А.Красовский― Добрый вечер!
О.Чиж― Вопросы ваши можно направлять по телефону для sms: +7 (985) 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере, к вашим услугам сайт echo.msk.ru. Самое интересное будем и зачитывать и отвечать. Вообще, у нас, что ни день, то но какие-то новости о наших коллегах. Вот сегодня стало известно о том, что свой покидает Михаил Михайлин, главный редактор газеты «Коммерсант». Тут уже срази появились источники РБК, которые говорят, что, может быть,это связано с статьей о «Роснефти», в которого говорилось и утверждалось, что «Роснефть» подготовила некие предложения по ответам на санкции, такие довольно радикальные. Впрочем, опровержения тоже последовали, но конспирология здесь есть.
А.Красовский― Но опровержения последовали только из пресс-службы самой «Роснефти», в то время как и Министерство экономического развития, и, по-моему, какое-то другое, курирующее такие предложения ведомство, тут же начало подтверждать, говорить, комментировать: «Ну, в принципе, это, конечно, радикальные предложения, но все же…». То есть было очевидно сразу после появления этой статьи, что такие предложения «Роснефтью» действительно были подготовлены, и в тот же день появилось сообщение, что похожие предложения готовы в «Газпроме», просто их не комментировали.
О.Чиж― Сегодня «Роснефть» так сразу и сказало, что «не-не, мы не имеем к этому никакого отношения».
А.Красовский― Я не я, и рожа не моя, да.
О.Чиж― Но дело в том, что на самом деле были и суды господина Сечина и с «Форбс» и с «Ведомостями», но, так или иначе, таких последствий, которые могли бы увязать одно с другим, их не было, я имею в виду покидание поста.
А.Красовский― Во-первых, все когда-то бывает впервые, и вы правильно сказали, что сейчас каждый день новости о нас, о наших коллегах. И значит, пришло время уже заняться действительно заняться вплотную нами и нашими коллегами. Я, как человек, сидящий без работы уже довольно давно, наблюдаю за этим со стороны и в общем, уже с пониманием дела и со знанием той непростоты, в которую сейчас погружаются все наши коллеги. Ежедневно это кто-то новый, и вообще, по поводу наших коллег и нашей профессии понятная присказка: «А чем он сейчас занимается?» - «Да ничем, как все приличные люди». Я хочу сказать, что, в общем, это закономерное явление, и оно закономерно связано с возвращением в обойму некоторых людей…
О.Чиж― В обойму?
А.Красовский― Да. Я имею в виду конкретно, например, генерального директора «Газпром-Медиа» Михаила Юрьевича Лесина. Действительно, будут закручиваться гайки, они закручиваются. Видно, что это происходит таким вот образом. Вот, например, давайте просто конкретно возьмем случай Александра Плющева, чего уж там далеко ходить. Давайте не будем говорить про Михаила Михайлина, потому что Михаил Михайлин фигура все-таки политическая в отличие от Саши Плющева. Михаил Михайлин действительно га огромное количество вещей был завязан. Он руководил, в общем, странной уже газетой, и, честно говоря, странность этой газеты, вернее ее остранение – самой главной когда-то газеты в стране - связано с именем Михаила Михайлина, так что никого не жалко, никого – скажу я.
О.Чиж―Не скажите. В «Коммерсанте» много еще чего может быть жалко.
А.Красовский― Ну, жалко, знаете, у пчелки. Давайте поговорим про Сашу Плющева, который как бы политической фигурой не был никогда, а был хорошим журналистом и остается им, надеюсь, и останется. Я, во-первых, хочу личные соболезнования высказать Сергею Борисовичу Иванову в связи с связи с гибелью его сына. И мне очень неприятно, что кто-то, в том числе, мои коллеги, в том числе, и Александр Плющев, попытались смерть его сына перевести в такую странную демагогическую парадигму поиска бога. Мне кажется, что это по меньшей мере глупо, а по большей мере отвратительно.
О.Чиж― Но, так или иначе, то, что мы обсуждаем, это не вопрос морали или не морали.
