернальную диалектику просто именовал полунаукой, воображаемой, преступной наукой и новым суеверием. Действительно, а как же иначе назвать науку, которая посредством диалектики оправдывает не только борьбу, но и органически задушевное единство живых существ и их паразитов?
Поэтому конкретный рационализм Л.Н. Толстого, ратуя за науку для жизни (а не за жизнь для науки), превосходит своей жизненной научностью даже самый смелый и отчаянный научный утопизм. Он спас идеи «наука» и «теория» от мертвящей пагубы интеллектуальных паразитов, скрывающихся за этими возвышенными словами.
Итак, Л.Н. Толстой доказал, что почти все науки, вернее, то, что провозглашает себя науками, за небольшим исключением опытного знания, на деле вовсе не науки, а полунауки и социальные суеверия, которые профессионально охраняют ложь, паразитизм, скрывая и оправдывая своё участие в насилии власти и богатства над трудовой жизнью. В то же время Л.Н. Толстой выступал пламенным защитником подлинной науки. Что имел в виду возмущённый разум нашего пророка?
Л.Н. Толстой видел, что смысл и суть науки нельзя понять, исходя из неё самой и из её представлений о себе. Объективно науку можно понять и оценить лишь в сакральном контексте, который только и хранит в себе истинное соотношение целей и средств человеческой жизни.
Л.Н. Толстой различал науку как всеобщую творческую рациональность человеческой жизни от частичной, искусственной рациональности современной науки, которая служит не жизни, а средствам жизни – богатству и власти; и в этом служении наука незаметно искажает свою суть, становясь орудием лжи, насилия, войны, паразитизма, становясь врагом жизни и соавтором антижизни. Поэтому Л.Н. Толстой считал, что науку нужно спасать от её же собственных  врагов и паразитов, превращающих гордый разум и логику в слуг князя тьмы и смерти.
Л.Н. Толстой требует, прежде всего, логически развести всеобщее понятие науки с её отдельными видами. Нельзя отождествлять науку даже с математикой и естествознанием, как нельзя отождествлять дерево с дубом и клёном, как нельзя отождествлять пищу с картофелем. Объём понятия «наука» шире её отдельных видовых проявлений, среди которых могут доминировать и уродливые виды. Точно также понятие «дерево» охватывает помимо дуба и клёна массу ещё и других своих типов, а понятие пищи совпадает с картофелем лишь для тех, кому иная пища недоступна. Но нельзя и разрывать роды и их видовые формы, а нужно находить их объективные и естественные связи.
Далее, Л.Н. Толстой требует в оценке науки опираться на истинные соотношения целей и средств человеческой жизни. Все науки и искусства – это всего лишь средства жизни, а не её цели; цели же вообще не люди выбирают, ибо они даются вместе с самой жизнью, а избираемые человеком цели взаимоотрицают друг друга, превращая в итоге своих избирателей в бесцельные существа.
Родовую специфику науки Л.Н. Толстой видит в том, что она, прежде всего, рационально проясняет, уточняет людям цели и смыслы их жизни, критерии добра и зла, справедливого и несправедливого, определяет полезное и вредное, необходимое и ненужное.
Только после обретения главных знаний о целях и смысле жизни науки могут успешно трудиться над изобретением средств облегчения, облагораживания жизни. Именно ради решения этих задач наука ищет и раскрывает законы материального и духовного, объективного и субъективного, эмпирического и теоретического опыта трудовой деятельности людей в их соотношениях с природой, обществом, властью, с высшими духовными силами правды и справедливости. Именно для решения этих задач наука вырабатывает, создаёт специальные методы рационального познания, которые должны быть общедоступны для изучения.
И, наконец, наука должна выражать добытые знания в ясной понятийной форме, допускающей логически разумную их проверку другими людьми. Ибо на всём разумном, истинном, добром, необходимом и справедливом всегда стоит печать чарующей ясности и простоты, а всё ложное, несправедливое, излишнее всегда скрывается в обликах сложности, запутанности, туманности, неясности, а потому и трудно постижимо, если вообще постижимо, ибо постигать-то нечего. «Всё необходимое – легко, а всё трудное – излишне» (Эпикур). Только такое целостно всестороннее знание, согласно Л.Н. Толстому, достойно называться наукой.
Современная же наука, по Л.Н. Толстому, является лишь мизерной, к тому же извращённой и развращённой, частью рационально разумной деятельности всего человечества, выделяющего в сферу науки свои лучшие интеллектуальные и моральные силы. И эта извращённая часть, установив монополию на науку, теперь отрицает все науки, которые не соответствуют их паразитическому образу жизни, неустанно искажает сам смысл и назначение науки.
А на деле, «наука, в смысле всего знания, приобретённого человечеством, всегда была и есть, и без неё немыслима жизнь; и ни нападать науку, ни защищать её нет никакой возможности. … Наука и искусство дали много человечеству, но не потому, что служители их имели изредка прежде и теперь всегда возможность освободить себя от труда, а потому, что были гениальные люди, которые, не пользуясь этими правами, двигали вперёд человечество».
