Российские добровольцы, воюющие на Востоке Украины, могут получить статус ветеранов боевых действий

РИА Новости

Рано или поздно это случится. Идея придать официальный статус ополченцам из России, сейчас попадающим под статью Уголовного кодекса «Наемничество», носилась в воздухе давно. Еще в июне депутаты от ЛДПР ЯРОСЛАВ НИЛОВ и АНДРЕЙ СВИНЦОВ сделали попытку внести поправки в статью о наемничестве, предложив не привлекать к ответственности тех, кто воюет за идею, а не за деньги. В сентябре член Комитета Совета Федерации по международным делам ЛЮБОВЬ ГЛЕБОВА предложила приравнять воюющих в Украине к ветеранам боевых действий. Оба раза поправки до Госдумы не дошли: скорее всего, разговоры о них были чистым популизмом. Но теперь наконец идея оформилась в документ: Вячеслав Тетекин передал в правительство проект поправок в Федеральный закон «О ветеранах», включив в него тех, кто с весны добровольно пошел воевать на Украину. Зимой их внесут в Госдуму.

— Мы имеем дело с порывом, новым общественным явлением, которое нуждается в урегулировании, — говорит Тетекин. — Многие — речь, скорее всего, о сотнях — потеряли жизнь. С учетом того, что эти люди действуют в национальных интересах нашего государства, оно должно позаботиться о них.

Мы встречаемся с депутатом в офисе КПРФ в Госдуме, под увесистым бюстом Ленина и самоваром, расписанным под хохлому. Вячеслав Тетекин предлагает посмотреть на ополченцев «в крупном историко-философском масштабе» и считать ополчение новой формой казачества: «В XVI—XVII веках казаки отправлялись на освоение новых территорий сами, никакой царь-батюшка их не побуждал. Вот и тут это движение вырастает из общественно-государственной потребности. Это большое явление. По многим подсчетам, через эту войну прошло от 30 тысяч человек».

— Как была подсчитана эта цифра?

— Думаю, она имеет условный характер. Нас интересуют не цифры, нас интересует масштаб. Ясно, что это не сотни, это десятки тысяч человек. Я подозреваю, самая точная цифра существует у Федеральной службы безопасности, но эту информацию мы никогда не получим. Да и ФСБ не обладает полной информацией. Человек уехал куда-то, вернулся домой — и опять тут орудует тихонечко напильником или в гараже сидит, что-то чинит, никому ничего не рассказывает. Только потом выясняется, что он герой войны.

— Как определить, что кто-то действительно воевал в Украине? В России составляли списки?

— Основополагающим должно быть свидетельство со стороны законных, на мой взгляд, властей Луганской, Донецкой народных республик. Транспортировка тел погибших регистрируется. Если человек погиб от пулевых или осколочных ранений — явно не на прогулке он там был. Явно есть медицинские документы, почему он помер.

Эти люди, я подчеркну, действуют в национальных интересах России, что подтверждается и президентом в его выступлениях. Во-первых, мы должны решить проблемы конкретных людей — тех, кто лишился заработка, здоровья. И, во-вторых, дать понять нашему обществу, что такие вещи приветствуются.

— Вы считаете, что после того, как статус людей изменится, их количество вырастет?

— Конечно. Во всяком случае, вырастет уверенность людей, что их риск оправдан, что их семьи не останутся без средств к существованию.

— То есть мы еще больше окажемся втянутыми в конфликт?

— Мы втянуты или нас втягивают? Перемирие, Минские договоренности — украинская сторона их откровенно нарушает. Мое личное мнение, что Россия должна была ответить гораздо более жестко. В этих краях идет геноцид. Так что я приветствую усиление потока добровольцев туда.

Мы должны исходить из простого постулата: мы обязаны защищать наших соотечественников? Или сложа руки смотреть на чудовищное варварство, военные преступления украинских властей? Россия имеет как минимум моральное право не препятствовать инициативе частных граждан участвовать в военной операции. И пусть они там, на Западе, хоть обкричатся.

— Украина утверждает, что агрессия на Востоке Украины идет из России. Ваш законопроект это подтвердит?

— Пусть наши украинские братья докажут, что был конкретный убитый или раненый в боевых действиях военнослужащий. До сих пор, при всех криках Запада и украинской пропаганды, ни одного свидетельства участия военнослужащих в боевых действиях не приведено. Поэтому мы обязаны исходить из того, что все участники войны являются добровольцами. Продолжительность границы с Украиной — несколько сот километров, там тропы, дороги, все что хочешь. Российское государство просто не в состоянии остановить этих людей.