А.Красовский― Погодите секунду. Мне кажется, что еще более глупо и еще более глупо и отвратительно переводить личные глупости и отвратительности другого человека в профессиональную сферу и делать это поводом для интриг или мести относительно, например, целой радиостанции, какой-то газеты, телевизионного канала и так далее. Это, в общем, очень все из 90-х. И эти все следы очень видны, и это, правда, очень старомодно, вот правда – очень старомодно. И все это как раз из тех времен, когда такого рода личная месть считалась нормой.
О.Чиж― Антон Красовский и его особое мнение. Я напомню телефон для sms: +7 (985) 970 45 45. Возвращаясь к этой оценке общей ситуации – я имею в виду, что «Где вы сейчас работаете? – Как приличный человек нигде» - тут ведь это очень, наверное, упрощенный взгляд на вещи, но ведь эта ситуация не выгодна даже тем, кто имеет к ее устройству непосредственное отношение.
А.Красовский― Да.
О.Чиж― И в этом можно тыкать бесконечно лицом.
А.Красовский― Да, а в чем вопрос? Я вам еще раз скажу: это очень из девяностых. Вообще, вся парадигма, которая сейчас образуется – это парадигма принятия абсолютно нецелесообразных невыгодных решений.
О.Чиж― Невыгодных для себя в первую очередь?
А.Красовский― В первую очередь для себя. При этом люди считают, что эти решения выгодны, глядя на очень краткосрочную перспективу. Ну, например, давайте теперь уволим Иванова, назначим на его место Кузнецова. «Ой, посмотрите, Кузнецов – при нем же не упали просмотры?» - на каком-нибудь условном сайте. Давайте посмотрим конкретный сайт «Лента.ру» опять же. Уволили Тимченко, наняли Гореславского: «Ой, посмотрите, у нас за счет наших кремлеботов огромное количество по-прежнему просмотров – как будто и не уходили». Ребята, это, во-первых, конечно, абсолютно не так, не надо врать и не надо врать, прежде всего, самим себе. А потом, посмотрите на это с точки зрения некой отдаленной перспективы, и вы увидите, как это СМИсначала потеряет свою респектабельность, соответственно, влияние, а потом потеряет и читателя, потому что на самом деле ведь читатель тоже чего-то стоит. Есть читатель, например, условно, Греф и Кудрин, а есть читатель тетя Маша Иванова из колхоза «Красный май». И Греф и Кудрин, они, в общем, как бы… я не относился к социал-демократам и к тому, что все люди перед богом равны: перед богом они равны, а перед рекламодателем нет, и перед авторитетностью издания - нет, не равны. И я хочу сказать, что все, что сейчас происходит и делается людьми из 90-х - это такой вектор на упрощение ситуации. То есть нам кажется, что самые выгодные и правильные решения – решения простые, а это не так. Все гораздо сложнее. И жизнь сложнее, и то, что сейчас все катится под откос – я этого говорил две недели назад ровно в этой студии и продолжаю говорить это сейчас – это следствие как раз вот этих простых решений; когда нам кажется, что надо сейчас ввести танковую дивизию на Украину – нам кажется, что это просто – мы так делаем. На самом деле это не просто, а самый глупый, бессмысленный шаг.
О.Чиж― То есть такой механизм, которые уже не подчиняется никакой внутренней логике, а замешивает под свои шестеренки все, что попадается.
А.Красовский― Почему же? Он подчиняется абсолютно внутренней логике. Внутренняя логика как раз очень простая. Проблема в том, что эта логическая цепочка – это цепочка одного единственного хода е2 – е4. Просто на самом деле, товарищи мои дороги, политики великие российские, шахматная партия – она не создается из одного хода. Она как-то должна просчитываться, просматриваться, чтобы потом не сидеть перед положенным самим собою королем и не плакать перед этой шахматной доской.
О.Чиж― Кстати, есть еще одна новость сегодня. Это «Роскомнадзор», который вынес предупреждение учредителю и редакции издания «Русский репортер» за нецензурную лексику в материале, который назывался –я процитирую: «Не трожь мою тачку, чувак». Это такая подборка блогов по ситуации, по той истории со знаменитым жителем Москвы, который 22 часа провел в своей машине, не давая ее увезти эвакуатору. К этой теме мы вернемся через буквально несколько минут.
