Северная Корея: взгляд изнутри

Автор — Кристина Муслимова

Северная Корея: как я там оказалась

Я изучаю международные отношения в Лондонской Школе Экономики и Политических наук (LSE). Здесь действует Гримшоу Клаб (The Grimshaw Club) — это сообщество студентов, которое, в том числе, организует поездки ЛШЭ в разные страны мира. Примерно в феврале я получила от них рассылку по электронной почте о том, что срочно организовывается поездка в Северную Корею. В письме была пометка, что организовывает поездку не сам клуб, а бывшая выпускница ЛШЭ. В письме была отмечено отдельно, что студентов из Америки, Южной Кореи и Японии они просят не обращаться. Дальше необходимо было написать эссе о том, почему я хочу попасть в Северную Корею, и встретиться лично с организатором.

После подтверждения моей кандидатуры было необходимо оформить визу в Китай. (1) — там, в отличие от Великобритании, есть представительство Северной Кореи, и только в Китае мы получали визы (2) — лететь все равно через Пекин, так как оттуда есть рейсы в Северную Корею.

Китайские визы и билеты в Китай мы оформляли самостоятельно, остальное за нас делал руководитель группы. Никаких сложностей с Северокорейской визой не было. В Пекин мы все прилетели отдельно, из разных точек мира — встреча группы была назначена в одном из отелей в центре города. В день приезда нас должен был лично встретить представитель Северной Кореи и выдать визы. Встреча так и не состоялась — нашему руководителю просто были переданы визы. Нам выдали групповую визу — она представляет собой обычный лист бумаги с данными участников и фотографиями.

В Пекине нам сообщили о том, что с нами едут журналисты BBC Panorama под прикрытием снимать документальный фильм о Северной Корее. Нам было сказано, что поездка изначально организовывалась для этой цели. В это время обстановка вокруг Северной Кореи накалилась до предела: северокорейский лидер Ким Чен Ын ежедневно грозился войной против Америки. Тот факт, что с нами журналисты, тщательно скрывался, а хорошо известный в Великобритании журналист Джон Суинни был представлен северокорейцам как Профессор ЛШЭ. Поездка была достаточно рискованным мероприятием, но на предложение остаться в Пекине все ответили отказом.

Пекин-Пхеньян

 Регистрируемся на рейс в Пхеньян.

Мы вылетели в Северную Корея 23 марта 2013 года рейсом JS152 «Пекин-Пхеньян” авиакомпанией Air Koryo на русском ИЛе. Сам полет в Северную Корею совершенно заурядный — старый российский ИЛ, стюардессы как стюардессы — улыбаются. Есть даже маленькие телевизоры — только, правда, оттуда на тебя то маршируют северокорейские солдаты и рвутся звуки маршей, то звуча пропагандистские лозунги.

Рассадили нас по самолету в разбросанном порядке — я очутилась между Томико (организатором поездки и тоже журналистом BBC) и северокорейским мужчиной лет 50-ти, и нам даже удалось пообщаться, хоть и на ломаном английском. Мы с Томико его расспрашивали — он отвечал, постоянно улыбался, даже старался за нами ухаживать — угощал лимонадом. Он оказался обычным рабочим, который возвращался домой после долгого отсутствия — работал где-то на Филиппинах, сказал, что скучал по дому и очень хочет увидеть семью. Когда все темы были исчерпаны, он начал демонстрировать нам северокорейскую газету — с трепетом, тыльной стороной ладони указывая на портреты Ким Чен Ына (назовем его для удобства Номер Три) и с придыханием и совершенно не искусственно (я не преувеличиваю) произнося на английском: 'My leader!' [мой лидер] Причем указывает на Лидера он ладонью, а не пальцем. Пальцем, видимо, не полагается. И так он комментировал жестами и Май Лидэр-ом каждую страницу. Фотографий Его Лидера в северокорейской газете, поверьте, много. Это «Май Лидэ» на английский манер будет еще долго звенеть у меня в голове.