О, как прав наш пророк-рационалист! Бесконечное количество изучаемых предметов даёт на выходе бесконечное число возможных наук. И чтобы не потеряться в этой бесконечности, нужно знать, что нужнее всего знать в первую очередь. А знать нужно то, в чём благо, смысл и назначение человека, чего хочет, требует от него создавшая и сохраняющая его сила? И именно это первознание блага и назначения человека определяло, что, как и сколько нужно знать человеку. «И это-то руководящее всеми другими знаниями знание люди всегда называли наукой в тесном смысле. …Человечество жило-жило и никогда не жило без науки о том, в чём назначение и благо людей» (350,351). И эту науку люди всегда называли мудростью; и развивали её Моисей, Сократ, Христос, Будда, Магомет, вообще религии. Л.Н. Толстой со всей смелостью своего дерзномыслия и своей научной совести не просто заявляет, а доказывает, что у всех народов считалось единой наукой то, что «теперь у нас презрительно называется религией». Подлинной, всеобщей и первой наукой является именно религия, которая устанавливает главное благо-назначение жизни людей, главные их обязанности в отношении к нему. Именно эта первонаука-религия приручила первых (и последних!) животных, вывела первые (и последние!) злаки, создала язык, числа, открыла железо, тайны зодчества, законы кораблестроения и навигации, установила первые незыблемые императивы морали, совести. Последующая якобы чистая и научная наука ничего жизнесозидающего не прибавила к этим миротворным открытиям, сохраняющим и берегущим человека. Наоборот, она объявила эту первонауку человечества дикостью, варварством, темнотой и невежеством, хотя она сама в глазах этой первонауки, знанием которой жили и живут миллиарды людей, на знании которой паразитирует современная научность, является неким несообразным и опасным призраком.
С эпохи Возрождения европейцы стали утверждать, что именно эта первонаука мешает всем людям правильно и хорошо жить. А потому её нужно отвергнуть и создать «самую точную научную науку», «науку обо всём», кроме…кроме науки о высшем благе человека.
Л.Н. Толстой разбивает в щепы самое опасное и ядовитое оружие, придуманное наукой Нового времени против истины и человечности. Речь идёт о якобы абсолютной несовместимости религии и науки. Для Л.Н. Толстого здесь вовсе нет никакой проблемы, ибо религия есть наука об истинном благе людей, а наука есть та же религия, определяющая истинные средства достижения высшего блага. Религии, противопоставляющие себя науке, вовсе не религии, а суеверия, псевдорелигии, скрытые науки зла. Науки, которые противопоставляют себя религии, вовсе не науки, а псевдонауки, суеверия, своего рода религии зла. За противоречием религии и науки стоит война двух паразитов (суеверия и псевдонауки) за право монопольного сосания своих доноров. Вот почему в XX веке с подачи псевдоучёности «люди отрицают всякую науку, самую сущность науки – определение того, в чём назначение и благо людей, и это отрицание науки называют наукой». Поэтому для Л.Н. Толстого современная наука в точном и строгом смысле слова есть отрицание подлинной науки и жизни. Пусть кто-либо попробует опровергнуть этот вывод!
Но люди безумны и глупы как дети, которые, разобрав часы, удивляются, а почему это они не работают. Разрушив веру, эти же глупые и безумно взрослые дети затем спрашивают, а почему это вдруг жизнь теряет смысл, останавливается. Ответ Л.Н. Толстого гласит: «Вера есть сила … знание смысла человеческой жизни. Если человек живёт, то он во что-нибудь да верит… Без веры жить нельзя». Да и умирать без веры тоже нельзя, ибо иначе не избежать вечного скитания  призраком безобразным.
Но Л.Н. Толстой пошёл дальше. В самом возникновении вопроса о смысле жизни в недрах христианской цивилизации он увидел и серьёзнейшее предупреждение самому христианству, которое ведь и возникло как ответ на этот вопрос. В этом же вопросе он увидел грозное предзнаменование для сословия богатых и образованных, которые, живя бессмысленной и безумной жизнью паразитов, закрывают от трудящихся смысл жизни, провоцируют их на то, чтобы они искали этот смысл на путях революционного возмездия.
И если люди в этой словесно христианской цивилизации всё ещё живут, значит, несмотря на то, что они покинули свою веру, своё божественное назначение, Бог и вера ещё не покинули их, ещё не ушли от них, ещё надеются на них… И для этого изредка посылают им вечного Л.Н. Толстого, который в который уже раз снова и снова создаёт спасительную науку, науку о спасении человека и науки, науку преображения веры в истинную жизнь, в жизнь по истине и для истины.
Для Л.Н. Толстого настоящими учёными могут быть очень немногие люди, которые не могут не мыслить, даже если бы и очень возжелали этого, которые в равной мере стали личностными орудиями Бога и мысли. Наука, отрицающая религию, фактически пытается обойти, обмануть нравственную жизнь, уничтожить её путём изобретения универсального средства против женского плодородия.

Такую науку Л.Н. Толстой считает содомским грехом, ибо в ней разум пытается рожать знания из знаний без участия в хозяйственной жизни человека.
Поразительно и невероятно! Л.Н. Толстому приходилось защищать даже ценность научной теории в полемике с самими же учёными, которые прятались от толстовской критики научного паразитизма за простодушно-коварной формулой: «В качестве теории идеи графа Л.Н. Толстого истинны и прекрасны, но реально на практике они неосуществимы».
Л.Н. Толстой прямо-таки выходил из себя от таких наглых, идиотски развязных и отвязных рассуждений учёных людей. Да, пылающие слова писателя невыносимы для любого честного человека и учёного, требуя от них немедленно какого-то реального действия. Л.Н. Толстой даже в самых своих реалистических увлечениях всё же очень, даже очень высоко ценил теорию, теоретическое знание, каждый атом истины научных теорий. Поэтому он и стал на защиту высшего плода разума и научной мысли.
