Донбасс: между молотом и наковальней

Александр БАТОВ

Путевые заметки

- ...Где тут на Донецк маршрутка, не знаете? - спрашивает меня женщина с обилием хозяйственных сумок.

- Вот здесь остановится, - отвечаю ей, - Скоро уже подъедет.

Мы стоим на автовокзале небольшого российского городка вблизи украинской границы.

Донецк - это тоже российский город, расположенный вплотную к границе. Там расположен контрольно-пропускной пункт "Изварино". По ту сторону - уже не украинская власть, а Луганская народная республика...

Среди пассажиров маршрутки бросаются в глаза ребята, чья цель не вызывает сомнений. Одетые в камуфляж, с рюкзаками, они вглядываются в пейзажи за окном.

Я не знаю точной дороги до КПП и обеспокоенно расспрашиваю окружающих. Один из парней оборачивается ко мне и говорит: "Если вы собрались на войну, то...". И далее объясняет наиболее удобные, по его мнению, пути проникновения в Донбасс. Я отвечаю, что мне нужно до Изварино. Там встретят.

...Очередь на границе. На КПП запускают группами по 20-30 человек. Стоим, ждём. Большинство пешеходов и автомобилистов - с украинскими документами, то есть местные.

Спрашиваю своего соседа: "Неужели граница на всём протяжении наглухо закрыта? "Дырок" нет?"

Сосед - тоже парень из местных жителей, к "укропам" относится с неприкрытой враждебностью. Он загадочно улыбается и словно нехотя отвечает: "Кому надо, тот найдёт".

- Зачем едете? - спрашивает меня российский пограничник, когда мы попадаем, наконец, на КПП.

Отвечаю ему какую-то нелепицу про визит к друзьям.

Смотрит на меня внимательно, затем отдаёт паспорт.

Пропустили. Теперь надо пройти паспортный контроль ЛНР.

Прохожу сотню метров по "ничейной" земле. Вижу надпись "ЛНР" на здании таможни.

Рядом развевается трёхцветный флаг республики. У дороги стоит будка, в которой сидят двое ополченцев.

Они по-быстрому проверяют паспорта у всех, кто пересекает границу. У граждан Украины обязательно смотрят прописку: местные или нет. У граждан РФ ничего не смотрят.

Вот я и на той стороне. За КПП - толкучка, множество людей и машин. Ополченцы с "калашами" расхаживают вдоль дороги, покрикивают на замешкавшихся водителей. Некоторые пассажиры ждут автобусов и маршруток, некоторые сомневаются в их существовании. Кого-то из моих попутчиков, экипированных для войны, встречают местные. Я жду. Вглядываюсь в лица ополченцев, стараюсь угадать характер этих людей. Люди, конечно, разные.

Из-за поворота показывается "джип". Это наши. Один из руководителей "Рабочего Фронта" в сопровождении бойца-автоматчика. Их лица мелькали в репортажах "Первого канала" о сложных и рискованных операциях, но никто, конечно, не сказал, что это коммунисты... Радостно приветствую товарищей, обнимаемся.

Проходящие мимо ополченцы также приветствуют нашего командира - он известен во всей округе. Передаю ему свежие номера "Трудовой России" и других партийных газет.

Едем. По пути попадаются блокпосты. Опалённые солнцем ребята, уставшие, но добродушные, видят водителя и приветствуют нашу машину.

Мы останавливаемся, наш товарищ вручает блокпосту несколько экземпляров "Трудовой России". Ребята благодарят.

Со свежей прессой тут плохо, они рады возможности почитать газету.

Проезжаем Краснодон. Нельзя не остановиться у памятников молодогвардейцам. Присоединившийся к нам местный товарищ, депутат горсовета, рассказывает об истории местного музея. Неподалёку замечаем строящуюся церковь.

- Как будто нечего у нас больше строить! - в сердцах восклицает товарищ.

- Кто же финансирует строительство церквей? - спрашиваю я.

- Буржуи, кто же ещё. Хотят и здесь воспитывать покорность в народе...

Сквозь личину единой борьбы с фашизмом, как на фотобумаге, проступают контуры классовых противоречий.

