Собаки и бензин

Штирлиц поймал собаку Мюллера и налил ей в рот бензина. Собака пробежала немного, и упала. «Бензин кончился», - догадался Штирлиц.
Старый анекдот.

1.
Сейчас-то ничто, почти в каждом телефоне фотоаппарат есть. Знай, снимки делай и смотри их в компьютере, а хочешь, печатай через принтер.

В стародавние времена и слов-то таких не знали, а фотографии были только чёрно-белые. Их приходилось делать химическим способом, в тёмном помещении, освещённом лишь красным фонарём.
Не путать с другим красным фонарём!

Отснятая плёнка вставлялась в прибор-увеличитель, и через него кадр проецировался на фотобумагу.
Засвеченный листок надо было опустить в ванночку с раствором проявителя. Под действием этого реактива на бумаге проступало изображение.

Когда оно достигало нужного контраста и резкости, фотограф подхватывал сырую фотографию пинцетом, промывал её в ванночке с водой и помещал в фиксаж или, по-русски, закрепитель. В нём фото доходило до кондиции, и после промывки было готово к сушке на воздухе или в электросушилке – глянцевателе. То есть в фотолаборатории на столе всегда стояло четыре ванночки, две с химикатами и две с водой.

Как-то раз в те годы я печатал фотки на работе у отца. В помещении было тихо, красный свет выхватывал из темноты рабочее место и процесс, что называется, шёл. Кстати, огонёк сигареты при свете красного фонаря выглядел зелёным. Но это так, к слову.

Увлёкшись печатью, я не сразу заметил, что на стол по электрическому проводу увеличителя лезет мышонок. На меня он не обращал ни малейшего внимания. В том здании мыши вообще чувствовали себя вольготно. До тех пор, пока отец не отлавливал первого попавшегося кота и не запирал его на пару-тройку дней в подвале.

После освобождения отъевшегося мелкого хищника мыши на некоторое время пропадали, но вскоре заводились снова, и отец повторял сеанс принудительной кошачьей охоты.
На тот день, очевидно, кота давно не было, вот мышь и осмелела.

Юное животное забралось на стол. Я сидел неподвижно. Мышонок пробежался вдоль ванночек. Возле каждой он вставал на задние лапки и нюхал растворы, иногда макая в них свои усы. Проведя разведку, он вернулся к проявителю и, перегнувшись через бортик, стал жадно лакать серебросодержащую жидкость. Очевидно, вода и фиксаж пришлись ему не по вкусу. И он точно не был вампиром.

Я ждал, что мышь околеет от такого питья. Не дождался. Напившись проявителя, мышонок бодро пробежался по столу и всё по тому же проводу, как по канату, спустился на пол. Химия нисколько ему не повредила, скорее, наоборот.

2.
Много лет спустя я возился в гараже с машиной. Мой сосед как раз завёл себе крупного щеночка, и беспородная зверушка носилась перед открытыми воротами. А потом забежала в гараж и прямым ходом направилась к банке с отработанным маслом.
Опустив в неё рыльце, щенок принялся лакать в принципе несъедобную, хотя и не ядовитую жидкость. Впрочем, через несколько глотков до него дошло, что он делает что-то не то. Недовольно фыркая и тряся головой, он помчался на улицу.

Спустя несколько дней, сосед пожаловался, что его щенок околел от несварения желудка. Я рассказал про отработку. Дядя Саша почесал в затылке и сказал, что покойный собачонок, действительно, и у него в гараже жрал всякую гадость, так что удивляться его безвременной кончине не стоит.
Мы почтили память усопшего животного несколькими секундами молчания и занялись своими делами. А потом у соседа завелась новая собака.

3.
Впрочем, что говорить о животных… Как-то давно привёл я бойцов нашей третьей роты 909 ВСО в ночную смену.
Они, перекурив, принялись кряжевать лес, а я сел в конторке. Работал с документами и от комаров отбивался.
Тут хлопнула входная дверь, и в помещение влетел дежурный по лесопромышленному комбинату, которым в тот день был гражданский специалист Полуэктов. Не здороваясь, он схватил со стола полулитровую стеклянную бутылку (пластиковые бутылки тогда только начали появляться и до нашей карельской глуши ещё не дошли) с бензином и присосался к ней как голодный младенец к груди кормилицы.

Отплёвываться и ругаться Полуэктов начал лишь после того, как больше половины содержимого бутылки уже плескалось в его желудке. А потом кинул мне предъяву:
- Ты чего не предупредил, что там бензин?!
- А ты спросил?! – Пришлось мне наехать на него. – Прибежал, схватил, вылакал… Откуда я знаю, может тебе заправиться надо, всё-таки ещё всё дежурство впереди.
- Да нет, - немного успокоился дежурный по комбинату, - просто я с бодуна, трубы горят. Жара ещё на улице. Пить охота. – Он снова сплюнул на пол, и в который раз вытер губы рукавом.