Аргументы нашего учёного мыслителя просты и неотразимы. Что есть теория? Понимание предмета, с которым имеет дело учёный, да и любой человек. «Теория – ведь это то, что человек думает о предмете, а практика – это то, что он делает. Как же может быть, чтоб человек думал, что надо делать так, а делал бы наоборот?». Так теория хлебопечения гласит, что сначала нужно вспахать землю, посеять, скосить, обмолотить, смолоть зерно, замесить муку, выстоять тесто, а затем испечь хлеб. Наоборот поступают только преступники и мошенники, воруя хлеб у тружеников или же отнимая его посредством обмана и насилия. Поэтому истинная теория, которая практически не применима, фактически означает одно из двух: или это не теория и не истина, или же люди, которые должны применять эту теорию, сами занимаются ложным, паразитическим делом, являясь по сути скрытыми ворами и мошенниками, а потому они всячески противятся уже любой теории, пытаясь вообще дискредитировать теоретическое знание, ибо оно в любой миг может разоблачить всю учёную фальшь их бытия.
Л.Н. Толстой не приемлет даже малейшего умаления теории. Вряд ли бы он согласился с Гёте, у которого в «Фаусте» можно встретить такие пассажи: «Теория, мой друг сера, но вечно древо жизни зеленеет!». (Это выражение часто любил повторять В.И. Ленин, даже не справившись о том, кому же всё-таки принадлежат эти двусмысленные слова, серьёзно подмачивающие репутацию «единственно верного учения». А слова эти сказал Мефисто – главарь бесов; и слова эти тоже являются теорией, теорией!, которой Мефисто хитроумно заменил людям истинно научные теории!).
Для Л.Н. Толстого само выражение «ложная теория» есть уловка предельной лжи, ибо если есть ложь, нет теории, ну, а если есть теория, то ложь исчезает, ибо теория – это дом истины. Ложная теория – это не теория, а её призрак; и людей, которые придерживаются таких теорий, незаметно удерживаются в когтях призраков.
Итак, да здравствует теория как истинное понимание и выражение истинной жизни! Итак, да здравствует теория вечно зелёного древа жизни! Ибо теория эта называется на Руси – Л.Н. Толстой, в котором разум и жизнь, слившись воедино, сотворили непостижимый для мира феномен Л.Н. Толстого. И в феномене этом нужно искать тайну и правду науки.
Всё дармовое человек должен возместить, оплатить своим трудом, ибо за всякий паразитизм неизбежно грядёт революционное и генетическое возмездие. Наука же есть главная дармоедка, живущая в кредит неисполнимыми обещаниями всеобщего будущего благоденствия, а пока коварно изобретающая очередную, уже последнюю, бомбу, которая и принесёт человечеству последнее благо – внезапную и безболезненную гибель. За научные блага человек должен расплачиваться своей жизнью, а за человеческие блага науке она уже давно расплачивается с людьми всё более совершенными бомбами.
И вещие, загадочные, ужасающие слова Л.Н. Толстого о науке заставляют нас заглянуть в самые тёмные глубины научного духа и задуматься: «Не всякой науке доверяйте, а испытывайте их: «От Бога ли всяк дух научный»?!».
Размышления Л.Н. Толстого настолько просты, что требуется гениотская извращённость, чтобы их не понять и не принять. Так у человека есть ноги, руки, спина, голова, разум, сознание, язык, чувства. Но если они есть, они должны работать, упражняться, исполнять то, что им полагается по их устройству и назначению. И это исполнение ими своего назначения сохраняет им силу, приносит людям пользу, доставляет человеку радость, а колдунам и паразитам горести, ибо лечить и сосать некого.
Кажется, банально напоминать о том, что если человек не использует этих своих органов или же использует их не по своему назначению, то это неизбежно завершится их атрофией и отмиранием. Но паразитические сословия не думают и не верят в это возмездие природы.
Л.Н. Толстой вовсе не отрицает технических благ, изобретений. Но не принимать же их ценой разрушения человека. Да, железные дороги, машины вроде избавляют человека от тяжёлого физического труда. Но какой ценой? Они уничтожают леса, пастбища, водоёмы, воздух, все естественные условия жизни вообще, загоняя людей в искусственные и губительные режимы промышленного техновроза и технобесии ради роста богатства и совершенствования паразитизма. Решение социальных проблем посредством техники – это тупиковый путь жизни. Мыслитель считал вздором и пустыми мечтаниями, что наступит время, когда работать будут машины, а человек станет комом наслаждающихся нервов. Л.Н. Толстой видел выход из тупиков труда-насилия и псевдотруда-развлечения в труде как естественной игре физических, умственных сил, в труде как нравственной жизни, исполняющей Божью правду.
Но Л.Н. Толстой своей мыслью идёт ещё дальше. Нравственность, сама жизнь даны человеку для того, чтобы познавать, понимать, исполнять волю сотворившей их силы и служить ей всеми своими способностями и умениями. Это необходимо делать, даже не задаваясь вопросом о характере этой творящей силы! Если же этого не делать, то атрофия начнёт поражать смысл жизни, а затем и саму жизнь. На определённой ступени этой атрофии жизнь начинает улетучиваться и заменяться смертью. Незаметно вырабатывается искусственная и вредная привычка умирать, принимать смерть как нечто естественное; и люди начинают воевать, убивать друг друга, ибо не знают, что делать в итоге со своей жизнью, зачем и для чего она им дана. Если жизнь не служит Богу, то она не служит и людям, а становится донором смерти.
Первоисточник греха Л.Н. Толстой видит не в древе познания добра и зла, а в паразитизме, в уклонении человека от своей доли хозяйственных тягот. Хозяйство – основное посредствующее и спасительное звено между человеческой жизнью и Богом; и кто не участвует в хозяйственных работах, тот отпадает от Бога и обрекает себя на паразитическую гибель. Через хозяйство вершится воля Бога, Его Премудрость, софийность творения; поэтому через хозяйство человек обогащается правдой этой софийности и тем самым спасает свою жизнь, избавляясь от страха смерти, ибо знает, что Божья Правда ведёт трудящихся не к смерти, а к воскресению.
