Почему в индустриальном обществе средний класс перетекает в бюрократию

Немецко-итальянский идеолог синдикализма и фашизма Роберт Михельс в начале ХХ века показал, что вершина успеха для интеллектуалов и среднего класса – встроиться в государственную машину. И именно поэтому Система в индустриальном обществе застрахована от потрясений и революций.

Немец Роберт Михельс считается одним из первых социологов и политологов. Он был учеником Вернера Зомбарта, Гаэтано Моска и Макса Вебера. С 1907 года Роберт Михельс жил и преподавал в Италии и Швейцарии. В 1913 году он порвал с социалистами и перешёл на позиции итальянского фашизма.

Михельс внёс существенный вклад в разработку теории элит. Основная его работа – «Социология политической партии в условиях современной демократии» (1911 год). В ней Михельс выдвинул «железный закон олигархии», согласно которому «прямое господство масс технически невозможно» и потому любой режим неизбежно вырождается во власть немногих избранных – олигархию.

Эволюция взглядов Роберта Михельса на начальном этапе его творческой карьеры (с 1900 по 1915 годы, когда вышло в свет самое нашумевшее издание его главного труда), может быть представлена следующим образом. Во-первых, это движение от интернационализма к национализму. Во вторых, это движение от марксистской мысли и синдикализма к элитизму (влияние Сореля, Парето, Моски, собственной работы в партийных структурах). В третьих, это постепенный переход к позиции признания эффективности бюрократии (влияние Вебера).

(Роберт Михельс)

С первых страниц своей работы «Социология политической партии в условиях современной демократии» Роберт Михельс заявляет: бюрократия необходима в государстве. Такая точка зрения совпадала с позицией Макса Вебера. За бюрократией признается весомая роль в поддержании правящей верхушки у власти. Весь дальнейший ход рассуждений обусловлен позицией Михельса, относящейся к вопросу взаимоотношений элиты и массы. Масса в целом не готова непосредственно осуществлять власть. Она, помимо всего прочего, испытывает дефицит активности и образованности. Элита собирает в свои ряды всех активных, в отдельных случаях предоставляя знания, если таковых недостаточно у рекрута. Основными отношениями индустриальной эпохи Михельс видит отношения «элита — масса».

Но он также не отрицает наличие среднего класса, среднего слоя. Это фермеры, ремесленники, мелкие торговцы, мелкие промышленники. В условиях борьбы интересов элиты и массы их положение оказывается под угрозой. С одной стороны, средний класс также собственнический, что вызывает неприязнь у представителей низших слоев общества, во времена Михельса особенно подверженных социалистической, левой пропаганде. С другой стороны, мелкие предприниматели — добыча для монополистов, крупного капитала. По Михельсу, представители средних слоёв стараются дать своим детям хорошее образование и гарантированное безбедное будущее. Их собственная сфера деятельности позволяет осуществить первое, но не может дать второго. Поэтому для молодых интеллектуалов естественен путь в бюрократическую систему — стабильную, дающую достаток в зрелости и пенсию в старости. Возникает спрос на места в государственном аппарате. Это первый фактор, характерный для ситуации с бюрократией в индустриальном обществе.

Второй фактор — это потребность государства в расширении социальной базы сторонников его существования в том состоянии, в котором оно находится. Узкая прослойка правителей не может в одиночку бороться за удержание власти. Ей нужны подчинённые, рекруты, беспрекословно послушные воле элиты. Молодые, образованные и активные выходцы из среднего слоя лучше всего подходят на эту роль. Проблема в том, что спрос на места в бюрократии выше запросов высшего слоя на пополнение рядов своих защитников. Это имеет двоякие последствия. Во-первых, положи тельные последствия для элиты: есть возможность выбора самых лучших; чиновники, служащие становятся послушнее, постоянно оглядываясь на длинную «скамейку запасных», стремящихся на их место. Во-вторых, негативные последствия: желающие попасть в государственный аппарат, но не имеющие такой возможности, пополняют ряды недовольных существующим положением вещей, становятся во главе левой оппозиции или в строй буржуазных оппонентов. Чтобы снять их давление на высший слой, государству приходится периодически проводить новый набор бюрократов, превращая критиков в яростных защитников. Но это не решает вопрос полностью. По Михельсу, бюрократия — бесконечная спираль, каждый виток которой означает рост аппарата.