Ага, типа, затушил бензином трубы… Короче, разбавил дежурный огнеопасное содержимое своего желудка тремя кружками воды, да и пошёл восвояси. Потом говорил ничего, всё обошлось, даже не поплохело.

4.
Или вот живёт у нас кошка Пушинка на автозаправочной станции. Когда она была ещё котёнком, а было это как раз зимой, зверюшка, борясь с жаждой, ела снег. И ведь не просто снег, а выбирала синий, тот, на который с машин тосола накапало. Или так подойдёт к лужице с тосолом, и лакает, старается. Зато и стала киска морозоустойчивой, в любой холод на улице сидела, не хотела в операторскую заходить. Вот что значит незамерзающая жидкость в организме!
Сейчас Пуша взрослая, всякую гадость больше не лакает, но нет-нет, а лужицу тосола понюхает и даже не фыркнет. Ностальгия, наверно.

5.
Ещё как-то давно было. Еду в автобусе, никого не трогаю. Две бабушки рядом сидят, разговаривают. Делать нечего, стою и поневоле слушаю их разговор:

- Я слышала, Ермолаевна, ты корову продала.
- Продала, совсем продала родимую.
- А чего? Она ж у тебя хорошая, молока много давала.
- Давала-то давала, дак ведь жрала всё подряд.
- Это как?
- Да вот так. Вроде и на лугу весь день паслась, а домой как придёт, то вязанку лука схряпает, то халат мой, что на верёвке сушился, то газеты дедовы. У внука мячик сжевала, всю свёклу на огороде поела. Грибы из корзины, саму корзину, сапоги резиновые, удочку… Много чего. Одни убытки от неё, молока того не захочешь. Вот и продали.

Ага, хорошая была коровка. Мне только одно интересно, что же она за молочко давала после такой пайки?

6.
Ещё до кошки, у нас на работе две собаки жили. Мелкая, Жучка, пока к нам прибилась, наголодалась, видать. Она всю заправку своими нычками изрыла. Только и делала, что пайку перепрятывала. Так и бегала с косточками как саблезубая белка с орешком из мультика про ледниковый период.

Когда собаки начинали наглеть, я их стращал:
- Вот, - говорил, - приедут к нам когда-нибудь корейцы, тут вам и карачун придёт.

Корейцы, однако, не приезжали не разу.

Но как-то раз пожаловал менять баллон похожий на них дяденька.

У меня бабушка была знакомая. Добрая такая, самогонку хорошую варила, и вообще хозяйственная была. Царствие ей небесное, лет десять уже, как померла.
Так вот она, как с новым человеком знакомилась, очень деликатно его спрашивала:
- Скажите, Вы случайно не украинец?
- Да нет, русский я. (Башкир, узбек, татарин… Да хоть немец, без разницы, главное, что не украинец).
И тогда довольная Мария Фёдоровна выдавала:
- Слава Богу, а то Вы знаете, хохлы такие сволочи!
Мне до сих пор интересно, что она говорила после знакомства с украинцами?

Примерно так и я у того дяденьки спросил:
- Вы, случайно, не кореец?
- Нет, я вьетнамец. - Ответил он, удивляясь, что я этого сразу не заметил.
- А как насчёт собачек? – Кивнул я в сторону насторожившихся Барбоса и Жучки. – В смысле, поесть?
- Нет, нет, - вьетнамец яростно замотал головой, - мы собак не едим.

Ага, так я ему и поверил. До того мне на стройке в Питере довелось потрудиться. Мы там охраняли строительство клиники МЧС. Окраина города, новостройки, природа и стаи бродячих собак.

Потом на объект приехали вьетнамские рабочие. Немного, человек шестьдесят. Я ничего не хочу сказать, сам не видел, судить не берусь. Но после приезда гостей из юго-восточной Азии все окрестные собаки исчезли в течение нескольких дней. И почти всё это время вьетнамцы в столовую не ходили. Но в своих вагончиках ели жареное и тушёное мясо. А вот крысы на стройке что до вьетнамцев, что после, знай себе жили, и не тужили. Толстые были, наглые и даже людей не боялись.
Таковы факты. Выводы делайте сами.

7.
Да что вьетнамцы… У нас в Карелии, когда армию стали сокращать, для работы в лесу пригласили сезонников с Украины. В той стране тогда ещё не сильно худо было, так что путные люди дома работали, в Россию на заработки не рвались, а о Европах и вовсе не помышляли. Так что к нам приехали какие-то синяки-алкоголики.

Как они справлялись с лесом, я не видел, но водку возле поселковой гостиницы сезонники глушили отменно. Насмотрелся. Весь аванс у них уходил на спиртное. На закуску денег не оставалось. Зато в посёлке было много бродячих собак, и украинские гости с голодухи начали активно сокращать их поголовье.
Идёшь, бывало, с работы, а вдоль дороги валяются несъедобные запчасти от местных кабысдохов. Так гастарарбайтеры, закусывая, и проредили собачье поголовье, за что от местных жителей большое им спасибо.