Именно поэтому Л.Н. Толстой считает, что только хозяйство, а не политическая экономия, может сохранить природу, человека, мысль, науку. И даже деньги, кредит, процент в условиях хозяйства утратят свои насильственные и паразитические функции, а станут средствами облегчения, совершенствования жизни.
Л.Н. Толстой неустанно повторяет, что люди ошибаются не потому, что неправильно мыслят, а потому, что неверно, порочно, безнравственно живут; а дурно и порочно живут потому, что не участвуют в хозяйственном труде, паразитируя на жизни работников. Прародители согрешили в раю от безделья, от паразитического образа жизни, а не потому, что не распознали ложь искусителя и вовремя не отвергли её. Если бы они трудились, хозяйничали, как трудился и хозяйствовал сам Бог, создавая мир, то на грех у них просто не было бы времени. Любой паразитизм, даже с попущения Божьего, несёт в себе возмездие. Бог-то рай создал не для блаженства, а для испытания, искушения более серьёзного, чем словоблудие змия. Да и Христос пришёл к людям главным образом для того, чтобы поддержать трудящихся, чтобы спасти именно их от зарвавшегося государственного и религиозного паразитизма и фарисейства. Кто не работает, тот не ест, тот, в общем-то, и не живёт, а мается в качестве призрака. Кто не работает, говорит Л.Н. Толстой, тот лжёт, сочиняет «науки для науки», «искусства для искусства», «Бога для церкви» и др. Кто не работает, тот творит в человеке античеловека, который занят самопоеданием трудовой жизни.
Л.Н. Толстой совершенно справедливо полагает, что в рассуждениях о любых предметах, включая и науку, нужно учитывать не только мнения учёных, экспертов, специалистов, но и голос тех людей, которые своей хозяйственной жизнью обеспечивают само существование этой массы научного люда.  
www.relgros.su ,

Чтобы стать классиком, надо умереть. Или живи непризнанным. Есть выбор — плюрализм все-таки. А если кто выламывается из рамок, если разносторонний талант не укладывается ни в одну рубрику, если самый веский аргумент экспертов — "этого не может быть"... Такому "преждевременному" человеку раньше намеками, а теперь открыто говорят: в Америке ты бы миллионером стал. Если же он намека не понимает и упрямо хочет пустить первый паровоз в своем отечестве, пеняй, как говорится, на себя.
 Утром одного дня, к конторскому зданию ДСК подрулил мужик в телогрейке с пенсионерской сумкой на колесиках. Достал из сумки кирпич, смазал торец клеем и прилепил его к стене. Извлек второй кирпич и приклеил его "тычком" к первому...
Вскоре от стены здания стал распространяться странный кирпичный перпендикуляр. Чудака окружили люди, задавали глупые вопросы типа "зачем?" и "как?". Он на них не отвечал - клеил себе и клеил...
Когда кирпичный шлагбаум почти перегородил тротуар, сверху спустился директор ДСК. Постояв возле мужика в телогрейке, задал вопрос:
- Сколько?
- Мне бы стройматериалов на "дачку", - ответил незнакомец.
В тот же день грузовики с бетонными панелями и кирпичом стали разгружаться на пригородном участке Болотова. А он передал директору домостроительного комбината листок из записной книжки с рецептом клея.
Сегодня "дачка" Бориса Васильевича выделяется в поселке шлемовидным стеклянным куполом, под которым - оранжерея. Остекленная крыша — это пятый уровень сооружения. На четырех других размещены станки и компьютеры, вытяжные шкафы и осциллографы, радиостанция и электрогенераторы.
Шезлонг, впрочем, тоже есть во дворе. Правда, пустует: и сам Болотов, и три десятка его сотрудников всегда при деле.
Как Болотов радиолампой квартиру отапливает
- Все привыкли считать, — говорит Борис Васильевич, — электроны в радиолампе летят к аноду. А я утверждаю - к ядрам анода. И выбивают из них нейтроны. Специально дозиметром замерял — действительно, нейтроны. Варьируя материал анода, я получаю различные величины выделяющейся энергии. Это, конечно, не такие масштабы, как на атомных электростанциях: раз в сто меньше. Зато в миллион раз больше, чем при сжигании угля.
- Выходит, радиолампа - ядерный реактор ?
- Конечно. Причем ядерные реакции идут в ней при обычной комнатной температуре. Достаточно отработать способ съема энергии — и радиолампой можно отапливать дом.
Поэтому Болотову для малой ядерной энергетики уран не требуется. У него ядерным топливом становятся фосфор и сера. Удобно, доступно, а главное — безопасно. Вот вам и решение энергетической проблемы без Чернобылей.
Как к.т.н. Болотов лишился ученой степени
Бытовой ядерный реактор предлагал отнюдь не пациент психушки (таковым Бориса Васильевича сделают позднее), а старший научный сотрудник Института электродинамики Академии наук УССР, кандидат технических наук. Малую ядерную энергетику объявили лженаукой, а Болотова уволили как не соответствующего занимаемой должности. Предложили написать заявление "по собственному желанию" — ушел бы тихо, без скандала. Но Болотов отказался. Тогда ему устроили "несоответствие" и даже провели через Всесоюзную аттестационную комиссию решение о лишении ученой степени кандидата.
