Как царская охранка в 1915-16 годах в лице Клюева и Есенина создавала «Русский Мiр»

В 1915 году охранное отделение решило повысить градус патриотизма и создало «Общество художественной Руси». Главными адептами этого патриотического лубка были назначены поэты Клюев и Есенин. Охранка преследовала ещё одну цель: заменить германофила Распутина Клюевым, приблизив его к царице.

История в России бегает по кругу и повторяется в виде фарса. Сегодняшний наскоро слепленный «Русский Мiр» тоже имеет аналог – сто лет назад спецслужбы Российской Империи также пришли к выводу, что остановить крах государства поможет патриотический лубок.

17 марта 1915 года министр внутренних дел утвердил устав «Общества возрождения художественной Руси». В уставе, в частности, было написано:

«…дать широким кругам общественности побудительный толчок к отказу от иностранных заимствований, предпочтению русских образцов. Дать новую жизнь русскому самобытному творчеству для возрождения давно забытого произошедшего». Николай II направил председателю Общества князю Ширинскому-Шахмтову высочайшую телеграмму: «Сердечно приветствую добрый почин учредителей общества».

Администратором де-юре, а де-факто куратором, главным лицом Общества был назначен штаб-офицер для поручений при коменданте Царскосельского дворца и сотрудник охранки, полковник Дмитрий Ломан. Осенью 1915 года главными лицами этого «Русского Мiра культуры» Ломан решил сделать поэтов Николая Клюева и Сергея Есенина, к тому времени уже сошедшимися в любовную пару. Но перед этим их духовным лицом стал Григорий Распутин. Именно он и рекомендовал поэтов Ломану:

«Милый, дорогой, присылаю к тебе двух парешков. Будь отцом родным, обагрей. Ребяты славные, особливо этот белобрысый».

( Распутин с генерал-майором князем Путятиным (справа) и полковником Ломаном (слева))

Свою встречу с Распутиным Клюев позже описывал так:

«Ты знаешь, каким дамам я тебя представлю? Хошь русского царя увидеть? В тебе ведь талант, а во мне дух! Давай вместе держаться – из мужиков аристократов будем делать».

Распутин сдержал своё слово, и начал водить Клюева и Есенина к царице Александре Фёдоровне. Оба читали перед ней свои стихи о матушке-Руси. Клюев писал об одной их встрече:

«Два раза в тот день подходила ко мне царица, в упор рассматривая меня. «Это так прекрасно, я очень рада и благодарна», – говорила она. Глубокая скорбь бороздила её лицо».

Одной из задач охранки в лице Ломана была не только пропаганда «Русского Мiра» в противовес «западному упадническому искусству», но и воздействие в первую очередь Клюева на царицу и Распутина – с увещеванием их отойти от германофильства, встать на «патриотические рельсы». Ломан ввёл Клюева и Есенина в круг великой княгини Елизаветы Фёдоровны – родной сестры царицы Александра Фёдоровны. Елизавета Фёдоровна придерживалась ультрапавославных и патриотических взглядов. Клюев несколько раз приезжает к ней в Москву, они обсуждают, как отвести от царицы Распутина. Елизавета Фёдоровна, ненавидевшая Распутина, присматривалась к Клюеву, подведённому к ней деятелями из «Общества возрождения художественной Руси» и полковником Ломаном. Она даже подумывала сделать Клюева фаворитом царицы, но узнала, что поэт был гомосексуалистом. Тогда Клюеву была отведена роль нового духовника Александры Фёдоровны, тем более что тот тоже, как и Распутин, в юности набирался духовного опыта у хлыстов.

Про Елизавету Фёдоровну вообще при дворе и свете тогда ходили нехорошие слухи. Известны были показания генеральши Богданович в 1906 году: «В бумагах покойного Трепова нашли документы, что он собирался уничтожить всю царскую семью с царём во главе и на престол посадить великого князя Дмитрия Павловича, а регентшей при нём великую княгиню Елизавету Фёдоровну».

«Гришка Распутин мне дорогу перешёл. Кабы не он, был бы я при царице», – писал Клюев в начале 1930-х. По планам Ломана, поэт должен был стать духовником царицы в марте-апреле 1917 года, когда закончился бы её траур по убитому несколькими месяцами ранее Распутину. Но Февральская революция и отречение царя поставили крест на этом проекте охранки.

Тем не менее, «Общество возрождения художественной Руси» активно действовало почти два года, до марта 1917 года.