РЕКЛАМА
О.Чиж― 17 часов, 20 минут. Программа "Особое мнение". Особое мнение Антона Красовского. Вот по поводу «Русского репортера», который получил предупреждение от Роскомнадзора. Там была действительно ненормативное слово, которое запечатано одной буквой, но так или иначе, мне казалось, что в СМИ это проскакивает. Закон обязует делать так, чтобы это слово было вообще неузнаваемым, но, как правило, оно узнаваемо. Но к «Русскому репортеру» какие претензии?
Пришло время уже действительно заняться вплотную нами и нашими коллегами
А.Красовский― Слушайте, я не знаю, какие претензии к «Русского репортеру». Собственно говоря, закон там чего-то подразумевает, что надо употреблять какое-то слово, другое слово не употреблять. Завтра они вам скажут, что нельзя употреблять слово «сероводород», например и вы его не будете его употреблять, а закон вам это запретит. Они же вам, что угодно могут в этой стране запретить – в этом-то и проблема. И никто с этим никаким образом не собирается бороться. Вот мы, так называемое, профессиональное сообщество, каждый день лишающееся внутри каких-то профессиональных СМИ своего человека, никаким образом не протестуем не только против увольнения Александра Плющева…
О.Чиж― Я напомню, что Александр Плющев не уволен.
А.Красовский― Ну, хорошо, вы так считаете. Это как украинцы считают, что Крым украинский, а русский считают, что Крым русский. Вот абсолютно такая же история с Александром Плющевым.
О.Чиж― Вот тут я с вами не соглашусь.
А.Красовский― Вы считаете, что Александр Плющев – сотрудник, а Михаил Юрьевич Лесин так не считает. Поэтому давайте тоже вернемся в какую-то реалистическую систему. Нынешняя реальная система – она вот такая. Вы можете с этим не соглашаться, но здесь, как Крым по факту – чей?
О.Чиж― Да, но в эфире Александр Плющев.
А.Красовский― Да, но не в студии "Эха Москвы".
О.Чиж― Но в эфире.
А.Красовский― Хорошо, Александр Плющев в эфире, но это не значит, что он сотрудник радио "Эхо Москвы". Сюда его не пускают, правильно?
О.Чиж― Я тут с вами все равно не соглашусь по поводу сотрудник, не сотрудник…
А.Красовский― Но я не знаю здесь юридических моментов, и я читал комментарии главного редактора этой радиостанции и генерального директора холдинга «Газпром-Медиа», которому принадлежит основной пакет акций этой радиостанции. Это прямо противоположные мнения, точно так же, как относительно Крыма мнение Порошенко и Путина – еще раз повторяю свою аналогию. Мне кажется, она довольно правильная. Давайте немножко уйдем от наших коллег в сторону понятия до добре и зле. Вот, собственно, почему все это сейчас происходит? И вернемся к главной дате, как мне кажется, прошлой неделе – 25-летию падения Берлинской стены, и к тому, как у нас сейчас относятся здесь, в России, честно говоря не только сейчас, а вообще, очень давно к этому так относятся. Я совершенно случайно прочитал твит-ленту, и там промелькнуло – я на этом завис, я поэтому сразу попытался переключиться – это был твит народного депутата Государственной думы от фракции "Единой России" Александра Хинштейна. Смысл его, по-моему, дословный, звучал так: «Это все равно бы произошло, но мы могли выторговать гораздо больше». Вот это вот удивительное отношение, вообще, людей в этой стране, абсолютно большинства людей в этой стране и большинство людей во власти к тому, что произошло. Мы – русские, русская власть, русские люди, русские журналисты, депутаты, милиционеры, прокуроры, врачи…
О.Чиж― Я уточню: россияне или…?
А.Красовский― Александр Хинштейн… Видите. Я Александр Хинштейна называю русским и считаю, что это так и есть. …Относимся к другим людям, как к своей собственности – это наш такой врожденный комплекс. Мы считаем, что Восточная Германия (ГДР) была какой-то нашей разменной монетой, каким-то нашим зарубежным владением, которое можно было продать вместе со всеми этими людьми, многие из которых лишились своих семей, своего дома и в частности, нашими усилиями. Давайте сейчас не будем вспоминать, что была Вторая мировая война, что была проигравшая сторона и так далее.