Правда, у Болотова была к тому времени готова докторская. Но не по технике, а по биологии. К тому же тема - практическое бессмертие человека - по рейтингу "лженаучности" сильно перекрывала комнатный ядерный реактор . Так что без докторской степени Борису Васильевичу тоже пришлось обойтись.
Почему Болотов не морщится от слов “вечный двигатель”
Все не раз наблюдали круги, расходящиеся по воде от брошенного в нее камня. Но мало кто разглядывал обратную картину: если обручем всколыхнуть поверхность воды, колебания сойдутся к центру круга - и там возникнет всплеск. Это явление Болотов называет самофокусировкой и связывает с ним возможность самоконцентрации энергии. Традиционная наука ее не признает, что не мешает сердцу качать кровь, комару и пчеле - летать, взмахивая крылышками.
Эти парадоксы хорошо объясняет антиэнтропийная физика, которую много лет развивает Болотов. Энергия не только рассеивается в окружающей среде, но и в ряде случаев берется из нее, фокусируется в точке. Сердце - природный вечный двигатель. Если преодолеть старение Болотов считает эту задачу реально разрешимой.
Как Болотов победит энергетический кризис
В Украине бензин еще дороже, чем в России, и дорожает быстрей. Болотов, похоже, один из немногих, кого это не пугает, хотя. в гараже его "дачки'' припаркованы три автомобиля.
Просто для того автодвигателя, что создал Болотов, бензин не нужен. Этот ДВС обходится без коленчатого вала, без цилиндров и вообще без трущихся деталей. Только два диска на подшипниках с небольшим зазором между ними. На огромных оборотах воздух разделяется на кислород и азот. При 900'С азот сгорает в кислороде. Двигатель массой 8 кг развивает мощность 300 лошадиных сил. Бензина требуется самая малость - для первоначальной раскрутки дисков. Дальше в роли горючего — воздух.
Почему для Болотова алмаз — пластилин
108 известных химических элементов - это, по убеждению Болотова, сотая доля того, что встречается в природе. Есть химические элементы, очень похожие на те, что вписаны в таблицу Менделеева, только с меньшим атомным весом. А свойства у них совсем другие!
Так, геометрических модификаций водорода Болотову известно 9, они отличаются друг от друга по кристаллической структуре.
Болотов производит разновидность углерода, которая в 200 раз тверже алмаза (кстати, это сверхтвердое вещество Украина даже экспортирует). "Алмазный" порошок на основе кремния - тоже, разумеется, необычного - выдерживает 4000’. Турбины можно делать из легкоплавкого алюминия. Но если на лопатки нанесено покрытие из термостойкого кремния, такая турбина не боится разогрева.
Десять тысяч химических элементов - такова таблица Менделеева в трактовке Болотова.
Как Болотов победил рак
Борису Васильевичу - 70 лет. Сухощавый, легкий, с немного впалыми щеками, он поразительно вынослив и работоспособен. Много лет ничем не болеет.
- И не заболею, - уверен Болотов.
- Дай вам, конечно, Бог, но не слишком ли это звучит самоуверенно? - возражаю ему.
- Не слишком. Не я ведь один уникален. Моя жена, мой сын, друзья, все сотрудники, которых вы видите здесь, на "дачке", перестали болеть. Причем им не угрожают ни грипп, ни рак.
- Ваша заслуга?
- Природа сама все предусмотрела: абсолютно все болезни лечатся природными средствами. А мне посчастливилось понять, как не допустить заболевание.
- Так вы не допускаете заболевание раком или излечиваете его?
- Для тех, кто еще не заболел, не допускаю. Заболевших излечиваю.
- Какие виды рака вы способны лечить?
- Все.
- А в какой стадии?
- В любой.
- Значит, вы гарантируете исцеление онкологическим больным?
- Если они будут выполнять мои рекомендации, гарантирую.
- Так можно больных направлять к вам?
- Ни в коем случае. Восемь лет я за это уже отсидел. Больше, знаете, не хочется.
Почему Болотов чужих не лечит
- Я по специальности инженер-электротехник. В медицинском не учился. Диплома врача у меня, естественно, нет. Поэтому лечить не имею права. Когда я понял механизм возникновения раковой болезни, тут же, конечно, начал с ней бороться. Киев — город маленький. Впрочем, слухи об исцелении от рака в любом городе разлетаются быстро. Ко мне потянулись знакомые и незнакомые.
Было время — в середине 80-х — очередь больных растягивалась на целый квартал. Всех спасать не удавалось. Не потому, что было что-то не так в алгоритме лечения. Многие люди, обращаясь ко мне, были психологически не готовы менять свой образ жизни. Они умирали. И хотя мне удавалось облегчить страдания даже таких непослушных пациентов, обо мне поползли уже другие слухи: лечил-лечил Болотов, а больной все равно умер.
Теперь я соблюдаю закон — чужих не лечу.
За что Болотова посадили
Впрочем, два года за незаконное врачевание Болотову навесили к тем восьми, которые он получил за антисоветскую пропаганду. Была ли таковая?
- Была, - признает Борис Васильевич. - Я читал лекции в клубе ГВФ. То и дело выходил на философские обобщения. Поэтому звучали и критика войны в Афганистане, и слова поддержки польской "Солидарности". Когда в моем доме провели обыск, нашли 13-томную рукопись моей работы о бессмертии. В ней исследуются химический, физический, биологический аспекты научной проблемы. И социальный тоже. Из которого следует: ни коммунизм, ни все прочие "измы" к бессмертию человека не приближают. Выдержки из рукописи фигурировали в суде.
