Вызовы постсоветскому (бес)порядку. Украина и Россия далеки от стабильного мира

Цена, заплаченная народами Украины и России за войну, еще слишком мала, чтобы они принудили свои элиты к окончанию бессмысленной бойни

Михаил Минаков

Народы Украины и России пока не могут принудить политиков своих стран к миру

Фото: David Mdzinarishvili / Reuters

Как показали итоги парламентских выборов на Украине, требования майдана — подотчетность правительства, правление в интересах большинства и европейская интеграция — стали требованиями большинства избирателей. Украинцы хотят, чтобы государство работало на них. Однако не поздно ли мы сделали наш выбор?

Украина — особый случай в политической теории. События последнего года только подчеркивают исключительность украинской политической ситуации.

Войны прекращают политические процессы. Политика как коммуникация относительно общего блага невозможна во время войны. Однако военный конфликт, происходящий в Украине, нарушает эту аксиому.

Нарушение аксиомы войны происходит из-за фундаментального противоречия всей ситуации. С одной стороны, наша война — локальная, ограниченная небольшой территорией, сохраняющая для большей части народа Украины пространство политики. С другой стороны, этот конфликт — настоящая война, пусть и гибридная. Это одновременно и война с иностранными вооруженными формированиями, и гражданский конфликт, и информационная бойня. Соответственно, политические процессы должны прекратиться, отдав бразды правления в руки военных. Однако сосуществование взаимоисключающих элементов — политики и войны — делает украинскую политику такой же гибридной.

Гибридная политика ведет к появлению финансово-политических групп, которые не только эксплуатируют полумир-полувойну в своих интересах, но и воспроизводят ее. Часть этих групп сугубо украинские, часть имеет транснациональный характер, а часть представляет интересы властных элит России на территории Украины.

Для украинских властных элит война оказалась не только риском, но и замечательным прикрытием нового этапа олигархической контрреволюции. В украинских СМИ, перешедших к работе в условиях информационной войны с Россией и сконцентрировавшихся на пропаганде и контрпропаганде, деление страны на сферы интересов олигархических группировок остается незаметным. Продолжение войны, ограниченной юго-восточным Донбассом, где гибнут не только люди, но и некогда мощные финансово-промышленные группы Рината Ахметова, Бориса Колесникова и братьев Клюевых, выгодно и днепропетровской группе, и винницкой, и фирташевцам, и нескольким миноритариям исчезнувшей Партии регионов.

Война в ее нынешнем виде была выгодна тем политическим группам, которые шли на выборы с критикой мирных инициатив украинского президента. Паркетные ястребы получили дополнительные баллы для своих новопостроенных партий на воинственной риторике и популистских проектах вроде украино-российской стены. Это оказалось выгодной тактикой для Арсения Яценюка. Его политическая сила теперь взяла на себя ответственность и за построение коалиции, и за победу в войне с Россией.

Впрочем, группы, выступающие за мир, прежде всего президентский блок, также эксплуатировали страхи населения для усиления собственных позиций.

Финансово-политические группы, выигравшие в результате смены власти после евромайдана, заинтересованы в продолжении лимитированной войны в ее нынешнем состоянии — с медленным переходом к миру, но после передела имущества, контроля за регионами и центральными органами власти.

Сепаратисты заинтересованы в эскалации войны. Внутренние конфликты между умеренными и радикальными сепаратистами нарастают. Отсутствие властных структур скоро приведет к проблемам с питанием и здоровьем населения на контролируемых сепаратистами территориях. Ни сепаратисты, ни их кремлевский спонсор не могут обеспечить базовые потребности населения юго-восточного Донбасса. Чтобы избежать масштабного конфликта между сепаратистскими группировками и ответственности за социально-экономическое состояние перед местным населением, сепаратисты заинтересованы в продолжении горячего конфликта.