Мэрия города не утруждается выйти и горожанам сказать, что и где произошло
И вот был короткий период жизни, когда Россия, тогда Советский Союз был лучше, добрее и перспективнее всего остального цивилизованного мира, когда Горбачев ездил - а, если вы помните ситуацию на 88-й года, вообще-то говоря, ФРГ управлялось очень странным образом, то есть по-прежнему сохранялась такая иллюзия какого-то протектората, который делился между странами победителями - и Горбачев ездил, убеждал Тэтчер, убеждал тогдашнего президента Франции Франсуа Миттерана в том, что этот протекторат должен быть снят и объединенной ФРГ должна быть предоставлена полная, абсолютная самостоятельность. Горбачев был, как это не смешно сейчас будет звучать, русский человек - был более западным, чем любой из западных лидеров, ну, может быть, ну, может быть, за исключением Джорджа Буша-старшего, который тогда возглавлял США. И от того самого осознания нашей не просто европейской вовлеченности, а какой-то удивительной прогрессивности русского человека мы сейчас пришли к абсолютно нашему понятно и привычному русскому изоляционизму, в котором мы сейчас находимся; к тому, что Германия наша, мы чего-то не выторговали – 120 миллиардов марок не получили и так далее. Вот это чудовищно.
О.Чиж― Не сообразили вовремя.
А.Красовский― Не сообразили вовремя. Я сегодня читал хроники… у нас есть такой сайт замечательный: «Хроники стены» немецкий. И я сегодня читал о судьбах этих людей, которые прыгали через стену, мать, которая передала через стену своего грудного младенца и была застрелена каким-то гэдэровским пограничником на стене. Двое подростков 11-12 лет, которые были застрелены прямо в Шпрее. Какой-то пенсионер, который шел к своей жене через стену…
О.Чиж― Ну там страшные человеческие истории.
А.Красовский― «И вот это все – депутат Хинштейн говорит, - мы не выторговали.
Мы могли бы выторговать больше». Ощущение стыда, с которым нам, русским сейчас приходится жить, мне кажется, в результате осознания каких-то людей, что мы не выторговали, у меня превалирует.
О.Чиж― Нет ощущения, что это несколько такое возлелеянное, что ли, ощущение изоляции внутренней. То есть в том же опросе по Берлинской стене, который подготовил фонд «Общественное мнение» ест, среди прочего опрос о том, считаете ли вы, что это был символ окончания «холодной войны»? Так вот треть сейчас не считают. Треть считает, что она тогда не закончилась.
А.Красовский― Ну, правильно, потому что мы сами ее не закончили. С другой стороны, война с двух сторон: это не только мы вели, но и с нами ее вели. И это не только наша вина, что мы такие злые, но, в частности, и вина такого «большого Запада», который решил, что он в этой войне победил. Вот это Западу тоже на самом деле. Нет, не Запад победил, не Маргарет Тэтчер победила в «холодной войне», не Франсуа Миттеран победил в «холодной войне» и не Гельмут Коль победил в «холодной войне». В «холодной войне» победил Михаил Горбачев. Вообще-то говоря, единственным по-настоящему победителем тех лет был Михаил Горбачев, настоящим победителем в «холодной войне» был вот этот огромный народы, населявший территорию бывшего Советского Союза: латыши, литовцы, эстонцы, грузины, русские, украинцы – мы все победили в этой «холодной войне».
О.Чиж― Это Антон Красовский. Я хочу вас ненадолго отвлечь от такой темы добра из зла и повернуть вас в сторону более житейских вещей. Сегодня все социальные сети пишут о запахе сероводорода в Москве, причем очень сильного…
А.Красовский― Я не зря сказал это слово, которое вам завтра запретят по закону говорить.
О.Чиж― Возможно. Но пока не запретили, мы это сделаем. Так вот, горожане на него жалуются еще с ночи. Большая проблема – установить, собственно говоря, что это такое. Департамент природопользования сначала назначил, потом отменил пресс-конференцию на эту тему. Есть некоторое впечатление, что нет никакой управляемости, вообще, этими процессами, которые в городе. То есть никто не выходит и не говорит: «Люди, успокойтесь. Ничего не взорвалось, все хорошо».