Внутри него охранкой было образовано общество «Соборная Россия», в котором были собраны патриотические поэты, певцы, художники и др. представители художественных профессий. Одними из самых активных его членов были Клюев и Есенин. Чтобы понять, что из себя представляла идеология «Соборной России», приведём образчик публичного выступления одного из его лидеров, А.Васильева, осень 1915 года:

«Война – неизбежное и законное явление предустановленного Творцом порядка мирной жизни. Нынешняя война – великое для России счастье: она уже отрезвила и обновила народ, восстанавливает внутреннее в нём единство и выявляет таившуюся внутреннюю силу, красоту и доблесть. Образец этой духовной мощи и красоты будет представлен в произведениях приглашённых в собрание деревенских стихотворцев и пении и сказах баяна-гусляра».

А вот как проходили представления этого «Русского Мiра» в исполнении тех же Клюева и Есенина (в декабре 1915 года):

«За несколько дней до вечера возник вопрос – как одеть Есенина. Тогда Городецкому пришла идея нарядить Есенина в шёлковую голубую рубаху. Костюм дополняли плисовые шаровары и остроносые сапожки из цветной кожи на каблучках. Наряд Есенина дополнила гармонь-трёхрядка.

(Есенин и Городецкий, 1915 год)

Есенин, растягивая меха, пел частушки:

Шёл с Орехова туман

Теперь идёт из Зуева

Я люблю стихи в лаптях

Миколая Клюева.

Сделала свистулечку

Из ореха грецкого

Веселее нет и звонче

Песен Городецкого».

Георгий Иванов и Пимен Карпов также оставили свои воспоминания о таких «русских вечерах»:

«На эстраде – портрет Кольцова, осенённый жестяным снопом и деревянными вилами. Внизу – два ржаных снопа и полотенце, вышитое крестиками. Бубенцы. Городецкий выходит на сцену и бьёт в этот тамтам. Голубая или алая косоворотка. Выходит Есенин. Золотой кушак, плисовые шаровары. Волосы подвиты, щёки нарумянены. В руках – пук васильков, бумажных.

Клюев спешно одёргивает у зеркала подёвку и поправляет пятна румян на щеках. Глаза его густо, как у балерины, подведены. На груди полуфунтовый медный крест на толстой цепи. Клюев выплывает на сцену и начинает:

Ах, ты, птица райская

Дребезда золотопёрая.

Затем вышел Алексей Ремизов в длиннополом сюртуке. Потом вся братия заладила:

«Напрасно изгиляется Вильгельмище, сидя за буераками. Пришёл час, вздрогнула скуфья стопудовая, блеснули отмычки золотые во персты сахарныя, во весь рост поднялась Матушка-Россия».

С такими представлениями «Соборная Россия» объехала всю Россию. Разумеется, либеральная и левая часть творческой интеллигенции зубоскалила по поводу их казённого патриотизма. Грубее всех отозвался о творчестве «Соборной России» Владимир Маяковский: «Мамаша развращает дочку» – это был в большей мере намёк на гомосексуальную связь между Клюевым и Есениным. Не принял «художественных патриотов» и крайне-правый, черносотенный фланг. Вот отзыв литератора Александра Тинякова в черносотенной газете «Земщина» с говорящим заголовком «Русские таланты и жидовские восторги»:

«Приехал в прошлом году из рязанской губернии в Питер паренёк – Сергей Есенин. Писал он стишки среднего достоинства, из него мог бы выработаться порядочный и полезный человек. Но сейчас же его облепили литераторы с прожидью, нарядил в длинную, якобы русскую рубаху, обули в сафьяновые сапожки и начали таскать с эстрады на эстраду. И вот, позоря имя и достоинство русского мужика, пошёл наш Есенин на потеху жидам и ожидовелой, развращённой интеллигенции. Жидам от него проку будет мало: позабавятся им сезон, а потом отыщут ещё какую-нибудь умную русскую голову, чтобы и в ней помутился рассудок».

Есенину и Клюеву ещё потом долго будут припоминать эту связь с охранкой в деле построения «Русского Мiра». Есенин не дожил до 1930-х годов, а вот Клюев в «роковые тридцатые» каялся, что стал пешкой в игре при царском дворе, но это не спасло его от смерти.

(Цитаты: Станислав Куняев, «Николай Клюев», серия ЖЗЛ – «Молодая гвардия», 2014)