Фёдор Михайлович Достоевский родился 30 октября (11 ноября) 1821 года в Москве

 

С детских лет, а затем в особенности на каторге, где Достоевский мог читать только Новый Завет издания 1823 года, подаренный жёнами декабристов, Евангелие занимает особое место в жизни писателя.

С юных лет Ф. Достоевский тяготеет к занятию литературой, однако отец считал, что труд писателя не сможет обеспечить будущее, и настоял на поступлении в инженерное училище.

Как и большинство студентов в Петербурге того времени Достоевский увлекается либеральной идеей. (Либеральной в революционном её смысле, а не современном).

Весной 1846 года А. Н. Плещеев познакомил Достоевского с почитателем Ш. Фурье М. В. Петрашевским. Но Достоевский начал посещать устраиваемые Петрашевским «пятницы» с конца января 1847 года, где главными обсуждаемыми вопросами были свобода книгопечатания, перемена судопроизводства и освобождение крестьян.

Осенью 1848 года Достоевский познакомился с называвшим себя коммунистом Н. А. Спешневым, вокруг которого вскоре сплотилось семеро наиболее радикальных петрашевцев, составив особое тайное общество. Достоевский стал членом этого общества, целью которого было создание нелегальной типографии и осуществление переворота в России.

В кружке С. Ф. Дурова Достоевский несколько раз читал запрещённое «Письмо Белинского Гоголю».

Вскоре после публикации «Белых ночей» (самиздатом) ранним утром 23 апреля 1849 года писатель в числе многих петрашевцев был арестован и провёл 8 месяцев под следствием в заключении в Петропавловской крепости.

Следствие по делу петрашевцев осталось в неведении о существовании семёрки Спешнева. Об этом стало известно спустя много лет из воспоминаний поэта А. Н. Майкова. На допросах Достоевский не выдал своих товарищей.

Хотя Достоевский отрицал предъявленные ему обвинения, суд признал его «одним из важнейших преступников»

Из постановления суда.

«Военный суд находит подсудимого Достоевского виновным в том, что он, получив в марте сего года из Москвы от дворянина Плещеева… копию с преступного письма литератора Белинского — читал это письмо в собраниях: сначала у подсудимого Дурова, потом у подсудимого Петрашевского. А потому военный суд приговорил его за недонесение о распространении преступного о религии и правительстве письма литератора Белинского… лишить на основании Свода военных постановлений… чинов и всех прав состояния и подвергнуть смертной казни расстрелянием»

Суд и суровый приговор к смертной казни 22 декабря 1849 года на Семёновском плацу был обставлен как инсценировка казни. В последний момент осуждённым объявили о помиловании, назначив наказание в виде каторжных работ. Один из приговорённых к казни, Николай Григорьев, сошёл с ума.

Ощущения, которые он мог испытывать перед казнью, Достоевский передал словами князя Мышкина в одном из монологов в романе «Идиот».

Во время короткого пребывания в Тобольске на пути к месту каторги (11—20 января 1850) писатель встретился с жёнами сосланных декабристов: Ж. А. Муравьёвой, П. Е. Анненковой и Н. Д. Фонвизиной. Женщины подарили ему Евангелие, которое писатель хранил всю жизнь.

Период заключения и военной службы был поворотным в жизни Достоевского: из ещё не определившегося в жизни «искателя правды в человеке» он превратился в глубоко религиозного человека. Но вера Ф. Достоевского оказалась отличной от той в которую верило большинство обывателей.

Вот сам Достоевский даёт ответ о своей вере:

«Вся глубокая ошибка их в том, что они не признают в русском народе церкви. Я не про здания церковные теперь говорю и не про причты, я про наш русский "социализм" теперь говорю (и это обратно противоположное церкви слово беру именно для разъяснения моей мысли, как ни показалось бы это странным), - цель и исход которого всенародная и вселенская церковь, осуществленная на земле, поколику земля может вместить ее. Я говорю про неустанную жажду в народе русском, всегда в нем присущую, великого, всеобщего всенародного, всебратского единения во имя Христово. И если нет еще этого единения, если не созижделась еще церковь вполне, уже не в молитве одной, а на деле, то все-таки инстинкт этой церкви и неустанная жажда ее, иной раз даже почти бессознательная, в сердце многомиллионного народа нашего несомненно присутствуют. Не в коммунизме, не в механических формах заключается социализм народа русского: он верит, что спасется лишь в конце концов всесветным единением во имя Христово. Вот наш русский социализм! Вот над присутствием в народе русском этой высшей единительно-"церковной" идеи вы и смеетесь, господа европейцы наши»

 

Современники пытаясь угодить и кремлёвским власовцам и церкви греческого обряда под названием «РПЦ» которое дал ей Сталин, пытаются каждый перетащить Великого писателя на свою сторону.

«Пока такой народной церкви Достоевский не видит: «нет еще этого единения», «не созижделась еще церковь вполне». Это – последнее из его пророчеств. Но он полон надежды, ибо «инстинкт этой церкви и неустанная жажда ее, иной раз даже почти бессознательная, в сердце многомиллионного народа нашего несомненно присутствуют». Нет такой Церкви и сейчас. Но мы вместе с Достоевским, великим писателем земли русской и гениальным выразителем христианства, верим, что такая Церковь обязательно станет реальностью. И тогда атеистический Маркосов социализм окончательно забудется – ибо у нас в облике Церкви православной явится свой, русский социализм». Сомин Н.В.

Но если мы отбросим условности и не будем цепляется к словам, то мы ясно поймём о чём мечтал и к чему стремился Ф.М. Достоевский. Конечно же к коммунизму, вселенской гармонии.

Европейский опыт либерализма, с которым он лично познакомился побывав в Европе и окунувшись в пошлую действительность необузданной свободы, отвратила его от марксизма, как от западного инородного не приемлемого для русских продукта.

Но там глубоко в душе он сам был марксистом намного большим чем наши современники из КПРФ и подобных холуйских гнилых и лживых богадельнях.

 

Вот что сам Достоевский сказал по данному вопросу:

«Если кто погубит Россию, то это будут не коммунисты, не анархисты, а проклятые либералы".

Именно за это его ненавидит власовская банда захватившая кремль!

 Чубайс 2004 году в своем интервью  лондонской газете «Financial Times» признался: «Я перечитал всего Достоевского, и теперь к этому человеку не чувствую ничего, кроме физической ненависти. Когда я вижу в его книгах мысли, что русский народ – народ особый, богоизбранный, мне хочется порвать его в куски».

 

А говорят, что нет пророка в своём отечестве. Врут продажные политологи.