А.Красовский― Нет, мне кажется, периодически говорят, но с другой стороны, вообще, есть ощущение, что всем наплевать на хоть какое бы то ни было общественное мнение даже, когда это общественное мнение не очень большого населенного анклава. Даже, когда это 10-15 миллионов человек – это не то, чтобы 150. То, что мэрия города не утруждается выйти и горожанам сказать: «Знаете, дорогие горожане, вот здесь на этом самом нефтеперерабатывающем заводе в Капотне» или где это все сейчас по слухам произошло. Это удивительно, но это не проблема конкретно мэра Собянина, кстати. Если вы помните, Юрий Михайлович Лужков находится в Альпах, когда в Москве были эти знаменитые пожары и отказался прервать отпуск. Это вообще отношение власти в этой стране к людям, к 84-м процентам, которые эту власть якобы поддерживают.
О.Чиж― Мол, перетерпите – ничего страшного?
А.Красовский― Да не то, что «перетерпите», а вообще плевать на вас – вы кто?
О.Чиж― Журналист Антон Красовский, его особое мнение. Напомню телефон для sms: +7 (985) 970 45 45. Вернемся мы буквально через несколько минут.
О.Чиж―Программа "Особое мнение", особое мнение Антона Красовского. Здравствуйте, еще раз!
Вся парадигма, которая сейчас образуется – это парадигма принятия абсолютно нецелесообразных невыгодных решений
А.Красовский― Добрый вечер!
О.Чиж― Мы остановились на том, что власть на любом уровне не очень хочет знать…
А.Красовский― Нет, она не то, что не очень хочет знать. Она хочет знать, она периодически интересуется мнением народонаселения, но интересуется им факультативным образом, потому что в реальности мнение это ничего не определяет. То есть единственный способ, которым население может определить что-то в этой стране, это, конечно, не высказывание своего мнения путем голосования, плебисцита, а как это всегда было – вилы, вилы.
О.Чиж― Вилы.
А.Красовский― Вилы, конечно.
О.Чиж― Но до вил пока далеко.
А.Красовский― Кажется нам, что далеко, а в реальности не очень может быть далеко. Вообще, все, что происходило, связанное с вилами, происходило очень быстро. И власть, которая всегда на это уповала, что это еще неизвестно, когда произойдет, «нет хлеба – жрите пирожные», всегда удивлялась: как этот так: вот 84% - а тут вилы? Потому что не нужны, товарищи, 84%, достаточно 5% с вилами.
О.Чиж― Мария-Антуанетта с тех пор стала как-то чувствительней…
А.Красовский― Мария-Антуанетта с тех пор во время пути смогла немножко подрасти!
О.Чиж― Немножко подрасти. Кстати, если говорит об ощущениях социальных одобрительных и неодобрительных населения, то тут опять процитирую ВЦИОМ, потому что есть довольно любопытные исследования. Куча показателей, которые связан с социальным самочувствием, они снижаются. Но вот единственный индекс, который укрепляется - это показатель оценок общего вектора развития страны. Но там сам по себе он изначально высокий, то есть 76 пунктов было в сентябре, а выросло еще до 78. Казалось, что социальное самочувствие ниже, оптимизм ниже, а страна по мнению большинство развивается в правильном направлении.
А.Красовский― Это, вообще, не имеет никакого значения. Я еще раз говорю: мнение большинство не важно, вообще не важно. Помните, с чего начались действительно большие, массовые протесты в конце 80-х годов? Начались они с шахтеров. То есть люди понимают, что все движется не туда, когда им становится нечего жрать: им, их детям, их женам, пенсионерам родителям – всем вокруг них. Но, когда им есть, что есть, им кажется, что все отлично и все образуется. Но есть класс людей, которые, условно говоря, этими шахтами управляют. Есть класс людей, которые создают свои предприятия, которые платят зарплату своим сотрудникам – десяткам, сотням тысячам своих собственных сотрудников. Люди, которые строят дома, дороги; люди, которые изобретают телефону, люди, которые придумывают какие-то фантастические вакцины, пишут книги – вот эти люди на самом деле и определяют будущее страны. Именно от самочувствия этих людей зависит будущее страны.