Зачем Болотов стал подпольным квасоваром
Советская пенитенциарная система, как быстро смог почувствовать Борис Васильевич, была ориентирована на физическую убыль контингента. В трехтысячной криворожской колонии, где он отбывал срок, каждую неделю вывозили минимум один труп. Либо зэки убивали друг друга, либо смерть наступала от истощения. На баланде со следами рыбы, жидком пюре из гнилой картошки да куске селедки - и то не каждый день - продержаться удавалось не всем.
Болотов пытался выжить по-своему. За бараками закапывал в землю пустые банки. В них заливал водой хлеб и сахар (по ложке в день выдавали) - через десять дней получался квас. Продукты брожения не позволяли заболеть.
Когда хлеба или сахара не хватало, настаивал квас на коре, отодранной от досок.
Бывало, Болотова выслеживали. Доносили начальству или из зависти разбивали банки. Приходилось все начинать заново в другом месте.
Как Болотова в Вангу превратили
Дело шили долго - два года Борис Васильевич провел под следствием. Вначале в психушку упрятали. Но адвокат настоял на экспертизе - направили в Москву, в Институт им. Сербского. На признание вменяемости ушло семь месяцев.
Все это время избивали до полусмерти, кололи транквилизаторы. Организм отреагировал на воздействия неожиданно: обнаружилась способность к проскопии - предвидению будущего.
— После уколов все вокруг казалось стеклянным. Даже если не хочу, вижу все скрытое, замаскированное, мысли людей легко считываю.
Однажды ночью проснулся, сообщил сокамерникам; сей час дежурный врач придет - начнется экзекуция. Так все и произошло. Болотов обрел славу ясновидящего, которая шла за ним из одной зоны в другую.
В следующую зону, в Кривой Рог, Борис Васильевич приехал такой знаменитостью, что охранники сразу же его пивом угостили.
Как Болотов двух генсеков сменил
Летом 83-го Борис Васильевич вдруг почувствовал: через полгода, а именно 9 февраля 1984 года, умрет Генеральный секретарь ЦК партии Юрий Владимирович Андропов.
Поделился догадкой с кем-то из сокамерников - вскоре вся зона принялась отсчитывать дни до знаменательного события. Некоторые посмеивались, крутили пальцем у виска: не разобрались, мол, "сербские", Васильич, точно, того.
Наступило долгожданное 9 февраля. Болотову прохода не дают: "Ну?" - "Уже умер", - рапортовал ясновидец. А радиоточка, как назло, молчит. Когда, наконец, из репродуктора полилась классическая музыка - без всяких слов, зэки давай качать Васильича.
Впрочем, один охранник чуда не признал: вон некоторые в "Спортлото" 6 чисел из 49 точно отгадывают — теория вероятностей! Так и ты, Васильич, просто дату угадал. А если это не случайность, скажи, когда следующий помрет?
Через один год, один месяц и один день, ответил Болотов. Речь шла о новом генсеке, имени которого еще никто не знал.
Пролетел год и месяц и один день. Мастера ОТК Болотова 9 марта освободили от ночной смены, "Иди отдыхай, мотивировало начальство, а то потом скажешь: устал, дескать, вот и не получилось”.
Когда радиоточка внезапно отключилась, Болотова разбудили: перед ним, сняв шапки, стоял весь лагерный люд. Хотя официальное сообщение еще не прозвучало, зона убедилась — среди них пророк.
Как Болотов бежал из тюрьмы
В конце 85-го кто-то из зэков пустил слух: Болотов вовсе никакой не политический, а сидит он за изнасилование дочери. Это было плохо — таких обычно, проиграв в карты, убивали. Что толку доказывать: У Болотова и дочери-то нет - слух авторства не имеет.
Решился Борис Васильевич бежать. Был в зоне еще один политический — сидел за антипартийные анекдоты. Вот он и составил компанию.
О предстоящем побеге Болотов оповестил зону заблаговременно: исчезну в день открытия съезда КПСС, ровно в полдень. Лагерное начальство от этой "болтовни" презрительно отмахнулось — из криворожской зоны еще никто не бежал, а уж этот седовласый "МонтеКристо" и подавно не сбежит.
В день открытия съезда беглецы спокойно, не таясь, забрались в автоконтейнер и выехали за ворота. Проверявшие открыли дверцы, заглянули внутрь и, никого не увидев, закрыли.
Измучившись от голода и холода, сами сдались. Болотову добавили за побег два с половиной года. Которые, впрочем, скостили за постройку реактора .
Отчего Болотов не спешил на свободу
Болотов стал не только первым, кто успешно совершил побег из криворожской тюрьмы. Прежде не встречалось зэка, который, сполна отмотав срок, отказался бы выйти на волю.
"Должен закончить печь", - объяснял Болотов. И действительно, пока не завершил дело, зону не покинул.
Печь — это для начальства, мало что в технике смыслящего. На самом деле — низкотемпературный ядерный реактор , о котором столько лет мечталось. Впрочем, никого Болотов не обманул. Литейке требовалась печь — он изготовил печь. А что "попутно" это еще и ядерный реактор , который, кстати, всю литейку обогревал, - так это личное дело Болотова .
Вот он свое дело и завершал. Сверхсрочно.
Зачем Болотов пьет кислоту
Человек состоит из клеток, которые отнюдь не долгожители. Клетки почек живут около шести минут, клетки печени — до месяца, сердца - до трех месяцев, кожи - до полугода. Лишь клетки сухожилий живут дольше - до года. Возьмем средний вес человека, поделим его на 365 (число дней в году) и учтем, что большинство клеток организма живет гораздо меньше года.
Тогда, выходит, ежедневно умирает 500 граммов клеток. Это расчет Бориса Васильевича.
