Философ в дождевике.

  Июльское солнце нещадно жжёт землю и всё живое, что не нашло тени. Жаркое марево поглощает все звуки. Горячие комбайны беззвучно плывут в волнах знойного миража. Из клубов пыли и переливов морока вырываются бесшумные  автомобили с тем, чтобы так же бесшумно скрыться в клубах пыли от встречного собрата. В степи страда.

  Старый калмык Степан Берёзов сидит в тени водокачки в брезентовом дождевике, резиновых сапогах, в потёртой хазык махла -  киргизской шапке ) с круглым  околышем из чёрной мерлушки и четырёхугольного верха яркого оранжевого цвета с красной кисточкой улан зала посредине. Знающему человеку эта кисточка говорит, что перед ним не монгол. Перед ним улан залата хальмгуд.

  Степану нет дела до машин и комбайнов, до пыли марева.

Он внимательно наблюдает из тени за синевой неба, в которой, оставляя за собой белую дорогу, к солнцу рвётся маленький серебристый самолёт.  "Мендвт", - говорю я. "Менд", - рассеянно кивает он мне. "Что так интересно"? - спрашиваю.

  "Ты знаешь, Вовка", - отвечает задумчиво Степан -"если на солнц пустить самолёт рэактивный, три, то он в нём сделает дырка, тоже три. Солнц земля упадёт, земля сгорит"!  "Не долетит", - смеюсь я - "там воздуха нет. Там самолёты не летают". Он посмотрел на меня долгим взглядом и тихо произнёс: " А, ты думаешь они всё знают, кто тебе это сказал"?

   Дорога к знанию бесконечна.