Условно говоря, Февральская революция 1917 года – она произошла не потому, что все крестьянство Российской империи как едины уста были против батюшки-государя Николая Кровавого, а потому что интеллигенция города Петербурга и, вообще, интеллигенция Российской империи просто на дух перестала переносить «Николая, жену евойную, всю семью, вообще, всю эту царскую шоблу, этих уродов в царских расшитых мундирах, эти облучки, этих жандармов» – вот все это, что иногда ассоциировалось у людей, которые двигали Россию, которые сделали так, что российское масло, условно говоря, приносило больше денег, чем русского золото – вот именно эти людям все осточертело. И сейчас абсолютно такая же картина. Вообще, не важно, что говорит 84% населения страны – важно, что говорит 16 – вот это жизненно необходимо понять сейчас властям.
О.Чиж― Но эти 16, мне кажется, немножко охладели с 12-го года…
А.Красовский – С 11―го. Что значит, «охладели»? Они не охладели, они перестали выходить на улицы, они престали олицетворять собою коллективного героя романа Горького «Мать», но это не значит, что эти люди перестали хотеть смены власти. Это не значит, что эти люди научились как-то особенно терпеть увольнение лучших людей ежедневное из всех СМИ; это не значит, что эти люди принимают войну на Украине с народом, у который – что уж там братский! – просто плоть является плотью от плоти русского народа. Это не значитне неприятия внутри этой активной, думающей, а самое главное, богатой части населения – оно совершенно невероятное сейчас, и власть это прекрасно знает и понимает.
О.Чиж― Честно говоря, у меня есть какое-то ощущение, что, наоборот, произошел какой-то переломный момент именно на украинском досье, потому что именно огромное количество людей, которые не принимали власть 2 года назад, они делают оговорку, но…, когда разговор заходит об Украине.
А.Красовский― Что значит, об Украине? Когда речь заходит о Крыме?
О.Чиж― Когда речь заходит об Крыме.
Люди, которые строят дома, придумывают вакцины, пишут книги – вот они на самом деле и определяют будущее страны
А.Красовский― Или, когда речь заходит о тысячах людей, погибших на Донбассе и на Луганщине?
О.Чиж― В том числе.
А.Красовский― Вы хотите сказать, что у вас есть знакомые, которые говорят: «А правильно! Надо, конечно, русские войска вводить…».
О.Чиж― Донбасс – в меньшей степени, конечно.
А.Красовский― То есть Крым наш. Речь идет о «Крым наш». Слушайте, у меня был период не то чтобы воодушевленности этим Крымом, а принятия, то есть принятия условной фактической ситуации, когда главный редактор «Дождя» говорит на Украине, что Крым по факту наш. По какому факту он наш? Вот мы как бы признаем этот факт, сами себе рассказав, что этот факт свершился. И признаем его, попадая в некую конкретную, созданную абстрактным нечто, ситуацию, когда мы говорим: «Нет, ну, конечно, Крым всегда был русский. Ну, конечно, да, и поэтому, конечно, он должен быть русским». Слушайте, ну много, чего было когда-то чьим-то…
О.Чиж― Аккуратно! Законодательство…
А.Красовский― А чего законодательство? Я, например, поддерживаю целостность Российской Федерации и хочу напомнить ратифицированныезаконодателем, законопроекты, связанные с демаркацией российско-китайской границы в 2005 году – это к вопросу о целостности Российской Федерации. Я, как русский опять же человек признаю, что весь Дальний Восток является русским, но вот Китай не очень с этим согласен. И мы же должны поговорить о некоем нашем развороте в сторону Китая, о визите Владимира Владимировича Путина на саммит АТЭС, новые соглашения так называемые, заключенные…
О.Чиж― Западное направление.
А.Красовский― Заключенные в восточном направлении. Но в реальности мы же понимаем, что когда мы, вообще, были одной страной, и довольно долго были одной страной. Была когда-то, например империя Юань и было монголо-татарское – которое, по-моему, уже даже сейчас в учебниках нельзя называть – игом, а принято называть татаро-монгольским периодом. И было этот татаро-монгольский период у нас с Китаем общий. И, соответственно, столица нашего общего государства находилось в одном месте. И этот период, хочу напомнить, длился, по-моему, плотно, конкретно и незыблемо - что-то в районе 120 лет, если общую империю брать. Поэтому это не то, чтобы какой-то разворот в сторону Китая, но мы европейские люди, у нас европейский вектор, и у нас есть эта страна, которую мы должны охранять и соседние страны, европейские страны, в частности страна Украина, которую мы, вообще-то говоря, обязались охранять, когда приняли на себя всю ответственность за ядерный потенциал бывшего Советского Союза. Мы этого не сделали, и теперь сами оправдываем свое… вранье.
