Подлинный отец Екатерины Великой

     Подлинный отец Екатерины II Великой

   «Золотой век» императрицы Екатерины IIтаит в себе множество тайн и загадок. До сих пор историки спорят по вопросу о том, кто скрывался под личиной «княжны Таракановой», объявившей себя наследницей Елизаветы Петровны и заставившей императрицу Екатерину Великую принять беспрецедентные меры безопасности. Не меньшие загадки таит в себе и история восстания под предводительством Емельяна Пугачёва, в повстанческой армии которого оказался, откуда ни возьмись, личный штандарт задушенного в Ропше Петра III, а инструкторами, обучавшими повстанцев, были офицеры, французы по происхождению. Тем более что эти события (появление самозваной наследницы престола и объявление Емельяном Пугачёвым себя императором Петром III) совпали по времени. Однако, пожалуй, главная загадка «Северной Семирамиды» - это тайна её собственного происхождения.

    Известный русский историк Пётр Иванович Бартенев, являвшийся составителем и издателем «Русского архива», введший в научный оборот большое количество документов, относящихся ко времени правления «матушки Екатерины», как-то рассказал друзьям удивительную историю, приключившуюся с ним. По его словам, после публикации ряда документов, имевших касательство к интимным сторонам жизни императрицы, ему во сне явилась сама Екатерина Великая со словами: «Ах ты негодник! Я всё сделала для того, чтобы об этом никто не узнал, а ты вытащил на свет Божий!» После чего последовал удар веером по носу спящего Бартенева. «Думайте что хотите, - закончил свой рассказ Пётр Иванович, - но утром на носу у меня «красовался» огромный синяк». Ну а далее речь пойдёт не об интимных подробностях жизни императрицы, а о том, при каких обстоятельствах появилась на свет София Фредерика Августа, принцесса Ангальт-Цербстская, ставшая впоследствии российской императрицей Екатериной II.

    «Как при каких?» - спросит вдумчивый читатель, знающий из курса истории, что будущая императрица родилась 21 апреля 1729 года в семье наследного принца Ангальт-Цербтского герцогства Христиана-Августа и его супруги Иоганны Елизаветы. «Да, всё вроде бы так, только малость не так», как говорил герой старинного водевиля.

    Ангальт-Цербстское герцогство, одно из старейших в Германии (первое упоминание в исторических хрониках относится к IXстолетию), к началу века восемнадцатого представляло собой совсем малую территориальную единицу с населением около сорока тысяч человек. Официальный отец будущей Екатерины Алексеевны служил всего-навсего командиром полка в прусской пехоте, так как крохотное герцогство не могло дать ему и семье средства для достойного их статусу существования. Поэтому появление принцессы на свет произошло не в Цербсте, а в Штеттине, где был расквартирован Ангальт-Цербтский полк прусской пехоты. Но вот что странное и интересное в этой истории. Когда София Фредерика Августа стала российской великой княгиней, немецкие историки бросились перерывать архивы в поисках материалов о жизни её родителей в этом городе и не нашли ничего, даже метрических записей о рождении ангальт-цербстской принцессы. При немецкой склонности к порядку такого не может быть, потому что не может быть никогда. Все материалы о семье, тем более свидетельствующие о рождении ребёнка, просто-напросто исчезли. Единственной причиной этого исчезновения историки посчитали тайну рождения принцессы и были правы.

    Тайна же заключалась в следующем. Пока сорокалетний полковник Христиан-Август маршировал со своим полком по дорогам Пруссии, его восемнадцатилетняя супруга Иоганна Елизавета, находясь в Париже, познакомилась с молодым русским аристократом. Итогом этого знакомства и стало появление на свет принцессы Софии Фредерики Августы. Советская историография, касаясь этой темы, стыдливо констатировала, что молодой русский аристократ был просто одним из друзей Иоганны. Что же касается историографии дореволюционной, то уже из-под пера известного журналиста-историографа Николая Ивановича Греча, знавшего тайны императорского двора по материалам Третьего отделения Его Императорского Величества канцелярии, появилась следующая сентенция: «Немецкая принцесса происходила от русской крови. Отец её, принц Ангальт-Цербстский, был комендантом в Штеттине и жил с женой в разладе. Она проводила большую часть времени за границею, в забавах и развлечениях всякого рода. Во время пребывания в Париже, в 1728 году, сделался ей известным молодой человек, бывший при прусском посольстве, Иван Иванович Бецкой, сын пленника в Швеции князя Трубецкого, прекрасный собой, умный, образованный. Вскоре, по принятии его в число гостей княгини Ангальт-Цербстской, она отправилась к своему мужу в Штеттин и там 21 апреля 1729 году разрешилась от бремени принцессою Софиею Августою, в святом крещении Екатерина Алексеевна. Связь Бецкого с княгинею Ангальт-Цербстской была всем известна». Так кто же он – Иван Иванович Бецкой?

    Подлинный отец Екатерины Великой был сыном фельдмаршала Ивана Юрьевича Трубецкого, попавшего в плен к шведам во время сражения под Нарвой. В Стокгольме он встретил и полюбил баронессу Вреде, имевшую родственные связи со шведской династией. Однако их союз не был освящён браком, и поэтому народившийся младенец Иван получил, как незаконнорожденный, усечённую фамилию Бецкой, что нередко бывало в те времена.

