Крым вместо Конституции. Что война с Украиной отняла у россиян?

12 декабря - день Конституции России.

Какие конституционные права отнял и отнимает у россиян режим Владимира Путин, аннексировав Крым, развязав войну с Украиной, начав конфронтацию со всем цивилизованным миром и получив ответные санкции?

Обсуждают политологи Андрей Пионтковский,Лилия Шевцова, историк, член Бюро партии "Яблоко" Виктор Шейнис. 

Ведет передачу Михаил Соколов.

Михаил Соколов: Сегодня в нашей московской студии политолог и публицист Андрей Пионтковский, член бюро партии «Яблоко», профессор Виктор Шейнис. Сегодня в нашем эфире примет участие, к сожалению, в записи, Лилия Шевцова, известный российский аналитик, политолог, сейчас работающая в институте Брукингса.  Поговорим мы о текущей ситуации и о вещах так же фундаментальных. Я напомню, что 12 декабря — это День конституции России.

Премьер-министр Российской Федерации Дмитрий Медведев по этому поводу учит нас: «Конституция — основной закон, по которому живет наша страна. В этом документе заложены принципы российской государственности, суверенитета, закреплены неотъемлемые  права и свободы человека». Что ни фраза, то вопрос.

Поэтому я хотел бы для начала обратиться к Виктору Шейнису, который является одним из многих соавторов нынешнего текста российской конституции. Виктор Леонидович, соответствует ли действительности фраза, что по этому основному закону живет Россия?

Виктор Шейнис: Примерно в такой же степени соответствует, как известная строчка Джамбула Джамбаева, правда, о конституции 1936 года: «Закон, по которому радость приходит».

Михаил Соколов: Они близки значит, тоже радость приходит? Андрей Андреевич, есть такое прилагательное «неотъемлемые права». Хочется понять,  а что действительно за годы правления Путина  потеряли россияне из того, что было конституционного и, предположим, соблюдалось в той или иной степени при Борисе Ельцине?

Андрей Пионтковский: Я благодарен вам за оговорку «в той или иной степени». В той или иной степени соблюдались права человека, но не в регионе, называемом Чечня, но с 1995-го, а по-моему, чуть ли не с основания Российской Федерации разными акторами эти права очень усиленно нарушались. В той или иной степени существовала свобода слова, СМИ. Причем она, как ни парадоксально, может быть закономерно,  она обеспечивалась теми самыми олигархами, которые владели этими средствами массовой информации, только их было много, олигархов, я имею в виду, но, соответственно, и средств массовой информации. Мы были прекрасно информированы.

Утром все средства массовой информации, принадлежавшие господину Березовскому, рассказывали нам о чудовищных преступлениях и злоупотреблениях, совершаемых бизнес-кланами, близкими к олигарху Гусинскому. Это в основном была пресса газетная, Гусинский больше, как отец русского телевидения, специализировался  в основном на электронных средствах массовой информации. Такие блестящие публицисты, как Евгений Киселев, уникальный коллектив журналистов вечером нам рассказывали об аналогичных преступлениях, совершаемых людьми Березовского. Поэтому более-менее мы были в курсе того, что творилось в стране.

Михаил Соколов: А фундаментальные права, Виктор Леонидович, как вы считаете, какие сейчас эррозировали?

Виктор Шейнис: Все-таки не совсем, не на 100% , но неприкосновенность личности более-менее соблюдается.

Андрей Пионтковский: Опять же не во всех регионах.

Виктор Шейнис: Не во всех регионах, конечно. Вы совершенно справедливо сказали, что были олигархи, была олигополия, но олигополия при всей ее мерзости все-таки лучше монополии. Само соревнование олигархов друг с другом создавало известные бреши. Кроме того, еще одно обстоятельство. У Бориса Николаевича Ельцина при всех его тех чертах, которые были  предметом достаточно справедливой критики, в общем, репрессии были под запретом.

Борис Николаевич настрадался от того, как с ним обходились, в частности, советские средства массовой информации, поэтому он с его гонором, с его чувством хозяина, которое он все более и более обретал, ему, конечно, было противно то, что о нем писали, как над ним смеялись, как издевались.