В аэропорту Пхеньяна

Северокорейский аэропорт очень маленький и очень бедный, наш самолет единственный на посадочной полосе, за иллюминатором вижу небольшую группу солдат. Заходим в холодный терминал аэропорта (эти холодные неотапливаемые здания без горячей воды будут сопровождать в поездке по стране). Приходит моя очередь на паспортный контроль. Пограничник смотрит внимательно и начинает что-то спрашивать. Я сначала не понимаю вообще. Потом я начинаю понимать, что это по-корейски, но, естественно, не понимаю, ЧТО он говорит. Говорю на на английском: «Я русская и говорю по-английски. Я по-корейски не говорю» (что правда). Он мне опять на корейском. После 3 минут такого общения он мне так ехидно: «рюсккая?». Я думаю ах ты… отвечаю: «рюсская». И тут он мне выдает на великолепном русском (с легким акцентом), тыкая на какого-то пограничника: «А вот он сказал, что слышал как ты в очереди говорила на корейском». Я опять думаю ах ты… а произношу с улыбкой: «Он шутит». Попытали меня минутку — и поставили штамп, только не в паспорт, а на бумажку с визой. Так и осталось у меня — вылетела из Пекина 23 марта 2013 — вернусь в Пекин 31 марта 2013. Штамп о прилете куда-либо отсутствует. Так у всей группы, штамп они в паспорт не ставят — может и к лучшему…

Еще на борту мы заполнили бумаги по ввозу: нужно было, например, написать список всех ввозимых книг с авторами и названиями, перечислить всю ввозимую технику, включая телефоны и компьютеры. Мобильные телефоны, тщательно проверив на границе, нам все же вернули. Прямо в аэропорту стояла стойка, где можно было купить северокорейскую сим-карту. Были симки для четвертого айфона, на пятый, правда, нет. Интернет отсутствовал на протяжении всей поездки.

Прямо в аэропорту нас встретили гиды — двое мужчин лет 35-ти и 24-летняя девушка. Про гидов могу сказать только одно — совершенно очаровательные люди, которые честно выполняли свою работу и даже не подозревали, что в группе трое журналистов. Также с нами были водитель и северокорейский оператор, снимавший каждый наш шаг. Такой командой мы передвигались по стране, и без присмотра ходить нам можно было только по территории отеля.

Отель в Пхеньяне

В наш тур по Северной Корее входило путешествие по все стране, включая ДМЗ (демилитаризованная зона на границе с Северной Кореей), мы сменили много отелей. Но запомнился больше всего самый первый и он же последний в нашем путешествии. У него очень удачное расположение — в самом центре Пхеньяна.

 Вид на Пхеньян со входа в наш отель

Отель большой и просторный: на первом этаже есть круглосуточный бар, на втором — ресторан, где мы завтракали и ужинали. Отель, правда (как и все здания в Северной Корее), очень холодный, как склеп, даже на улице несмотря на не самую лучшую погоду, было теплее.

 Холл отеля. Пхеньян

В номере, правда, было тепло, отопление в Северной Корее идет традиционно от пола — поэтому ходишь по горячим полам. Ванна большая, но на моем этаже горячей воды в кране не оказалось, а холодная вытекала не из крана, а откуда-то из-под ванны, причем интенсивно. Включил кран — и вот уже все тапки мокрые. Мыться всем этажом ходили к немногим, кто жил этажом выше — у них с переменным успехом вода горячая появлялась. Электричество в Северной Корее, где бы вы ни находились, работает с перебоями. На второй день привыкаешь к тому, что оно вдруг резко отключается, потом включается. И так постоянно.

 Мой номер в отеле

Первая ночь в Северной Корее была самой ужасной. Я одна в двухместном номере, по коридору, как надзиратель, ходит служащая отеля, там же в коридоре стоит телефон, и он с перебоями трещит. Темнота. Окна моего отеля смотрят на строящийся дом. Дом как дом, облепленный муравьями-строителями, их правда очень много. Стройка идет 24 часа в сутки — в прямом смысле, не останавливается никогда. Но ты-то первый день в Корее и не знаешь, что рабочие там живут в палатках и их не отпускают домой, и что к концу путешествия, когда ты остановишься в том же отеле, увидишь, что за 7 дней было построено 2,5 этажа. Но ты-то не знаешь ничего и спишь себе в номере. В это время прямо в твое окно то и дело вспыхивает пламя от сварки, светят фонари, и суетятся рабочие на доме, который строится, все раздается какой-то долбеж со стороны стройки — это в три-то ночи. И ты думаешь — ну, не бывает же так, ну? Что за сценарий к дешевому фильму? Ты один в большой комнате, которую то и дело освещают блики пламени, со стройки доносятся глухие удары, в коридоре — шаги, звенит телефон (зачем он нужен в коридоре в отеле?) и в дополнении ко всему ты вдруг осознаешь, что ты в Северной Корее. Занавес.

