Европеец из России

Не кровь – судьба

– Боже! Как велика русская культура,– говорил писатель Зигфрид Ленц, сделав на радио Гамбурга ряд передач с участием Федора Степуна, – если и не самый знаменитый ее деятель казался нам титаном.

Да, Степун – не самый знаменитый изгнанник из России. Но – удивительный.

Айхенвальд, Лосский, Франк… Фамилии изгнанников часто звучат далеко не так по-русски, как – Булгакова, Бердяева, Ильина. Но они – русские политики, русские авторы, русские мыслители. Что с того, что корни Франка – в Балтии, Лосского – в Польше, а Айхенвальда – в черте оседлости?

Независимо от крови, они соединили с Россией свою судьбу. Были русскими. И встали вровень, а то и выше иных коллег, родившихся и трудившихся на Западе.

Так и со Степуном. Немец по происхождению и философ по образованию – он стал и остался, подобно Петру Струве, не только мыслителем «равным духовным выразителям эпохи, как Пауль Тиллих и Мартин Бубер», но и патриотом.

«Быть русским – означало для него, прежде всего, служить России; то было служение богу нового… единого человечества, которого он… был тихою, прекрасною зарей», – эти слова можно отнести к самому Федору Августовичу, хотя писал он их об одном из соратников по фронту. 

Колючая проволока эпохи

Да, в Первую мировую Федор Степун – на фронте. На русской его стороне.

Ученые-гуманитарии нередко шли в армию. И среди них Сетпун; причем – без скидок на влияние газет, рисовавших немцев варварами. Он – рожденный в России, но немало живший в Германии – знал: бьются культурные народы. Но их культура отступила. А ее место заняли интересы, эмоции, иллюзии и штампы пропаганды.

 Бои не мешают Степуну мыслить и писать – в 1916-м он издает в «Северных записках» философский роман «Из писем прапорщика-артиллериста», строя свою «философию войны»: «В сознании Германии, – пишет он, – ответственность за войну падает на Россию и Англию. В сознании России – на Германию… А мирный народ отрицает войну и жаждет мира. Эти противоречия восстают сплошным безумием, а умные люди услужливо оправдывают войну».

И впрямь, среди его коллег были те, кто оправдывал и славил войну, клеймя обобщенного «немца-тевтона». И если трактат некоего Воротынкина «Элементы чистого разума. К вопросу об освобождении русской мысли от немецко-мозгового засилья» мало кто принял всерьез, то тексты философа Владимира Эрна – идеолога мясорубки –влияли на многих. А тот твердил: внутреннее содержание германского духа в философии Канта равно его внешнему проявлению в пушках Круппа.

Но, как писал Степун, именно гром германских орудий побудил его обратиться к более насущным темам. Одна из них – революция.

В 1917-м он начальник политуправления армии при военном министре Временного правительства. Агитируя держать фронт, ездит по частям (это смертельно опасно). Пишет о важности политической подготовки в армии, о сильной демократии, об угрозе большевизма.

А тот берет верх. Чудом избежав расстрела, Степун едет в имение жены. Крестьяне его не разоряют, а хозяев не убивают – уважают: Федор Францевич включает их в труппу сельского театра. Такого успешного, что в 1919-м его делают Государственным и показательным, а Степуна – режиссером. Этот опыт ляжет в основу книги «Основные проблемы театра».

А пока он ставит спектакли и философствует. И это, как бывает в России, – не к добру. Доходят вести о книге Шпенглера «Закат Европы», а затем прибывает и сам том. С успехом Степун делает о нем доклад. Собирается публика, книга завладевает умами, и Бердяев, Букшпанн, Франк и Степун издают сборник статей о ней. Его читает Ленин. И что? Вождь пишет зампреду ВЧК Уншлихту: это –«литературное прикрытие белогвардейской организации». Степуна допрашивают. Знают: с «октябрьского переворота… он ни на один момент не прекращал антисоветской деятельности…» Федора Августовича высылают на «философском поезде».

По его словам, он едет «из скифского пожарища» на «Закат Европы».

На закат

Ему – русскому европейцу – к закатам не привыкать.