Сутки прошли - полкило умершего мяса как-то надо из организма выводить. Чтобы освободить место для молодых делящихся клеток.
— Я нашел механизм выведения из организма умерших клеток, - утверждает Болотов. - Это производит желудочный сок, состоящий из пепсина - пищеварительного фермента, расщепляющего белки, и соляной кислоты. Жировые компоненты расщепляются желчными кислотами. Сколько же требуется организму желудочного сока? Медики считают: примерно шесть столовых ложек в день. А сколько генерирует желудок? Восемь-девять литров - в десять раз больше. 98 процентов поступает в кровь, чтобы переварить умершие клетки.
Я изучал этот процесс и пришел к выводу: желудочный сок растворяет не только умершие клетки, но и поврежденные нитратами, свободными радикалами, тяжелыми металлами, канцерогенами, радионуклидами... И даже раковую клетку желудочный сок успешно переваривает. Вот вам и вывод, совсем простой: если желудочных соков в организме достаточно, может ли он заболеть раком? Нет, не может — желудочный сок растворит все: папилломы, бородавки, любые наросты и опухоли, как не злокачественные, так и злокачественные.
Жизнь у всех у нас сейчас такая, вы это прекрасно знаете, что и нитратов, и радионуклидов, и прочей гадости мы нахватываем предостаточно. Значит, мертвых и поврежденных клеток у нас внутри гораздо больше, чем было у наших прадедов и прабабушек. А желудочного сока вырабатывается столько же. То есть его остро не хватает для эвакуации повышенного количества неполноценных клеток. Естественно, организму требуется помощь - дополнительное количество слабо концентрированной соляной кислоты. Каковую и я, и мои домашние, и все мои сотрудники ежедневно потребляем.
За что Болотов обожает хрен и тюльку
- Но для пополнения арсенала желудочных соков, - продолжает Борис Васильевич, — нужны еще и пепсины. А это полный набор 26 аминокислот — 13 заменимых и 13 незаменимых. Все 26 содержатся, к примеру, в тюльке. Вот мы съедаем каждый день по три-четыре тюльки и варьируем остальную пищу, в каждом виде которой содержится по одному-два вида аминокислоты.
- А на одну тюльку нельзя перейти, чтобы закрыть аминокислотную проблему?
- Но в тюльке есть и вредные компоненты. Так что без мяса, яиц, творога, различных каш все равно не обойтись. И понемногу соляной кислоты — одна столовая ложка на один-два литра воды. Кроме соляной организму надо помочь также серной и азотной кислотой. Печень их поставляет организму. Но для генерации, скажем, серной кислоты нужна горечь — перец, хрен, горчица. Мы ведь больше любим сладкое. А нам нужна сера. Вот и приходится доставлять ее с хреном. При такой помощи организму мы гарантированно не болеем. Ничем -ни хроническими болезнями, ни обычной простудой. И не заболеем. Ничем. Тем более раком.
Где у Болотова второе сердце
В основе целительского подхода Болотова и его взгляда на организм - принцип парности.
- В человеке всего по два, — говорит Борис Васильевич, - две руки, две ноги, два глаза, два уха, два легкого, две почки, два сердца...
- Позвольте, вы не заговорились?
- Два сердца, конечно.
- Но все же изучали анатомию...
- Плохо изучали. Второе, правое сердце обычно недоразвито, но оно есть. И иногда хирурги и патологоанатомы его находят.
- И у меня, выходит, два сердца?
- И у вас. Просто вы этого не знали. Потому что не знали принципа парности. А если знать, то увидите, что и печени у человека две (поджелудочная железа - это фактически вторая печень), и желудка тоже два (12-перстная кишка и есть второй желудок), и половых органов у каждого два — мужской и женский, просто один недоразвит, поэтому гермафродит, вообще-то, - нормальный человек.
Две системы кровообращения: в порфировом ядре гемоглобина крови - железо, а в порфировом ядре гемоглобина лимфы - медь. Хлор идет по кровеносной системе, йод — по лимфе. Калий — натрий. Медики не учитывают парности, потому и не лечат многих болезней. И даже подхода к таким, как лейкемия, не знают.
- А вы?
— Я ее лечу, как и все другие болезни. Кстати, видимо, тоже по принципу парности, русская земля уже рождала одного гения по фамилии Болотов. Андрей Тимофеевич был агрономом, селекционером, лесоводом, парко-строителем. Он впервые в нашей культуре - два столетия назад - оценил поэзию русской усадьбы.
Как Болотов чуть не стал президентом
Выйдя из колонии и став знаменитым — телепередачи, документальный фильм, сотни статей в прессе, собственные книги и брошюры, - Борис Васильевич задумал использовать свою популярность на общее благо. Когда Украина выбирала своего первого президента, в числе претендентов одно время числился и Болотов.
Он шел во власть с лозунгом безналогового государства. Аппарат власти не должен паразитировать на своих гражданах, облагая их данью, убежден Болотов. Напротив, государство должно зарабатывать для них деньги. Почему Эмираты могут класть на счета своих граждан десятки тысяч долларов, а мы -нет? У них, говорите, нефть. А у нас интеллект. Который способен производить высокие технологии и выгодно продавать их всему миру.
Болотов по сей день не понимает, как такая простая и очевидная мысль - государство в качестве соучредителя общенародной фирмы - не доходит до широких масс.
Больше он не ходит во власть.
Отчего Болотов не кладет в чай сахар
Гениальность гениальностью - сыт ею не будешь. Чем-то ведь должен Борис Васильевич зарабатывать на хлеб. Причем не только себе и своей семье, но и тем трем десяткам подвижников (среди них, кстати, двое докторов наук), которые трудятся на "дачке".