Это, кстати, часто было неприлично, но он это терпел.

Михаил Соколов: Формально господин Путин тоже вроде терпит, он ведь лично в суд не подает.

Виктор Шейнис: В суд он не подает, но тем не менее, он может в темном переулке придушить то средство массовой информации, который о себе много понимает.

Андрей Пионтковский: В том числе и в прямом смысле слова. Мы достаточно имеем примеров и на федеральном уровне, а в региональной журналистике тут уже не Путин, а маленькие местные Путины, по-моему, у нас десяток список погибших.

Михаил Соколов: Господин Бастрыкин тоже в лес поговорить зам главного редактора «Новой газеты» вывозил. Начальник Следственного комитета, генерал угрожал. Потом журналисты его простили благородно.

Андрей Пионтковский: Редакция «Новой газеты» решила, что инцидент исчерпан, мужской разговор. Мне кажется, это серьезная ошибка, потому что господин Бастрыкин совершил преступление против законов Российской Федерации.

Виктор Шейнис: Андрей Андреевич, это может быть тот случай сопротивляться, призывать Бастрыкина к ответу, если бы эти законы действительно действовали. Но я думаю, что Муратов был прав, ему важно было сохранить газету, ему важно было отбить натиск, и он пошел на компромисс.

Андрей Пионтковский: Мы говорим не о Муратове, а о том, что независимая позиция Муратова, которую в абсолютно справедливо обрисовали, Бастрыкин совершил преступление. Не Муратов, а есть другие институты.

Виктор Шейнис: В реальной жизни этих институтов нет, они бездействуют.

Михаил Соколов: Вот об этом и речь, я к этому и веду, что конституция есть, День конституции есть. Как пишет один наш слушатель: «Единственный государственный праздник в честь литературного произведения, не имеющего отношения к реальности». Согласитесь — не имеющего отношения к реальности или все-таки имеющего отношения к реальности, раз там установлены президент, Государственная дума, всякие учреждения, премьер, который этот праздник отмечает?

Виктор Шейнис: Это как раз те разделы конституции, которыми, как мне кажется, авторский коллектив не должен особенно гордиться.

Мы с вами в каких-то предыдущих передачах говорили о том, как они появились. Видите, все-таки в конституции есть некоторые положения, записанные в первой и второй главе, они бездействуют — это совершенно ясно.

Михаил Соколов: "Каждому гарантируется свобода мысли и слова", к примеру.

Виктор Шейнис: "Цензура запрещается", и много других полезных вещей. То обстоятельство, что это записано, на мой взгляд, создает определенный задел на будущее при благоприятном развитии событий, которые пока, правда, не просматриваются.

Михаил Соколов: То есть опять надо выдвигать лозунг диссидентов «Соблюдайте вашу конституцию»?

Андрей Пионтковский: Это один раз уже прошло. В прошлое не вернуться на машине времени. Соблюдать их конституцию никто не собирается. Они же сейчас на наших глазах обрушили вторую, не писанную конституцию. Вот эта конституция, как мы здесь согласились, она тихо скончалась при переходи власти от первого ко второму президенту.

Второй президент Владимир Путин ввел новый понятийный свод законов, Уложение, что никто не вмешивается в его высокую политическую деятельность. Путин различным слоям российского общества обеспечивает какой-то уровень благосостояния. Например, господину Абрамовичу обеспечено было, что  за полученную им за бесценок компанию «Сибнефть» ему переписывается 13,7 миллиардов долларов. Как эти 13,7 миллиардов долларов были разделены с тем, кто ему это отписал — это уже другой вопрос. Такому "среднему классу" гарантирована иномарка и отдых  в Турции или даже в Испании.

Михаил Соколов: Квартира в ипотеку.

Андрей Пионтковский: Рабочим завода в Пикалево гарантировано сохранение их по существу ничего полезного не производящих  рабочих мест  и так далее.

На фоне тех обвальных событий, которые происходят на валютных и фондовых рынках, видно, что эта "Вторая посткоммунистическая понятийная конституция" тоже начинает уходить в небытие.