Следующие шаги Кремля предсказать трудно. В отличие от других заинтересованных сторон, у Владимира Путина есть возможность стратегического выбора развития событий: от поддержки мира до распространения войны на бóльшую территорию Украины.

После«Путинской революции» 2012 г. Россия стала постмодернистской монархией, где единство обеспечивается недрами и пропагандистскими сетями. Для Владимира Путина и его окружения стоимость войны оказалась неожиданно большой из-за санкций Запада и серьезного сопротивления Киева кремлевскому экспансионизму. Но эта цена — и отсутствие контроля со стороны граждан — может побудить Кремль как к миру, так и к войне.

Политические группы и группы населения, которым война невыгодна, пока не имеют решающего влияния на ситуацию ни в Украине, ни в России. Как это ни страшно говорить вслух, цена, заплаченная народами Украины и России за эту войну, еще слишком мала, чтобы они принудили свои элиты к окончанию бессмысленной бойни. Более того, учитывая опыт постсоветских замороженных конфликтов, скорее всего, властные элиты приспособятся к ситуации неразрешенности конфликта и обустроят политические системы под его воспроизведение.

Если мое описание интересов этих групп верно, то в кратко- и среднесрочной перспективе ожидать установления стабильного мира не стоит.

Постсоветские политические системы исчерпали свой ресурс прочности. И Украина, и Россия, и другие восточноевропейские режимы, выросшие на эксплуатации идеи обеспечения демократической политики и экономики благосостояния в рамках национальных государств, подошли к рубежу, когда постсоветская лаборатория политической креативности начнет предлагать другие — вероятно, транс- и субнациональные — проекты.

Диверсантские сети, созданные Кремлем в Украине, и альтернативные(по отношению к официальным режимам) военно-политические организации исповедуют идеологии все более радикальных изменений. Спецслужбы, поддерживавшие их создание и первые годы существования, теперь не способны их контролировать. Мало того, часть офицеров этих служб сами принимают идеологические убеждения бывших подопечных. Взаимопроникновение верований«охранки» и «гапонов» ведет не столько к управляемости этих движений радикалами, сколько к уменьшению эффективности официальных спецслужб. Цинизм постсоветских элит исчерпаем. За ним грядет принятие значительной частью сотрудников автономных спецслужб утопических радикальных идеологий.

Пропагандистские сети России, а также утопические идеалы майдана и антимайдана раскачали и украинское, и российское население. Смогут ли постсоветские олигархи и автократы удержать ситуацию под контролем? Я сомневаюсь в этом. Мне кажется, запущенные процессы деструкции политического порядка в Восточной Европе и Западной Евразии не поддаются ничьему контролю. Количество горячих точек, замороженных конфликтов и режимов, не учитывающих базовые интересы постсоветского населения, переводит постпостсоветскую историю в новое качество.

Мир и стабильность для Украины возможны только при условии заключения украино-украинского договора и начала построения новой, третьей украинской Республики. Ее сверхзадачей должно стать создание инклюзивной политической, социально-экономической и культурной системы, обладающей в то же время сильной системой безопасности для своих граждан.

В этом плане евроинтеграция — это процесс строительства Республики с такими политическими, социальными и экономическими институтами, которые будут решать базовые проблемы населения, а кризисы использовать как ресурс для общественного развития Украины. Если мы сможем перенять институциональную логику Евросоюза, то даже такой кризис, как возможная война Украины и России — при всех ужасных ее последствиях, — приведет к построению политической системы, которую будут безоговорочно поддерживать украинские граждане.

Утопичность этих целей очевидна. Однако цинизм, война и политический радикализм — это путь к коллективному самоубийству. Конструктивная утопия — это не реальность, однако ее воплощение является терапевтической и для людей, населяющих Украину, и для присутствующих здесь коллективов.

Впрочем, чем дальше мы от февраля 2014-го, тем меньше шансов на реалистичность этого варианта событий. Масштабные евразийские войны и гуманитарные катастрофы выглядят все более возможной альтернативой нежеланного будущего.