Песня о классовом враге

Меня научили в школе
Закону «моё — не твое»,
но когда я всему научился,
я понял, что это не все.
У одних был вкусный завтрак,
другие кусали кулак.
Вот так я впервые усвоил,
понятие «классовый враг».
Я понял, как и откуда»
противоречья взялись.
Так и будет всегда, покуда
дождь падает сверху вниз.

Твердили мне: будешь послушным,
станешь таким, как они.
Я же понял — не быть тому мясником,
кто ягненком был искони.
Иной стремился к богатству,
и к богатым втирался он.
Я видел, как искренно он удивлялся,
когда его гнали вон.
А я не желал дивиться,
я знал уже в те года,
дождь может лишь кверху литься,
но вниз не пойдет никогда.

Загремели вдруг барабаны,
собирайся народ в поход.
В богатые дальние страны,
где место под солнцем ждет».
С три короба нам сулили
охрипшие крикуны,
и жирные бонзы вопили:
«Вы драться как львы должны!»
Мы годами не ели хлеба
веря в радужные пути,
а дождь все струился с неба
и вверх не хотел идти.

А потом порешило начальство,
что республику создадут,
где каждый будет свободен и сыт -
тучен он или худ.
Тогда голодный и битый
очень возликовал,
но толстопузый и сытый,
тоже не унывал.
А я говорил: «Едва ли!
Это наверное, ложь!
Где и когда вы видали,
чтобы вверх подымался дождь?»

Они бюллетени нам дали,
а мы им оружье свое,
Они нам свое обещанье,
а мы им свое ружье.
Они говорили: с охотой,
должны, мол, помочь мы им.
Мы, мол, займемся работой,
они же всем остальным.
И я замолчал, беспричинно
поверивши в чудеса.
Я подумал: дождь молодчина,
он польется назад в небеса.

Они нам сказали вскоре,
что т рудный момент прошел,
что терпя небольшое горе,
избегнем мы больших зол.
Мы поверили — лучше Брюнинг, -
лишь бы Папен не был у дел.
А потом: пусть уж юнкер Папен,
лишь бы Шлейхер на шею не сел.
И вслед за попом был юнкер,
за юнкером генерал,
и обрушился с неба на землю,
не ливень, а целый шквал.

Пока мы их выбирали,
они прикрыли завод.
Голодные мы ночевали
под биржей труда у вoрот.
Они нам тогда говорили:
«Дождемся мы лучших дней!

Чем будет острее кризис,
тем будет расцвет пышней».
Я же сказал ребятам:
«это классовый враг говорит.
Мечтая о будущем, ищет,
он только себе профит.
Дождь не взлетает к верху,
он совсем не таков.
Но он может пройти,
если солнце выглянет из облаков».

Однажды они зашагали,
новый вздымая флаг.
И кто-то сказал:
«Устарело понятие «классовый враг».
Но я узнавал в колоннах
немало знакомых рож,
и голос оравший команды,
на фельдфебельский был похож.
И дождь уныло струился,
Сквозь флаги и ночью и днем,
и чувствовал это каждый,
кто ночевал под дождем.

Они стали стрелять учиться,
они слали проклятья врагам,
грозя кулаком границе,
врагам своим — значит, нам.
Потому что враги мы с ними,
беспощадна будет борьба.
Потому что они подохнут,
потеряв своего раба.
И вот почему, о мести твердя,
они за нами гнались,
бросаясь на нас как потоки дождя,
бросаются сверху вниз.

Тот, кто от голода умер,
в сражении честно пал,
другой на площади умер,
убит был наповал.
Они того удавили,
кто голодать не любил.
Они челюсть тому своротили,
кто хлеба у них просил.
Тот, кому обещали хлеба,
палачами растерзан был.
В цинковый гроб был запрятан тот,
кто правды не утаил.
А тот, кто им поверил,
что он им друг и брат
тот видимо думал, что ливень,
польется в небо назад.

Мы с тобою враги по классу,
— надо раз навсегда сказать.
Кто из нас не отважился драться,
отважился умирать.
Барабаном своим, барабанщик,
не покроешь ты грома драк.
Генерал, фабрикант, помещик,
ты наш классовый враг!
Мы станем с тобой друзьями
лишь после дождя в четверг.
Также не мыслим мир между нами,
как дождь не польется вверх.

Напрасно ты будешь стремиться
замазать вражду, маляр!
Здесь нам обоим не уместиться,
нам тесен земной шар.
Чтобы ни было, помнить нужно:
пока мне жизнь дорога,
Мне навеки пребудет чуждо,
дело классового врага.
Соглашений с ним не приемлю,
нигде, никогда, никак.
Дождь падает с неба на землю,
и ты — мой классовый враг.