Политика ЦБ России.

Сергей Глазьев: Это из серии: давайте не будем искать убийц, потому что ножик всегда спрячут, и вы ничего не найдете. Я считаю, это несерьезный аргумент, что кто-то что-то прячет, потому что при современном развитии информационно-финансовых технологий спрятать вообще ничего нельзя — все видно. Я вас уверяю, что и Росфинмониторинг, и Центральный банк все видят. Вопрос, почему они не действуют. Мы же осуждаем регулирование курса не ради него самого, а ради каких-то фундаментальных целей экономической политики. Замечу, что Центральный банк своей политикой освобождения от спекулятивной волны, по сути, нарушил закон о Центральном банке, потому что там черным по белому сказано, что он отвечает за стабильность валюты. Но дело даже не в этом. У нас спад производства происходит на фоне большого количества свободных резервов. Это резервы и производственные, и трудовые. У нас скрытая безработица в обрабатывающей промышленности более 20%. То есть, предприятия могут нарастить выпуск продукции на 20%, не прибегая к новым работникам. У нас безграничные запасы сырья. То есть, экономика падает в ситуации, когда в общем-то она должна бы была расти с темпом 6-7% в год по объективным условиям. Но она падает, и падает она исключительно из-за того, что Центральный банк своей политикой привел к сжатию денежной массы. Кредиты стали дорогими, для производственных предприятий недоступными. Длинных кредитов нет, они были только за рубежом. Теперь их надо вернуть. Центральный банк не дает никакой альтернативы. Если вы за границей в общей сложности набрали порядка 500 млрд, в следующем году и в этом году 180 надо отдать, потом еще...

Возникает задача: экономике нужно дать много длинных денег. По меньшей мере, заместить то, что отбирают внешние источники, то есть перейти с внешних источников кредита на внутренние источники кредита. Вот эту задачу нужно решать. Я берусь утверждать, что, если мы ограничим трансграничные операции, не собьем спекулятивный ажиотаж, то мы даже теоретически не сможем дать экономике длинных денег, потому что, как мы видим сегодня, и как это было в 2008 году, деньги, которые Центральный банк вливает через коммерческие банки, уходят на спекулятивный рынок против рубля. Яркий пример, уже исторический, — 2008 год. Влили в экономику порядка двух триллионов рублей, просто напечатали, для поддержки банков. Но им было сказано главой государства: вы должны довести деньги до производственной сферы. Что они сделали? То же самое, что сейчас. Они бросили деньги на валютный рынок. В итоге банкиры заработали в 2007-2008 годах за счет государственных дешевых денег порядка 300 млрд рублей за счет валютных спекуляций. Население это оплатило своими сбережениями. Сбережения населения сдулись в полтора раза. Наивные люди поверили в твердый рубль, это стоило больших трудов. И за два месяца эта вера полностью рассеялась. А те, кто поверили в твердый рубль, оказались в очередной раз перед фактом конфискации значительной части своих сбережений. Банкиры заработали 300 млрд, но при этом машиностроение упало на 40%. Россия прошла финансовый кризис 2007-2008 годов хуже всех стран «двадцатки». Нигде не было такого падения производства — на 8-9%, фондового рынка в три раза, и нигде не было потрачено столько денег на антикризисную политику. Мы потратили 50% ВВП — вся стоимость антикризисного пакета. Мы дали очень много денег в экономику, но практически все эти деньги ушли на спекуляции против рубля, на подрыв стабильности.