НАШИ ВОРЫ ОЧЕНЬ ЛЮБЯТ ОФФШОРЫ

Глава Счётной палаты РФ Татьяна Голикова насчитала десятки миллиардов долларов бюджетных средств, уходящих в оффшоры. Об этом она на днях заявила в интервью одной из радиостанций.

Есть мнение, что всё новое – это хорошо забытое старое. Об этой крылатой фразе я вспомнил, услышав причитания главы Счётной палаты РФ Татьяны Голиковой по поводу ситуации с оффшорами.

По её словам, положение в этой сфере достигло критической точки, и властям уже необходимо принимать жёсткие решения. Они уже абсолютно назревшие, абсолютно необходимые, заверяла чиновница. «Почему? – задавалась она вопросом, и тут же сама себе отвечала, – потому что на сегодняшний день мы, проверяя использование бюджетных средств, видим, что значительные объёмы уходят в оффшорные юрисдикции. В какие-то моменты просто зло берёт. В развитии оффшоров и в объёме денег, которые туда выводятся, очевидно, что наш бизнес перешёл какую-то черту. Это уже перебор. Это просто вредно для страны», – возмущалась Татьяна Алексеевна.

 Она отметила, что решением этой проблемы могло бы быть выявление бенефициара, т.е. выгодоприобретателя. По ходу хотелось бы заметить, что мысль эта, конечно, правильная, хотя и вряд ли реализуемая. На вопрос же о том, сколько именно денег ежегодно уходит в оффшоры, глава Счётной палаты сокрушённо ответила, что это сотни миллиардов рублей или десятки миллиардов долларов.

Интересно, знала ли Татьяна Алексеевна о таких государственных убытках до того как возглавила высокое контролирующее ведомство? Наверное, знала – ведь она уже не первый год обитает в коридорах высшей власти.

Зато не вызывает никакого сомнения в соответствующей осведомлённости другого человека, который уже не раз за многие годы напоминал нам о том, что всё новое – это хорошо забытое старое. Я имею в виду президента нашего – Владимира Владимировича Путина. На фоне того, что он сегодня делает на поприще внешней политики, его и критиковать-то как-то не всегда рука поднимается, и при этом всегда думаешь: эх, если бы он начал так же «рулить» и внутри державы, то только молиться на него надобно будет. Но, пока, увы.

Вот и по поводу оффшоров, впрочем, так же как и по поводу коррупции, и по поводу ЖКХ, и по поводу многих и многих болячек и проблем нашего бытия сколько им уже было говорено?! И всякий раз СМИ поднимали такой вой, будто он сказал что-то новое, и только после первой вспышки экстаза до всех доходило, что это, как раз, то самое – «хорошо забытое старое».

 Возвращаясь к нашей сегодняшней теме, напомню для её иллюстрации один очень яркий пример. Было это почти три года назад, в декабре 2011-го. Владимир Путин, будучи тогда премьером, проводил в Хакассии заседании правительственной комиссии по развитию электроэнергетики.

Дело в том, что кроме развития электроэнергетики речь там зашла и о такой застарелой российской проблеме, как оффшоры. «С оффшорным наследием надо заканчивать, – говорил премьер. – Вывод национальной экономики, её стратегических отраслей из оффшорных денег – наша приоритетная задача на предстоящий период», – сообщил Путин.

 И мне вдруг подумалось, что где-то я это уже слышал, причём, из тех же уст. Покопавшись в своих архивах, я обнаружил, что примерно такие же слова Владимир Владимирович говорил и в начале своего первого президентского срока, и в начале второго, и вот на этом заседании по развитию электроэнергетики он ещё раз подчеркнул, что возвращение российских активов из оффшоров будет приоритетной задачей в работе правительства «на предстоящий период», имея в виду, скорее всего, период развернувшейся в то время новой президентской кампании.

 Нет, конечно же, он говорил об этом и в периоды между предвыборными циклами, но дело здесь не в том, когда и сколько раз он об этом говорил, а в том, что КПД от всей этой «говорильни» – как был, так и остаётся по сей день нулевым, или, как резюмировалось в одной известной басне, «а воз и ныне там».

 Боюсь что и пафос рассуждений на заседании в Хакасии остался всего лишь строчками в его протоколе, а в нашей памяти – таким же бессмысленным занятием, как толчение воды в ступе. Для этого достаточно проанализировать некоторые фрагменты выступления тогдашнего премьера.

На заседании он, например, заявил о том,   что руководители ряда крупнейших энергокомпаний страны замешаны в отмывании денег через оффшоры и выстраивании коррупционных схем через подставные организации. Он привёл данные Минэнерго, согласно которым в таких связях были замечены кое-кто из руководителей компаний «ФСК ЕЭС», «РусГидро», ТГК-6 и других региональных предприятий энергетики.

 После этого оратор потребовал от всех госкомпаний в двухмесячный срок провести проверки на наличие связей с оффшорами и добавил (цитирую): «Мы не можем допускать, чтобы коррупционный налог и разного рода откаты ложились на плечи потребителей, вели к многократному и ничем не обоснованному удорожанию наших строек и объектов. Да и в ЖКХ цены растут, в том числе, и по этой причине» (конец цитаты).

Ну и какой прок нам всем от этих признаний? Где, например, так называемые «посадки»? – хочется спросить у автора этого незабываемого «неологизма». Почему персонажам, выкачивающим из страны миллиарды, всего лишь грозят пальчиком, а за решётку отправляется тот, кто, условно говоря, с поля «колосок уволок»?

Может быть, причиной всех этих, мягко выражаясь, «недоразумений» с оффшорами является, в том числе, и верховенство международного права над российским законодательством?

Во всяком случае, достаточно прозрачный намёк на это содержится в комментарии эксперта, который я приведу чуть ниже.