Да, ДНР и ЛНР - буржуазные образования. В них тоже есть классы с противоположными интересами.

...Мы в Луганске. У здания областной администрации - ныне дома правительства - оживлённая суета.

Командир проводит меня через охрану. Я предъявляю паспорт, записываю в журнал свои данные. Поднимаемся по широкой лестнице в кабинет, где действуют депутаты "Рабочего Фронта". Они же - простые трудящиеся и бойцы ополчения.

Странное место эта администрация. И, пожалуй, очень яркое в классовом смысле. По коридорам ходят люди, которых в иной ситуации трудно представить вместе.

Вот у одной из дверей прохаживается постовой - парень в камуфляже и с автоматом. Ему, пожалуй, нет и двадцати. По лицу скользит мальчишеская улыбка. Наверное, думает о чём-то своём. Но когда мимо проходят незнакомые люди, он словно вспоминает, зачем поставлен здесь, внутренне подбирается и бросает вокруг настороженные взгляды... В советское время он, наверное, учился бы в вузе. Сейчас такой возможности нет. Сейчас он, живя на полуголодном пайке, защищает ту власть, которая назвалась народной.

Рядом, тяжело отдуваясь, проходит толстый краснолицый человек в костюме. Держит в руках папку. Озираясь, ищет нужный кабинет.

Ему нужно найти какого-то министра, чтобы протолкнуть дела своего бизнеса. Равнодушно проходит мимо постового. В мирное время он и не замечал таких пацанов.

А вот приправленная косметикой секретарша несёт наманикюренными пальчиками какую-то бумажку.

Она смотрится нелепо на фоне окон, заваленных мешками с песком. Но идёт твёрдо и гордо, не глядя на "плебеев", словно утверждая своей поступью старый порядок - порядок капитала и чиновничества.

Забегая вперёд, стоит сказать, что в Донецке этот порядок приобрёл незыблемые черты.

Обитатели и порядки Дома правительства ДНР мало чем отличаются от какого-нибудь российского министерства. А тамошняя охрана больше напоминает не ополчение, а ОМОН.

...Неподалёку от центральной площади - толкучка. Цены растут. Спекуляция процветает. Валюту можно обменять с рук. Для ополченцев курс выгодней, чем для цивильных. Пользуюсь этим и с помощью местного товарища меняю рубли на гривны по льготному курсу.

- Я работал водителем фу-ры, которая доставляла гуманитарку из России, - рассказывает мне один ополченец, - Так сразу после КПП среди ночи к фуре подъезжали джипы и перегружали всё себе.

Он кривится словно от зубной боли и сплёвывает.

- Воровство дикое! До людей помощь почти не доходит. Всё на рынки сливают... А мы полбуханки хлеба всей семьёй две недели ели.

С надеждой смотрит на меня: "Надо, чтобы Путину доложили о том, что здесь творится".

Я качаю головой. Всё это творят люди, которых поставил Путин.

На марионеточных "выборах" 2 ноября они будут утверждены в качестве официальной власти.

Ополченец, слушая меня, с ожесточённым выражением лица уставился в одну точку. Что делать? Вопрос, который не даёт ему покоя.

На первом этаже дома правительства - столовая. На ней написано: "Только для ополченцев". Но туда ходят уже все подряд. Всё бесплатно. Обеды - по талонам, а завтраки просто по желанию.

Однажды я видел, как несколько пацанов из ополчения, гремя алюминиевыми ложками, ели суп в коридоре, кое-как пристроившись на стульях.

Оказалось, все места в самой столовой заняты более породистой публикой. Секретарши и референты, неторопливо вкушая пищу, мило щебетали друг с другом.

- Что будет зимой? Сдохнем от голода и холода, - сказал мне как-то один ополченец.

- Нас заставляют торговать с Киевом. Москва не даёт своих товаров, - другой ополченец с удивлением разводит руками.

- Как же так? Почему?

О, это не самая большая странность...

Экономика Донецка и Луганска живёт по довоенным законам.

Крупные промышленные предприятия по-прежнему отчисляют налоги в Киев. Недавно директоры шахт из Макеевки ездили на поклон в Киев, просили покрыть долги за уголь.