8.
Или вот ещё случай про собак. Там же, в Карелии, двое бойцов первой роты попались начальнику штаба, когда на цеху жарили мясо.
- Украли! Баранину со склада украли! - Взревел майор Шарипов.
- Напраслину возводите, начальник. – Обиделись военные строители Вова Чуб и Миша Тертышный. – Мы не воры, мы честные охотники.
- То есть? – Недоверчиво прищурился начальник штаба.
- Собачку мы завалили. Шарика. Земля ему пухом. А что делать, кушать очень хочется.

Репутация у бойцов была ещё та, поэтому моему соседу, замполиту первой роты лейтенанту Косареву, было поручено провести служебную проверку.

Игорёк заморачиваться не стал. Он сказал солдатам:
- Собаку, говорите ели? Ладно. Поверю, если будут доказательства, и доложу товарищу майору.
- Будут Вам доказательства. – Согласно кивнули Чуб с Тертышным.

Вечером они принесли в канцелярию подозрительный мешок.
- Что там? – Брезгливо покосился на него лейтенант.
- Как вы и велели, полная доказуха нашей невиновности: голова, лапы и хвост. – Скромно доложили бойцы.
Косарев заглянул в мешок. Оттуда на него мутными глазами посмотрела собачья голова, с которой лениво взлетела жирная синяя муха.
- Бедный Шарик. – Вздохнул замполит и, прихватив с собой солдатский трофей, пошёл на доклад к майору Шарипову.

***
Через год после этой истории оправдавшиеся Чуб с Тертышным уходили на дембель.
- Ребята, - спросил их Косарев, - а вот тогда, с мясом… Помните историю? Вы что же, действительно собаку съели?
- Обижаете, товарищ лейтенант. – Заулыбались дембеля. – Мы тогда баранину на складе украли. А Шарика того, пришлось уже потом прикончить, для отмазки. Лучше он в мешок, чем мы на гауптвахту.

9.
Старшина Саитов, Тагир Резванович, был рыбаком. Как-то раз он подогнал мне целую наволочку ряпушки. Водилась у нас в озере такая мелкая рыбёшка. А дома у меня жили два кота, Барсик с Тимочкой. Едва я переступил порог, они стали тереться о мои ноги, мяукать, урчать и всем видом показывать, как им хочется рыбы.
Расстелив газету возле печки, я сыпанул кошакам пару горстей рыбьей мелочи. Через несколько секунд она исчезла. Со второй порцией коты управились за минуту.

Мне стало интересно, сколько эти твари смогут сожрать, и я щедро сыпанул ряпушку прямо через край. Чавканье и довольное урчание у основания рыбной кучи возобновились с новой силой.

Едоки умяли половину полной наволочки! Их животы волочились по земле. Кошачьи морды были облеплены чешуёй. Усы слиплись от слизи. Зелёные глаза сыто жмурились. И при этом котики попросили добавки!

Я убрал рыбу в холодильник. Мне стало жалко своих зверюшек: ещё подохнут от переедания. Ага, размечтался. Ни Барсика ни Тимочку даже не сдурнило. К вечеру они тёрлись возле холодильника и снова требовали рыбы.
Я скормил им почти всю наволочку и убедился, что коты от обжорства не страдают и съесть могут немеряно. Чего не скажешь о собаках. Во всяком случае, молодых собаках.
У лейтенанта Косарева тогда же щеночек, объевшись днём рыбьими потрохами, к вечеру околел от заворота кишок. Может быть, не зря говорят, что у кошек девять жизней. Впрочем, за жизни не скажу, но желудки у них точно лужёные.

10.
К чему я рассказал все эти истории? Да ни к чему, просто вспомнилось. А уж читать их или нет – дело ваше.

Моя бабушка, когда жива была, говорила: всё полезно, что в рот полезло.
Насчёт всего, конечно, утверждать не берусь, это весьма спорное предположение, особенно в наши дни. Но в плане еды таки да, раз организм требует и принимает, есть можно всё. Но в меру. Мы ведь люди, а не животные, должны головой думать и знать, что кушаем. А то мне не так давно рассказывали историю про одного деревенского наркомана, который галлюциногенных грибочков в лесу набрал, пожарил и, кайф словив, спать лёг.
Тут его мама пришла с фермы и умилилась:
- Какой у меня сыночек заботливый, грибочков нажарил и мне поесть оставил.

Навернула тётка полсковородки незнамо каких даров леса и всё удивлялась потом:
- Вот ведь чудеса – водки ни грамма не пила, только грибочков поела, а хожу как пьяная.

На этом и закончу. Приятного вам аппетита!
- А какое тебе дело до моего аппетита? – Как говаривал мой сослуживец Олег Андреев.