Записки негативиста: Дорогой дневник!

Однажды я совершила страшное преступление против личности. Я прочитала чужой дневник.
Это произошло в общаге, на первом курсе. Заселили нас в комнатушку вчетвером. Мы трое быстро познакомились, собщались, задружились, а четвертая девочка держалась от нас особняком. Мы думали - мол, может стесняется, побаивается нас. Пытались найти общий язык, но все как-то не очень получалось. Четвертая предпочитала сидеть на кровати и читать книжку или что-то писать в тетрадочку.
После долгих и тщетных попыток установить контакт, я не выдержала и влезла в тетрадочку. Да, это оказался личный дневник. Из него я узнала все претензии к нам, ни разу не озвученные, ворох обид по пустяковым поводам и т.п. Этим знанием я поделилась с двумя другими соседками. Как люди совестливые и культурные, мы решили, что это наша вина, что не обращали внимания на то, что Четвертой это все не нравится, что надо попытаться изменить свое поведение, чтобы ей было с нами комфортно, тем более, претензии не такие уж глобальные.

На протяжении нескольких месяцев мы старательно избегали острых углов, обихаживали Четвертую, угождали, задавали наводящие вопросы, периодически сверяясь с записями из дневника. Записи улучшались, вроде бы, дело пошло на лад. Но тут у Четвертой что-то случилось, толи с парем поссорилась, толи какие-то семейные проблемы. И мы в полном афигении читали, что мы все сволочи, что мы ее бесим и раздражаем своим существованием, как она мечтает, чтобы мы сквозь землю провалились и все в таком духе. Причем причина раздражения из ее же записей вырисовывалась никак не связанная с нами. На совете было решено больше с ней не нянькаться. Пусть живет, как знает, пишет, что в голову взбредет, бесится, психует - нас это больше никак не касается. Нельзя всей комнате прыгать вокруг одного человека, у других тоже есть дела. После этого делами Четвертой мы больше не интересовались. В общей работе она участия не принимала, сама ничего не делала. А на следующий год она переселилась в другую комнату - к девочке, с которой вроде как нашла общий язык.

На нашей совести остался прискорбный факт грубого вмешательства в чужую личную жизнь. Кроме того, неприятно грызла мысль, что человеку было с нами некомфортно, хотя мы старались, чтоб всем было хорошо. Однако, последущие события голос совести весьма эффективно заставили заткнуться.
Четвертая стала жить с двумя другими девочками. Мы, трое, были больше ботаниками, примерными девочками, особо бурным студенческим весельем не отличались. Эти же девчонки - строго наоборот. Завсегдатаи клубешников, тусовок, имели толпы парней-поклонников, постоянные любовные интриги. Ну, думаем, наверное, там она нашла то, чего ей не хватало.

Спустя некоторое время до нас дошла такая информация. Новые соседки, в отличие от нас, благополучием Четвертой не заботились, они жили так, как им хотелось. До ее дневника им дела не было, они, кажется, даже не знали, что это за тетрадка, и зачем она нужна. И вот как-то во время уборки одна из девчонок наткнулась на этот дневник. Думая, что это тетрадка с лекциями, она его открыла и по роковой случайности уткнулась носом в запись, где фигурировали имена ее и другой соседки Четвертой. Из этой записи она узнала, что она сама - шлюха, которая думает только о парнях, а вторая девушка - безмозглая курица. Четвертая опять кипела негодованием и нещадно поливала помоями уже новых соседок, с которыми она мило улыбалась, а всем рассказывала, как ей хорошо тут живется. Девушки не стали молча терзаться угрызениями совести, а вызвали Четвертую на серьезный разговор, потребовав объяснить, что за фигня. Объяснить она не смогла, только лепетала извинения. После этого общение как-то уже не ладилось, постепенно Четвертая осталась в гордом молчаливом одиночестве.

С подобными Четвертыми я сталкивалась и позднее. В глаза - улыбочка, за глаза - ведра помоев. И поняла, что с этими людьми законы совести и морали не работают. Как бы к ним ни относились, они никогда не будут благодарны. Лучше предоставить им вариться в их собственном бульоне и стараться избегать любых контактов.