Секрета из источников своих доходов Болотов не делает. Обходя бессчетные помещения "дачки", мы то и дело огибаем горы белых мешков. В них сахар — единственная "валюта" Болотова. Несколько лет назад он научился выжимать из сахарной свеклы не 17% сахара, как привыкли на всех сахарных заводах, а значительно больше. Этакий, с точки зрения науки, пустяк оказалось легче продать, чем, скажем, низкотемпературный реактор. Несколько украинских сахарных заводов, внедривших болотовскую технологию, расплачиваются с ее автором сахаром — 3% от сверхприбыли. А дальше уже идет так осточертевший бартер: и осциллографы, и грузовики, и химреактивы - все на "дачке" сахарное.
Понятно, что от сладкого чая просто воротит.
Почему Болотову не нужны батареи
Держу в руках плитку, похожую на ДСП. Кладем ее на газовую конфорку. Не только не горит, но даже не нагревается с обратной стороны. Нашим соотечественникам такой строительный материал - легкий, прочный, технологичный и идеальный изолятор тепла, — конечно, на фиг не нужен. А вот в Словакии взялись строить завод по производству таких плиток.
Обложишь ими дом — и в самую лютую стужу не нужны ни батареи, ни электронагреватели. Тепла человеческого тела достаточно, чтобы обогреть комнату. Хитрость в том, что ни одна калория не уйдет за пределы дома.
Как Болотов умирающих воскрешал
Эти трудно поддающиеся объяснению способности Болотов определяет как единство мысли и действия. Еще в молодости долгими часами он тренировался, добиваясь этого единства.
Вот лишь один пример такой тренировки. Болотов держит в руках градусник и добивается концентрацией своей мысли того, что ртутный столбик ползет вверх. Освоив это упражнение, он его усложняет - гонит ртуть вверх, не касаясь рукой градусника. Научившись догонять столбик до предела, перешел к более сильным термометрам. Уже и 100 С, и 200, и 300 подвластны мысли. Дальше - воспламенить бумагу без огня. Управлять сердцебиением. Остановить на расстоянии идущую машину. Человеку доступно буквально любое действие - стоит лишь захотеть.
Удавалось отгонять от умирающего уже, казалось, овладевшую им смерть.
Хотя злоупотреблять этим умением нельзя, понял Болотов. Не замечаешь, где переходишь границу дозволенного человеку.
Как Болотов академиком стал
Киево-Могилянскую академию, или коллегию, основал в 1632 году митрополит Петр Могила. Это был, по существу, первый в России университет европейского типа.
В 1991 году Болотов добился возрождения Киево-Могилянской академии и был избран ее президентом. Вскоре, однако, президент Украины Леонид Кравчук закрыл академию.
Бороться Борис Васильевич не стал. Только улыбается.
Вослед закрытой Киево-Могилянской создали Русскую академию наук. Болотов - ее действительный член.
Как Болотов решил Чернобыль очистить
Рекультивировать зараженные радиацией земли проще простого, убежден Болотов. По ним следует тонким слоем рассыпать сульфид аммония. Затем высевается простейшая, также хорошо известная трава, корни которой энергично усваивают сульфид аммония, а вместе с ним - все содержащиеся в почве радионуклиды. Траву останется скосить, сжечь и утилизовать концентрированные радиоактивные отходы.
Этот способ запатентован в Белоруссии. Но так, похоже, и не применяется. Понятно почему: и Украине, и Белоруссии проще и выгодней вопить на весь цивилизованный мир об ужасах Чернобыльской трагедии, чем тихо и практично преодолевать ее последствия.
Как Болотов полетит
Век самолетов и ракет уходит, считает Борис Васильевич. Мы уже могли бы перемещаться по воздуху, сидя в кресле. Раскручивая в силовом поле воздух, можно получить подъемную силу. Но Болотов пошел дальше: на его опытной установке раскручивается вакуум. Транзистор мощностью всего 50 милливатт создает под вакуумным колпаком тягу 100 граммов. Нарастить значения - уже не фокус. Мечтать о полетах на Марс и дальше, сидя на горящих ракетных баках, бесперспективно. Вакуумный двигатель — вот он, уже в руках, только востребуй!
Что у Болотова в голове
У Бориса Васильевича был исключительного дарования школьный учитель Василий Иванович Васильковский. Работая в далекой глубинке - Ульяновской области, он преподавал детям герметизм - эллинское учение, восходящее к доантичной философии. С детства Болотов усвоил шесть принципов истины, которые затем трансформировал в 24 принципа, а потом в 384. Это предел деления матрицы сознания, считает он, зато в 384 ячейках содержатся ответы на все возможные вопросы.
Расширить свое сознание до масштаба сознания человечества — вот, по Болотову, достойная интеллектуальная задача. На фоне которой создание, к примеру, устройства, отклоняющего траекторию пули на 90, - просто будничный пустяк.
www.relgros.su ,  
 Об адекватном ответе на зло  мне - сомневаюсь и очень сомневаюсь.
Организуйте просвещение народа по моим блогам и не комментируйте, все равно ума не хватит для современного Тульского Левши.
https://www.facebook.com/profile.php?id=100007233400771&sk=wall
https://www.facebook.com/sergey.bondarenko.3994
http://www.opentown.org/users/?id_user=67774&sel=-5
http://www.stihi.ru/avtor/ryriksergey
http://maxpark.com/community/3591/content/2959648#share
https://www.causes.com/
• Осторожно! Чтение приводит к мозговой деятельности