Как отпрыску знатной семьи, Ивану Бецкому дали блестящее образование, и он готовил себя по примеру отца к военной службе. Всё вроде бы складывалось так, как он и хотел, но неудачное падение с лошади сделало его хромым на всю жизнь, и о военной карьере пришлось забыть. После этого случая делом всей его жизни была избрана дипломатия. Может быть, Иван Бецкой так и остался на дипломатической службе, если бы его дочь София Фредерика Августа не превратилась в императрицу Екатерину II. С восшествием её на престол настал «звёздный час» отца.

    Знала ли Екатерина Великая о своём подлинном отце? Можно однозначно ответить утвердительно. Скажите, ну кому будет императрица целовать руку при встрече? Никому. А вот Ивану Ивановичу Бецкому она целовала обе руки. Когда же при дворе стали слишком часто слышны  разговоры об отцовстве  Бецкого, последний счёл за благо прекратить участие  в званных балах и обедах, дабы царедворцы не обсуждали его феноменальное сходство с Екатериной. Следует привести ещё один факт, подтверждающий отцовство. Как известно, у Екатерины II был внебрачный сын от Григория Орлова, которого назвали Алексеем Бобринским. Императрица сразу же отдала его на воспитание. И кому бы вы думали? Конечно же, Бецкому, приходившемуся мальчику дедушкой.

    Иван Иванович Бецкой не только был, как сейчас бы сказали, биологическим отцом императрицы, но, что самое главное, он стал её верным помощником и другом. Вместе они работали над различными проектами, часто допоздна засиживались в кабинете. Именно из этих встреч родился план действий Екатерины IIна первые десять лет правления: «1) нужно просвещать нацию, которой должен управлять; 2) нужно ввести добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставить его соблюдать законы; 3) нужно учредить в государстве хорошую и точную полицию; 4) нужно способствовать расцвету государства и сделать его изобильным; 5) нужно сделать государство грозным в самом себе и внушающим уважение соседям». Согласитесь, уважаемый читатель, что со временем пункты этого плана не потеряли актуальность.

    Вскоре за теоретическими обобщениями последовали дела практические: Иван Иванович Бецкой получил должность директора Канцелярии от строений и стал членом комиссии по обустройству Петербурга и Москвы, а также был назначен президентом Академии художеств. Именно Бецкой руководил работами по установке творения знаменитого французского скульптора Фальконе – Медного всадника. Под его началом «оделись в гранит» берега Невы и сооружались мосты в Санкт-Петербурге.

    Особой строкой следует выделить деятельность этого незаурядного человека на ниве просвещения. Ещё в молодости, будучи по дипломатическим делам в Милане, Лионе и Париже, Бецкой заинтересовался работой воспитательно-образовательных учреждений и уже в 1764 году представил императрице «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества». В соответствии с этим документом в России было открыто воспитательное училище при Академии художеств, воспитательные дома для сирот в Петербурге и в Москве и знаменитый Смольный институт. По замыслу Бецкого здесь должны были прежде всего воспитывать высоконравственных людей и давать им разнообразные знания. Именно так и в такой последовательности. Отец императрицы ничуть не сомневался в том, что приоритет должен отдаваться морали и нравственности, следом за которым идёт образование. Эх, Иван Иванович! Как жаль, что «нет пророка в своём отечестве». Ибо если бы педагогика следовала Вашим заветам, то меньше бы появлялось моральных уродов, готовых применить порой недюжинные знания во имя одного – золотого тельца. Ну да не будем отвлекаться на грустное и продолжим знакомство с жизнью и деятельностью этого интереснейшего человека. И остановимся хотя бы вкратце на его руководстве Московским воспитательным домом.

    Будучи его главным попечителем, Бецкой привлёк к работе всех, кого только смог. В попечительском совете значились дворяне, крестьяне и купцы, т.е. представители всех сословий тогдашней России. В их числе оказался даже «Денис Дидро – член Академии наук Берлинской и Петербургской». Вдумчивый читатель, конечно, понял, что речь идёт о знаменитом французском просветителе. Все попечители вносили на содержание воспитательного дома свои средства и занимались сбором денег в России и за рубежом. Кроме того, Бецкой сумел «продавить» правительственные привилегии для Московского, а затем и других воспитательных домов. Так, денежные операции этих заведений не облагались налогом, а специальные штемпели на корреспонденции разрешали обходиться без почтовых сборов. Но это так, мелочи. А вот далее шло и нечто серьёзное. Воспитательные дома стали получать из судов конфискованное имущество: меха, посуду, мебель, картины и даже целые поместья. В пользу воспитательных домов взыскивались штрафы за уличные драки, сквернословие и «нахождение в непотребном виде» Дело дошло до того, что однажды всё купечество города Орла «за чинимые раздоры и прочие проступки» было единовременно оштрафовано в пользу воспитательных домов на огромную по тем временам сумму в семь тысяч рублей.

    Деятельность Бецкого на этом поприще не осталась незамеченной. В 1772 году за реальные заслуги он был возведён Екатериной II в действительные тайные советники и в том же году Сенат наградил его большой золотой медалью «За любовь к Отечеству».

    Скончался отец императрицы 31 августа 1785 году в Санкт-Петербурге и был погребён в Александро-Невской лавре. На его надгробии выбиты слова, сказанные Державиным: «Луч милости был, Бецкой, ты».

(Источник: Газета «Секретные материалы 20 века», № 21(355) 2012 г.)