 Вид из моего номера на стройку. Левое фото сверху снято в ночь с 23 марта на 24 марта 2013. Правое сверху — через 7 дней.

Пхеньян

На улицах кристально чисто, машин в целом немного, но говорят, что стало больше, чем раньше. Это правда, что есть иномарки. Очень чистый воздух. Людей на улицах немного, но очень много детей, причем без родителей. Но не представляйте толпы детей бродящих по улицам — они чаще всего катаются на роликах или просто гуляют. В городе достаточно безопасно. Если хотите представить как они одеты, просто вспомните Советские фильмы. Вот, примерно, так: просто, даже бедновато, но добротно. Какого-то удивления или ужаса туристы у корейцев (уже?) не вызывают. Кто-то улыбается, кто-то равнодушно спешит на работу, только дети смотрят с интересом и ухахатываются. Даже в Пекине ажиотаж по поводу нас был намного больше.

Несмотря на расхожее мнение, ночью Пхеньян освещается, хоть и очень скромно. В городе, при желании, можно достать практически любые спиртные напитки, есть и фанта и кола, только доступ к благам капитализма имеет в основном партийная элита.

Рестораны и бары в Северной Корее

Ели мы в Северной Корее в совершенно разных местах, нас старались кормить по-европейски: тосты, кофе, джем. Правда, все это на корейский манер, было совсем не вкусно, но не могу сказать, что мы голодали. Пробовали мы и блюда корейской кухни, везде и постоянно нас преследовало национальное блюдо:кимчи (это что-то вроде квашеной капусты, но со своеобразным запахом и вкусом). Также нас старались кормить мясом и овощами.

На удалось побывать в казино, правда, съемка там запрещена, и везде установлены камеры. Там же, на выходе, мы видели группу мужчин, одетых «а-ля 90-е»: в черное, в солнцезащитных очках и с барсетками.

Приехали они на паре черных бронированных мерседесов. Снять на камеру нам их не дали.

Провинция

Передвижение по стране строго контролируется государством: повсюду блокпосты, где проверяют документы и маршрут следования. Миграция по стране минимальная. Человек, родившийся в провинции, скорее всего там и проведет всю свою жизнь. Жизнь в сельской местности убогая и нищая. В разных деревеньках установлены специальные наружные радиоапппараты, из которых день и ночь звучат пропагандистские лозунги. Учитывая, что на улицах в селе почти нет людей, и очень тихо — громогласные северокорейские лозунги звучат жутковато.

 Село в Северной Корее

Дороги в Северной Корее ужасные, самый популярный вид транспорта _ велосипед. Светофоров в стране нет, поэтому движение регулируют регулировщики: чаще всего это молодые девушки, но встречаются и мужчины.

Мужчина-регулировщик в одном из провинциальных городов

Производство в стране практически отсутствует. Однако мы видели сигареты, сделанные в Северной Корее. Большинство мужчин в стране -злостные курильщики, среди девушек курение не распространено.

Посещение мавзолея

Надо сказать, что лидеров северокорейцы чтят как богов, и они для них живее всех живых. Поэтому каждый северокореец обязан навестить своих лидеров как минимум раз в год. Посещение мавзолея — это целый ритуал. Вас выстраивают в линейки по пять-шесть человек уже на входе в мавзолей, и таким строем вы торжественно маршируете на протяжении всего посещения. Телефоны и фотоаппараты проносить в здание не разрешается. Вас будут обыскивать, сканировать и сдувать с вас пыль (да!) специальным аппаратом. После процедур вы стоите на длинной какой-то бесконечной движущейся дорожке и рассматриваете под надзором гидов фотографии Номера Один и Номера Два, развешанные по стенам: направо — один из них на ферме, налево — Номер Два обнимает яблоню, направо — Номер Один разговаривает с рабочими, а вот меж всех эти тракторов, берез и сосен — Номер Два и Путин плечом к плечу. Это какое-то неожиданное появление Путина на стенах мавзолея вызывает у нас смех. Гид испуганно и строго: «А что смешного?». Дальше следует лекция о дружбе между нашими лидерами и количестве встреч Путина с северокорейскими лидерами.