Ведь шахты по-прежнему отгружают уголь хунте, но теперь взамен ничего не получают.

В Киеве их даже не приняли.

...Алчевск. Город, где расположилась бригада "Призрак" во главе с Алексеем Мозговым.

Я в гостях у местной жительницы. Её зовут Таня. "Настоящий пролетарий!" - характеризует Таню наш товарищ, работающий в одном из подразделений "Призрака". Квартира очень бедная, стены обшарпанные.

Жизнь в городе тяжёлая. Работы не хватает, платят мало. Фиктивное "перемирие", навязанное Донбассу Путиным, не работает.

Вдалеке ухают артиллерийские орудия. Мне, москвичу, канонада знакома только по праздничным салютам. Но это не салют. Каждый залп несёт кому-то смерть.

- Ты только посмотри на это! - Таня показывает мне квиток, который она получает на работе в день зарплаты.

В графе "Удержано" авторучкой подчёркнут немыслимый пункт - "Военный сбор". Удержано 66 гривен. Да, вот так.

Предприятия и учреждения на территории Новороссии продолжают работать на Киев, подчиняться киевским законам, отчислять в Киев налоги, в том числе и военный. Р

аботники фактически финансируют войну против себя.

В Донбассе пролилось много крови, разрушено много зданий. Но здание буржуазной собственности осталось незыблемым. В лучшем случае идёт борьба за квартиры в нём...

...Донецк.

Сытые, откормленные охранники пропускают меня в дом правительства лишь после тщательного обыска. Их отчуждённо-цепкий взгляд напоминает мне российских полицаев. "Не исключено, что и они тут есть", - соглашается наш местный товарищ из "Рабочего Фронта", слесарь из Макеевки.

Сижу в кабинете Бориса Литвинова, председателя Президиума Верховного Совета ДНР.

Целый взвод секретарш придирчиво фильтрует желающих попасть на приём. Попасть трудно, но пока ещё можно.

Борис Алексеевич в ярости. Пришло неожиданное известие о том, что созданную им Компартию ДНР хотят снять с предстоящих выборов.

Литвинов отдаёт указания своим помощникам о том, как действовать.

- Российские кураторы этой власти не хотят нашего участия, - объясняет он мне.

Говорим о взаимоотношениях с КПРФ и КПУ, о рабочем движении.

На следующий день узнаю, что рабочие Зуевского энергомеханического завода взяли предприятие в свои руки. Сделано это при помощи депутатов, имеющих отношение к "Рабочему Фронту".

...В Россию возвращаюсь рейсовым автобусом через другой КПП. На границе нас останавливают и держат не менее трёх часов.

Тщательный "шмон", как будто мы прибыли из Афганистана.

Российские таможенники загоняют женщин в здание, мужчин оставляют на улице, осматривают раскрытый багаж.

Двух мужчин, по виду явно ополченцев, обыскивают особенно тщательно. Им приходится потрошить содержимое своих рюкзаков. Таможенник ощупывает каждый свёрток, что-то разворачивает. Ищет оружие.

Потом все выстраиваются в очередь на просвечивание багажа рентгеном. Паспорта отбирают.

После этого пассажиры вынуждены вновь раскрыть багаж, чтобы специально обученная собака искала наркотики.

В это время пограничники обыскивают и осматривают автобус. Только после всего этого людям разрешают погрузиться в транспорт. Водитель, выкрикивая фамилии, раздаёт паспорта.

Наконец, двинулись. Теперь уже по российской территории.

Глядя на суетящихся позади пограничников, почти осязаемо чувствую тот "железный занавес", который опускается вокруг Новороссии.

Брошенные на произвол судьбы, ненавидимые капиталистами России и Украины, эти люди ещё надеются на лучшую жизнь.

Лучшие из них сражаются за будущее с ожесточённым упрямством.

Они одинаково опасны для Путина и Порошенко, потому что пытаются взять свою судьбу в собственные руки.

Война в Новороссии понемногу приобретает черты классовой. Но силы слишком неравны. Не хватает всего - боеприпасов и политработников, тушёнки и коммунистических призывов.

Одного лишь в избытке - пламенных сердец и ненависти к фашистскому капиталу.

...А что ты, читатель, сделал для фронта?