А между тем, даже ООН совместно с Всемирным банком выступила с инициативой под названием «Возвращение украденных активов», которая основывается на Конвенции против коррупции. Теоретически она позволяет России вернуть на родину сотни миллиардов долларов. Во всяком случае, мне приходилось слышать подобные заявления от наших специалистов.

Никаких официальных данных о том, сколько полученных преступным путём средств было вывезено из России с того момента, как она резво рванула в капиталистическое прошлое, нет. Но по экспертным оценкам, скажем, что на 2002 год, например, речь шла приблизительно о двухстах миллиардах долларов. Поэтому объявленная в штаб-квартире  ООН инициатива в высшей степени актуальна для нас и была бы полезна, если бы её реализация не ограничивалась разговорами и призывами типа тех, что я привёл выше.

 Международное сообщество всё активнее прилагает усилия к тому, чтобы перекрыть лазейки для укрывания нелегального капитала. Одной из таких лазеек как раз и являются оффшоры, благодаря которым российским бизнесменам удаётся недоплачивать в государственную казну значительную часть налогов от своих прибылей.

Ещё несколько лет назад, ныне известный всей стране г-н Сердюков, будучи тогда главой Федеральной налоговой службы, сокрушался по поводу того, что из-за оффшоров российский бюджет всего лишь за один 2004 год недополучил два миллиарда долларов. Прошло 10 лет и эта недостача составляет уже десятки миллиардов, о чём открытым текстом заявила глава Счётной палаты Татьяна Голикова, с выступления которой мы начали сегодняшний разговор.

Подобные факты не являются для нашей страны чем-то из ряда вон выходящими. У нас это, скорее, правило, нежели исключение. Практически ежегодно наша казна несёт такие потери только из-за того, что владельцами российских нефтяных компаний являются представители оффшорных зон.

 Однако что можно было бы сделать на уровне законодательной и исполнительной власти, дабы прекратить все эти безобразия? Об этом я поинтересовался у представителя думского комитета по бюджету и налогам, доктора экономических наук Оксаны Дмитриевой.

Оксана Дмитриева: В соответствии с принятыми у нас законодательными актами, касающимися оффшоров, подписаны соглашения об уходе от двойного налогообложения. То есть, само законодательство поощряет вывод капиталов, во всяком случае, не дискриминирует их перелив между оффшорами и Россией. Более того, в законодательстве не записано, что нельзя пользоваться этими оффшорными схемами, потому что все страны по нашему законодательству равны. Но законодательства многих стран, в частности Франции и Германии, очень жёстко подходят к переводу средств и к отмыванию денег, то есть, к минимизации налогов при помощи оффшорных схем. Там это считается налоговым преступлением.

Николай Холявченко: А что нам мешает сделать так, чтобы и в России это считалось нарушением закона, преступлением?

Оксана Дмитриева: Ну, тогда, соответственно, нужно пересматривать и менять не только всё налоговое законодательство, но и законодательство по собственности, а это очень большая работа. Причём, в результате, это коснётся не только нефтяных компаний, но и другого бизнеса. К тому же, немаловажно, что по Конституции у нас – примат международных договоров. Однако я думаю, что по проблеме, связанной с оффшорами и перерегистрацией собственности, можно найти юридическую форму. Правда, могут быть и отрицательные последствия, которые нужно предугадывать.

Николай Холявченко: Но, Оксана Генриховна, игра, как говорится, стоит свеч. Когда-то мы примерно такие суммы клянчили у Международного валютного фонда

Оксана Дмитриева: Ну, вы знаете, у нас самый большой вывод капитала из страны осуществляет само государство – в виде стабилизационного фонда. Поэтому, по сравнению с ним, все остальные – просто щенки. И фактически получается, что 50 процентов средств, которые изымаются у тех же нефтяных компаний, идут через экспортную пошлину, официально поступают в стабилизационный фонд, а потом выводятся из России».

Итак, из контекста сказанного Дмитриевой вытекает следующий вывод: Франция, Германия и другие страны, радеющие о своих экономических интересах, очень жёстко подходят к переводу финансовых средств в оффшоры, считая это налоговым преступлением.

У нас же по Конституции, то есть Основному Закону страны, видите ли, – примат международных договоров. Однако, прошу прощения за каламбур, но такой примат может вызвать только мат! С какой это стати мы должны своё законодательство выстраивать в соответствии с международными договорённостями даже если они идут в ущерб нашим интересам? При этом мы даже не обращаем внимания на то, что о своих-то интересах наши западные партнёры не забывают ни на минуту!

 В связи с этим возникает вопрос: может быть, в этих договорах есть такие хитрые условия, выполнение которых обязательно только лишь для России и совсем неприемлемо для других стран, поскольку там считается преступлением?

 А что, если всё-таки взять да и «перелопатить» законодательство с учётом государственных интересов?! Понятно, что это очень большая работа, что это нелегко… А кому сейчас легко? Попробуйте спросить об этом у кого-то из наших сограждан, скажем, у сельских учителей или шахтеров, или сразу у тех, кто, в очередной раз не получив зарплату, объявил голодовку. Спросите их – и отойдите подальше, потому что реакция может оказаться неадекватной; я уж не говорю о выражениях, которые, скорее всего, будут далеко не парламентскими.

 Так что, господа-законодатели, помня о том, что сейчас кому-то гораздо тяжелее, чем вам, потрудитесь во благо Родины и, глядишь, прибыли лоббистов, разработчиков и подписантов указанных договоров (или, попросту говоря, украденные у народа деньги) найдут своё достойное применение. А наши «мытари» вкупе с премьерами и президентами не будут больше озабоченно разводить руками и подсчитывать недостачу в государственной казне.