Фотографии эти, кажется, не кончатся никогда, и все это — под музыку заунывную, а ты едешь по бесконечному туннелю. В конце туннеля, правда, не свет, а толпа выстроенных аккуратно, конечно же, по линеечке, рядов корейцев, с торжественными, светлыми и какими-то испуганными лицами. Заунывная музыка все звучит. Других звуков нет — все молчат, и все это молчание как-то торжественно звенит. Женщины одеты в национальные платья-конусы в пол, мужчины выглажены и выбриты — пришли, как обычно, раз в году на встречу к своим лидерам. В общем, зрелище жуткое. Нас проводят без очереди, а к спине прилипают их молчаливые взгляды.

В необыкновенно огромной, величественной и несуразной зале -стоят Две Статуи. Два Гиганта — Номер Один и Номер Два. В лучах восходящего солнца (эффект создан подсветкой). И вся комната как-то светится, и вокруг — какая-то абсурдная благость. И вдруг пропадает ощущение реальности. И когда кланяешься статуям — это вроде уже и не ты. И стыдно, и кланяешься, и косишь глаза на охрану с ружьями. А кланяться необходимо в пояс, всем по очереди, понятно, в линеечку — по пять-шесть человек. Потом такие же поклоны нужно бить стеклянным саркофагам с телами лидеров внутри: три раза с разных сторон, кроме головы.

Вы заходите в следующую комнату — и там плавательное судно одного из Лидеров, настоящий корабль — стоит на полу, на котором нарисованы волны. Корабль просторы океанов образно рассекает… На стене деревянная карта и красными советскими звездочками загораются маршруты путешествий Номера Один. В следующей комнате, уже без сюрпризов, — вагон поезда, тот самый, на котором Великий Лидер объездил полстраны и полмира. Тоже карта и тоже красные звездочки загораются, указывая путь. В окна вагона можно увидеть те кресла, на которых Он сидел, письменный стол и даже его компьютер марки Apple. Дальше идут комнаты с Его автомобилями и многочисленными наградами, многие из которых из России. Рядом с нами это все рассматривали посетители — северокорейцы, и одна девушка вдруг так искренне заплакала — от гордости за своего Лидера.

Музей Подарков

Отдельно располагается музей подарков, которые были преподнесены Лидерам разных стран мира. Этих музеев много, он не один. Это отдельное здание, и посещали мы его одновременно с толпами северокорейских солдат, которых свозили грузовыми машинами. После кучи проверок и сканеров вы снова в музее, где собрано какое-то нагромождение дорого северокорейскому народу хлама со всего мира: тут и ковры, и вазы, и сервизы, и статуи, и мебель — все подряд. Есть даже какой-то огромный, размером со стандартный советский телевизор, кусок горного хрусталя, ограненный в форму бриллианта. Среди всего этого нагромождения торчат лица лидеров — на вазах, картинах, различных сувенирах — и они улыбаются тебе благостно так, задорно. Под каждым экземпляром коллекции — подпись, откуда и кем подарено, и какому именно лидеру из Двух. Из особо запомнившегося — кресло, полностью отделанное шкурой тигра, пикантность ему придавали пластиковые глаза и морда, аккурат на том месте, где должна свисать правая рука. В общем, пальцы у вас лежат на пластиковых, как у глупой советской куклы, глазах тигра, притом почему-то косых. И весь этот наваленный хлам, какое-то кресло-кич из натурального тигра, сервизы — все это какой-то абсурд и ужас одновременно. Надо сказать, что с тиграми у северокорейцев особые отношения. Среди экспонатов был портрет Номера Два на тигре.

Представляете, Обаме такой подарок бы сделали, его реакция? А северокорейский лидер вот серьезно к делу подошел: в музей, под стекло. Северокорейцы гордятся мужеством своего лидера: тигра оседлал, не медведя вам.