Таким образом, по результатам данного процесса сообщество интеллектуалов делится на две группы (Михельс называет их даже «классами»): первый класс — устроившие свою судьбу на государственной службе, ярые защитники интересов элиты; второй класс — не взятые на службу интеллектуалы, оппоненты элиты, «осаждающие крепость без надежды в неё войти».

Сходное деление предложил много позже Роберт Мертон. Он также делил интеллектуалов на входящих в бюрократию и свободных. Первые имели возможность влиять непосредственно на ход государственных дел, но теряли свободу выражения своих мыслей. Вторые эту свободу имели, критиковали бюрократию смело, но не имели шанса повлиять на процессы управления.

Таким образом, бюрократия в концепции Михельса функциональна политически с точки зрения элиты. Бюрократия расширяет социальную базу правительства, смягчает удары, наносимые ему в дни общественных потрясений, является верным защитником, чья верность покоится на материальном стимуле, и в т.ч. вырывает опаснейших оппонентов из среды среднего класса и помещает их в свои ряды, используя их таланты.

Михельс рассуждает и о преимуществах организаций, имеющих собственную бюрократию. Партии, имеющие собственный аппарат, могут оперативнее на местах решать насущные вопросы избирателей (что, по мнению Михельса, превращает их в центры оказания услуг), завоевывая им симпатии.

Мертон же развивает концепцию Михельса в вопросе о роли интеллектуалов в деятельности бюрократической организации. Они рассматриваются не только как необходимые для её функционирования люди, источник квалифицированной рабочей силы (у Вебера бюрократ также должен быть отлично образован и подготовлен к выполнению своей функции), но и как критики, оппоненты и даже угроза.

Особо Михельс анализирует роль бюрократии во внутрипартийной жизни на примере социалистических партий начала XX века. Он утверждает, что, как и в государстве, в партии присутствует политическая борьба и лидеры находятся под угрозой потерять своё место. Им, немногочисленным, нужна опора, слой защитников. Таковыми и становятся партийные бюрократы. Но нельзя забывать, что аппарат ещё и выполняет конкретные функции по управлению и рационализации, состоит из специалистов. Это имеет ряд следствий:

1. Улучшается качество взаимодействия партийных лидеров и масс. Специалисты лучше разбираются в тонкостях местного законодательства, знают обстановку на своей территории, способны оказать реальную помощь, а не описывать грядущее теоретическое счастье социалистического бытия.

2. Из-за такой направленности на местные дела теряется всеобщность рабочего движения, его интернациональность. Партия замыкается в национальных рамках.

3. Партия попадает под угрозу потерять контроль над региональными отделениями. Они лучше знакомы с местной спецификой, их лидеры не хотят быть под контролем столичных партийных боссов. У них есть своя бюрократия, защищающая идею автономии региональной ячейки, материально зависящая от них. Как говорит Михельс, лидеры подобного движения прикрываются идеей свободы и демократии, но со своими подчинёнными предпочитают вести себя как диктаторы. То есть, вся свобода заканчивается с победой идеи отделения региональной ячейки от центра. «Автономизация — идея меньшинства», — говорит Михельс.

Краткие выводы из работ Михельса таковы. Во-первых, бюрократия политически функциональна с точки зрения элиты в любых сферах. Это можно рассматривать как продолжение традиции Вебера, но уже в новой сфере, под новым углом зрения. Во-вторых, бюрократия государственная и партийная имеют много общего, основаны на одних принципах и для идентичных целей, что служит базой для возможного процесса сращивания партийного и государственного аппаратов.

Идеи Михельса применимы и к современной России, так как её общество по своей сути продолжает оставаться и индустриальным (у нас только выстроены зачатки потребительского общества), и отсталым во времени – соответствуя уровню развития западных общества начала ХХ века. Его выводы о вершине карьеры для представителей среднего класса – встроиться в государственный аппарат – доказывается социологическими исследованиями: 61% ядра среднего класса работают на госпредприятиях; отсюда – их низкая автономность и желание иметь патерналистское государство. Также мы видим на практике в России ещё один вывод Михельса – любая правящая партия в нашей стране неизбежно становится частью госаппарата. Так случилось и с КПСС, и сегодня – с «Единой Россией» и ОНФ.

(Цитаты: Нина Дергунова, Виталий Ошкин, «Генезис представлений Р.Михельса о роли и функциях бюрократии в индустриальном обществе» – «Власть», №11, 2012)