Хоть и родился он в 1884 году в Москве, окончил там реальное училище и в детстве долго жил под Калугой, но рос среди немецких купцов, имя имел Фридрих, а фамилию Степпун (которые поменял), а университет окончил в Гейдельберге, где слушал Риккерта и Виндельбанда, увлекся кантианством, но диссертацию защитил о Владимире Соловьеве.

С 1910 года он издает журнал «Логос», стремясь расширить диалог российской и западной философий, культур и мировидений. В донесении до русских коллег идей немецких философов Степун видит фактор европеизации страны. Журнал ценят в ученых кругах. В нем печатаются Зиммель,  Гуссерль и другие видные мыслители.

Степун избирает транснациональную идентичность. Для него «быть русским – означало… прежде всего, служить Германии. Быть немцем –…служить России». И вот, в эмиграции получив кафедру в Дрездене, он исследует русскую историю в контексте истории мировой, а также проблемы демократии, национальной и религиозной идентичности. Его тревожит угроза мировой смуты. Ведь для Шпенглера закат Европы лишь идея, а Степун и миллионы русских его пережили – в той части Европы, которой была их страна.

Но «задача эмиграции, – пишет он, – не в восстановлении прошлого, а в сбережении для будущего вечного облика России». Большевизм – зло, советская власть – безоговорочное зло, пишет Степун. А «признавать зло, значит, его оправдывать…» Не желая этого делать и борясь с Советами, он служит русскому отечеству на старой родине.

Старая родина

Если в России он продвигал философию Запада, то теперь ярко и упорно проповедует Западу высокую культуру России. Он заявляет: только вместе Россия и Запад составляют сложное целое, именуемое Европа. Им нельзя друг без друга. 

В 20-30-х годах Степун состоит в редколлегии влиятельного эмигрантского издания «Современные записки». Издает книги «Жизнь и творчество», «Theater und Kino», «Лик России и лицо революции», публикует философский роман «Николай Переслегин», с князем Оболенским создает «Общество Владимира Соловьева».

Его гнетет подъем на Западе тоталитаризма и «инфляция ценностей», мешающая демократии сопротивляться тирании. Он видит: в Европе «разошлись пути трех главных идей – христианской идеи истины, гуманистической идеи политической свободы и …идеи социальной справедливости». Где же выход? В христианской демократии. Такова – считает Степун – «развивающаяся модель цивилизованного общества».

Он убежден: «Сущность гуманизма… в Божьем утверждении свободного человека как религиозной основы истории»; демократия –политическая проекция этого принципа.

Кончено, при Гитлере он работал недолго. В 1937-м по доносу «бескрылого гуманиста с русским прошлым» уволили с запретом на публичные выступления.

Но он не пал духом. Его опора – Православие, его труд – мемуары. О прямых связях с подпольем данных нет. Но известно, что князь Оболенский был арестован в Гестапо. Увольнение – не единственная беда, которую Степун претерпел по вине нацистов. В 1945-м бомбежка Дрездена стерла с лица земли его дом и архив. К счастью, профессора, его супруги и рукописи мемуаров там не было.      

«Новый град»

Это – считал Степун – то здоровое и свободное общество, что нужно создать в Европе, включающей Россию, основанное на принципах социального христианства, где живо связаны демократия, богословие и личные практики исповедания.

В нем он видел «третий путь» между крайним либерализмом и тоталитарной тиранией. Как площадку для его обсуждения в 1931-м Федор Августович основал журнал «Новый град». В 30-х годах в нем обсуждались прообразы центристских доктрин. 

В 1946 году Степун получает ранг почетного профессора в университете Мюнхена, где для него создают кафедру Истории русской духовности. Вскоре выходят его мемуары «Vergangenes und Unfergangliches» («Прошедшее и непреходящее»), в русской версии – «Бывшее и несбывшееся». В 1959-м – книга «Большевизм и христианское бытие». А в 1964-м –труд «Мистическое мировидение».

23 февраля 1965 года русский европеец Федор Степун отошел ко Господу.

Ныне ряд текстов Степуна опубликован в России. Христианские демократы во многом опираются на идеи, вестником которых он стал.  

P.S. Автор благодарит фонд «Институт развития им. Г.П. Щедровицкого» за предоставленную возможность пользоваться при работе материалами изданной фондом серии «Философия России. Первая половина XX века».

Автор: Дмитрий Петров