Цирк

Цирк в Северной Корее это не просто цирк. Мы немного опоздали, и пришли к самому началу представления, сели в темноте и только тогда стали оглядываться вокруг, в темноту. Потом вдруг зажгли свет и мы увидели, что помимо нас, группы туристов, там сидели только солдаты и их начальство.

Первым номером было акробатическое выступление: акробаты вылетели на ракете, все было завязано вокруг военной тематики. Учитывая то, что в то время политическая ситуация вокруг Кореи в мире была накалена до предела, весь антураж постановки выглядел пугающе.

Университет и больница

Помимо всего прочего, мы посетили одну из больниц и университет Ким Чен Ира. Несмотря на то, что это были обычные рабочие дни, ни студентов, ни пациентов в больнице мы не обнаружили. Если в больнице мы еще застали момент разгона больных — видимо, к нашему приезду не сумели всех разогнать, то в университете была просто тишина. Мы бродили среди компьютеров с интранетом, нам показывали, как работает электронная библиотека. Ни одного студента мы так и не увидели. Скорее всего, причина в том, что если раньше среди студентов самым популярным языком был русский, то сейчас, как это ни странно, — английский. А это значит, что теоретически мы смогли бы пообщаться со студентами напрямую, а не через переводчика. Но это уже мои личные предположения. Нам, естественно, было интересно, где студенты — три разных человека на наш очевидный вопрос дали три противоречащих друг друга ответа: они на стройке, сегодня национальный праздник, они отдыхают, и проводится диспансеризация.

Отношение к остальному миру

Северокорейцы постоянно подчеркивают, что не испытывают ненависти к американскому народу, они винят во всем правителей США.

К России отношение хорошее, но с оттенком разочарования в стране после крушения Советского Союза. Однако в Корее очень любят советские военные песни и фильмы, люди старшего возраста, в основном, говорят по-русски, часто учились или бывали в свое время в СССР. Концерты со дня победы показывают на центральном телевидении. Однажды мы сидели в ресторане и на включенном там телевизоре, к своему удивлению, увидели поющего Баскова где-то между диктором, разоблачающим американский империализм, и заставками с военной пропагандой.

Никто в Корее себя Кореей Северной не считает. Они просто говорят -Корея, так как, по их версии, Южная часть на данный момент оккупирована — на любой карте в Северной Корее вы увидите единую Корею.

В целом, это ощущение, что ты был в Северной Корее, — оно какое-то нереальное. Но, в общем, все это очень грустно. Мало кто воспринимает КНДР всерьез, это как страшная история, которую все друг другу рассказывают для забавы, и мало кто вникает суть. Даже когда ты находишься там — абсурдность всего происходящего доходит до таких пределов, что становится просто смешно, срабатывает какая-то защитная реакция.

Я бы сказала, что Северная Корея — это какое-то нагромождение абсурда, нищеты и лжи, под которым скрывается грустная банальная жизнь обычных людей. Она, конечно, мало заметна на фоне громоздких статуй, зданий и величественных маршей и лозунгов. Если вам интересна Северная Корея, представьте себя на месте обычного северокорейца. Вы скажете, что люди мало знают об окружающем мире и им не с чем сравнивать. Это правда, но представьте себя тогда гидом, работающим в КНДР, — вы месяцами живете с иностранцами во всего мира, живете в прямом смысле — все время с ними в отеле, и семью вы просто так увидеть не можете, даже если вы в одном городе. Вы одиноки. А иностранцы каждый раз рассказывают о какой-то своей жизни, другом мире, они бессердечны к вам, но совсем не плохи по сути. Они тычут вам в лицо правдой, а вам немного за державу обидно, куда им иностранцам понять вас. Но все же вы начинаете сомневаться и понимать, что они, эти иноземцы, может, в чем-то и правы. Самый грустный для вас момент, это, наверное, провожать этих туристов. И вот вы провожаете их каждый раз и видите, как легко они переходят границу и машут вам рукой на прощание, а вы так и остаетесь там. Вы встречаете все новых и новых туристов и снова прощаетесь с ними, и стоите, и машете им рукой. Вы стоите.

Если же вы сейчас представили всех северокорейцев роботами с промытыми мозгами, то спешу вас разубедить: все совсем не так однозначно, и не так уж идеально абсурдно.