О.Чиж― Раз уж мы заговорили про Китай. Вообще, заявление господина Миллера о том, что в среднесрочной перспективе поставки в Китай могут превысить те поставки в Европу, которые есть сейчас – оно ведь довольно знаковое.
А.Красовский― Ну и что? Поставки чего? Мы что туда поставляем, газ?
О.Чиж― Да.
А.Красовский― Это на самом деле абсолютно бессмысленный разговор. Мы будем поставлять больше нашего газа не в одну нормальную цивилизованную страну мира, а в другую нормальную цивилизованную страну мира. Потому что ничего больше мы поставлять не можем. Моя бабушка в 1950 году после войны, вернувшись из эвакуации из Свердловска, из голодного Подмосковья, оставив троих детей, уехала в Китай, в провинцию Урумчи поднимать китайское образование и проработала в Китае года два. Потому что Китай был страной, которой мы – русские люди, Россия, Советский Союз могли дать все лучшее, что мы – русские люди и русская культура придумали за тысячу лет нашего отдельного существования этого самого Китая и совместного существования с Европой. Мы несли им образование: физику…. Мы фактически подарили им ядерное оружие. Мы создали им вооруженные силы, мы, в общем, даже выиграли эту большую китайскую войну с Японией.
И вот за эти 60 лет, которые прошли с того самого момента, как моя бабушка вернулась из этого Китая, обвешенная резными китайскими бусами и с двумя тюками китайского шелка, который можно было здесь на рынке обменять на картошку - продаем туда газ. А они нам продают айфоны, компьютеры, телевизоры – вообще, все, что у нас с вами есть. Мы им продаем газ. Человек по фамилии Миллер гордится тем, что он будет продавать туда газ, нефть, уголь и чего там еще не хватает в этой великой, очень цивилизованной, цивилизовавшейся всего лишь за 60 лет, стране.
Мне кажется, что, вообще, этот разговор про поворот к Китаю и про разворот на Восток, он тоже неправильный. Потому что, если вы вспомните человека, о котором я сейчас говорил, как о человеке, который является действительно победителем в «холодной войне», и с моей точки зрения, это самый великий человек в истории России, Михаил Горбачев – ведь это он, в том числе, не просто развернул нас к Европе, Колю, Миттерану и к Америке, но это человек, который вернул, в частности, наш хоть какой-то разговор с Китаем, после своего визита в 89-м году в Пекин. Это он вернул нам хоть какие-то отношения, в том числе, с Китаем.
О.Чиж― Извините, вопрос не в том, с кем дружить, а в том, что жаль, что получается, что кое с кем мы дружить не будем.
А.Красовский― Я ровно об этом и говорю, что был период, когда для нас не было противоречий между дружбой с США и дружбой с Китаем, потому что мы очень короткий период жизни понимали, что мы находимся в центре сплетения мира, и что мы действительно мировая держава, которая может нести миру, как на восток, так и на Запад, какие-то самые настоящие, первичные ценности. Не газ или нефть, к которым мы с вами, друзья мои, никакого отношения не имеем, точно так же, как Игорь Иванович Сечин и Алексей Миллер, а какие-то ценности, к которым мы, огромная христианская нация имеем отношение: к добру, к милосердию… Прочтите заповеди блаженства: «Блаженны милостивые, блаженные страдающие правды ради…» Вот то, что мы несли и на Запад и на Восток, и то, может быть, единственно, что будет потом, спустя столетия оставлено нашим потомкам, как хорошее о России в 20-м веке.
О.Чиж― Да, а не газ.
А.Красовский― Газ никому не нужен.
О.Чиж― Журналист Антон Красовский, его особое мнение. Спасибо всем большое!
Комментарии