— Я лично разговаривала с родными кадровых военных, убитых или раненых в Украине.

— Я не знаю о случаях участия военных. Если это действительно так — я убежден, что Министерство обороны позаботится о своих кадрах. Моя забота о тех, кто, может быть, впервые в жизни взял в руки автомат.

ИТАР-ТАСС

И бесплатные протезы

Что означает признание ополченцев ветеранами войны? Согласно Федеральному закону «О ветеранах», они смогут рассчитывать на официальную пенсию, пособия, место в очереди на квартиры, увеличенный отпуск, 50-процентную скидку на воду и газ, внеочередную установку домашнего телефона и бесплатные протезы. В случае смерти ополченца его родные получат около 5 млн рублей — столько же, сколько родные кадрового военного. Но дело, конечно, не в льготах.

«Законопроект приведет к увеличению насилия в России и большей поддержке сепаратизма, — уверен координатор движения «Гражданин и армия» СЕРГЕЙ КРИВЕНКО. — Сейчас с точки зрения Уголовного кодекса добровольцы совершают преступление, попадают под статью «Участие в незаконных вооруженных формированиях». Предлагать таким людям льготы — значит поддерживать агрессию против Украины. По определению ООН, поддержка агрессии — это международное преступление».

Никто из опрошенных «Новой газетой» правозащитников не понимает, как можно подтвердить участие ополченцев в военных действиях. При этом в Союзе комитетов солдатских матерей России «Новой» заявили, что, если до Нового года в Закон «О ветеранах» никто не внесет российских военнослужащих, которые погибли с мая 2014-го, то «Солдатские матери» попытаются внести их туда сами.

«Бежать впереди общества»

Параллельно с тем, как проясняется статус ополченцев, все более неясной становится судьба российских военных, предположительно погибших в Украине.

На прошлой неделе организация «Солдатские матери Санкт-Петербурга» получила ответы на запросы, в которых просила проверить информацию о гибели 29 военнослужащих в боях в Украине, а в случае подтверждения — возбудить уголовные дела.

В своем ответе Главная военная прокуратура (ГВП) заявила, что «обстоятельства смерти военнослужащих, перечисленных в данных обращениях, установлены и проверены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства. По результатам приняты обоснованные правовые решения. Оснований к… осуществлению иных мер прокурорского реагирования не имеется». А Главное военное следственное управление Следственного комитета — что «каких-либо сообщений, содержащих сведения об обстоятельствах, указывающих на признаки преступлений, применительно к фактам гибели перечисленных Вами военнослужащих, в нашем распоряжении не имеется». Обстоятельства гибели военных оба ведомства не указали.

«Ответы на наши вопросы, мягко говоря, удивляют, — говорит председатель «Солдатских матерей Санкт-Петербурга» Элла Полякова. — Ни на один из них не ответили. При этом в письме сказано, что проблемы в гибели военных нет. Это удивительно. По факту смерти обязаны возбуждать уголовные дела. У нас же нет войны?»

Тем не менее депутат Псковского областного собрания депутатов Лев Шлосберг, также добивающийся информации о гибели 12 военных 76-й псковской дивизии ВДВ (пока что он получил ответ ГВП о том, что все они погибли «вне мест постоянной дислокации их воинских подразделений»), уверен: из ответов СК и прокуратуры можно сделать два однозначных вывода.

— Первый: все эти 29 человек погибли, — объясняет Лев Шлосберг. — И второй: дознание в связи с их гибелью проводилось, работа завершена, нарушение законодательства не обнаружено. Отсюда можно сделать еще два вывода: либо в России в мирное время во время несения военной службы могут погибнуть десятки людей. Либо возникли обстоятельства, когда военнослужащие могут в таком количестве погибнуть, и никто не будет виноват. Это — только война».

Обжаловать отказ в возбуждении уголовного дела могут только родственники погибших, но пока что этого не сделал никто из семей 29 перечисленных в запросе военных. У «Солдатских матерей Санкт-Петербурга» есть всего одно прямое обращение о гибели военнослужащего — от матери контрактника Антона Туманова (см. «Новую газету», № 98).

— Возможно, это люди настолько нищие и обездоленные, что 5 млн, которые они получают за смерть близкого, их устраивают, — размышляет Элла Полякова. — Но что мы можем сделать, если люди не обращаются к нам за информацией о погибших родных? Мы не можем бежать впереди общества и насильно тащить его к счастью.

*************************************************************************************************************************************************************

Комментарии в Новой газете: