Достоевский - анифашист

11 ноября 2014 весь культурный мир будет отмечать день рождения великого русского писателя - Федора Михайловича Достоевского. Среди художников с мировым именем Достоевский по праву занимает место писателя-антифашиста. Едва ли не главной мечтой Достоевского, как гуманиста, было написать вторую часть своего романа «Братья Карамазовы». Но судьба распорядилась иначе. Поэтому, дабы оживить в сердцах людей память о великом русском писателе, предлагаю всем, кто владеет словом, осуществить замысел Достоевского, предложив свой вариант продолжения романа. Не стоит предполагать, что у кого-то из почитателей таланта Достоевского получится написать лучше. Но это лишь подчеркнет дар великого гения. Хотелось бы, чтобы к следующей годовщине, вторая часть дилогии была завершена. Сам же я предлагаю читателям свой вариант, который намерен публиковать главами.

Посвящается
Федору Михайловичу Достоевскому

БРАТЬЯ

Роман

От автора

       Приходилось ли вам, дорогие читатели, встречать девушку, чье детство прошло в нескончаемой череде унижений. К семнадцати годам душа такой девушки являет собой одну незаживающую рану. И ее душевные страдания, о которых она cчужими людьми предпочитает молчать, все же так и рвутся из нее наружу. А теперь представим себе, что подругой этой несчастной особы стала девушка, которую с самого раннего детства любили и жалели, пытаясь дать ей все самое лучше и красивое, включая образование и одежду. Разве не станет униженная, не умолкая, доказывать своей счастливой подруге, что и она тоже человек? Но, как счастливой подруге заставить свою несчастную товарку хоть на пять минут умолкнуть? Самым лучшим средством будет доверчиво положить свою голову несчастной подруге на грудь. Выражая ей тем самым свою любовь и доверие. Так вот и я, дорогие читатели, хочу, чтобы вы теперь же положили свою голову на мою грудь. Вдруг все мои стенания и боль вызваны тем, что во мне в эти часы пробует родиться новый человек. Тогда, родившись, этот новый человек не сможет забыть того, кто стал для него повивальной бабкой. И, если он сумеет родиться сокровенным, то, как знать, не окажется ли он полезным и для вас в те дни, когда вам вдруг покажется, что вы заблудились и совсем позабыли дорогу к самим себе. Начать же мне хочется с того, чем без малого век назад окончил свой роман «Братья Карамазовы» великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский. И пусть мои записи послужат оживлению в умах и сердцах людских памяти об этом великом человеке. Вот, и все, на что я рассчитываю, делая свой дерзостный по мнению моих будущих критиков шаг. Но помню я при этом, что обещана нам было самим Федором Михайловичем дилогия, а на деле случился лишь один роман. Но вины писателя в этом нет. Ибо и самый великий из людей волен лишь в своих предположениях, а располагает всем Бог. Но раз верно лишь зерно, а урожай - штука гадательная, то я теперь же без промедления и начну…

                                                               Книга первая
Глава первая

                                                                      Планы

     Итак, мы расстались с Алешей у Большого камня, подле которого завещал схоронить его тело Илюша Снегирев. В те же часы решил Алеша посвятить свою жизнь детям. Дабы узнали дети, что непозволительно им видеть в своих отцах, лишь малую часть той большой природы, которая их окружает. И не пытались они своими капризами или, напротив, подчеркнутым послушанием, покорить себе своих родителей. Дабы взять верх над их волей и разумом. В свое время мечтал Алеша посвятить их в суть спорной идеи ученого австрийца Зигмунда Фрейда, согласно которой всякий мальчик мечтает убить своего отца, чтобы завладеть его наследством и стать мужем своей матери. Однако все эти мирские басни Алеша намеревался пропустить через фильтр Святого Писания. Но, чтобы учить других, самому нужно много учиться. Именно это и имел в виду Алеша, когда говорил детям, что в скором времени он их надолго оставит.

Мечтой Алеши стало поступить в столичную Духовную семинарию. Но для этого самостоятельного шага требовалась рекомендация высокопоставленного духовного лица. Таким лицом для Алеши мог стать игумен нашего монастыря, где Алеша был послушником у покойного старца Зосимы. И откуда старец Зосима благословил его идти в мир.
      Теперь же, стоя у ворот монастыря, Алеша поджидал отца Паисия. Сам отец Паисий в те минуты был в гостинице, исповедуя и причащая одного важного столичного чиновника, приехавшего в монастырь за советом, но в одночасье занемогшего так, что, вопреки своему желанию, должен был в ближайшие часы оставить наш грешный мир и предстать пред Господа.
      Три месяца назад в нашем подгорном монастыре сменился настоятель. Прежний настоятель сперва был назначен викарием местного Владыки, но уже через месяц был с почестями отправлен на покой. Знающие люди связывали это с новой экономической политикой, оглашенной церковным руководством и касавшейся всех приходов и монастырей. Суть этой новой политики, если говорить коротко, сводилась к приросту финансов. И, как следствие, к повсеместному возведению новых храмов и монастырей и расширению уже существующих. Новая экономическая политика церкви сразу же нашла как своих сторонников, так и противников. Главным ее врагом в нашей Лавре стал, как и ожидалось, отец Ферапонт, который при братии назвал нового настоятеля «вольным каменщиком», который стены строит, а Христа забывает. Сманив двух монахов и одного трудника, отец Ферапонт вскоре покинул монастырь и ушел спасаться в дальние леса на грибы и ягоды, как в свое время и обещал одному захожему монаху из малой обители на дальнем Севере. В келье отца Ферапонта обретена была записка, в которой были повторены слова старца Зосимы, сказанные им перед самой своей кончиной. Записка гласила: «Вскоре придут люди и отобьют у вас стадо ваше». Новый игумен велел записку эту сжечь, а келью Ферапонта окурить ладаном и никого в нее не селить. Так и поступили.
     Пока Алеша дожидается у монастырских ворот отца Паисия, у нас есть минутка, чтобы сказать два слова о новом игумене - отце Фелимоне. Его отец – богатый купец - еще в начале своей торговой карьеры дал Богу обет построить храм, если его купеческие дела пойдут в гору. Так все и случилось. Бог помог купцу. Но, когда купец ознакомился со сметой на строительство храма, то решил, что много достойней, да и дешевле, будет посвятить Богу самое дорогое из того, что у него есть – собственного сына Фелимона. Так отрок Фелимон сделался семинаристом.
   Уже на втором курсе семинарии, он, благодаря ласкам и стараниям своего отца-купца, был рукоположен в диаконы. А сразу после окончания семинарии стал иереем. И вскоре принял монашество. Причиной этого отчасти стала его мать. Властная женщина, не терпевшая ничьих возражений в своем доме.
     Вопрос о назначении в наш монастырь нового игумена решился в три недели. В начале четвертой недели отец Фелимон стал самым молодым в истории нашей церкви архимандритом. Воистину, каких только чудес не встретишь на просторах Руси?
     Если же говорить о складе ума отца Фелимона, то голова его была разбита как бы на две равные половины. В одной половине поселился Христос, а другую половину заняли дела сугубо мирского порядка. Когда же житейские планы и проекты в голове отца Фелимона множились, то Христу неизменно приходилось потесниться. Вот и теперь, новый игумен задумал увеличить площадь монастыря чуть ли не в два раза. Перестроив не только сам храм, возведенный всего только век назад во имя Пресвятой Троицы, но и почти все хозяйственные постройки. Особой заботой отца Фелимона была монастырская баня. Ее планировалось отстроить заново. Посетив старую баню, отец Фелимон заявил, что в ней можно больше грязи набраться, чем смыть. А чистота отцу Фелимону была нужна. Ведь он не раз повторял, что готов ползать на брюхе перед кем угодно, если это послужит к пользе монастыря. Но беда состояла в том, что ползать ему особо было не перед кем. Капитализм приучал людей к бережливости. Вот, и метался отец Фелимон между своими грандиозными планами и скудной церковной кружкой. При том, что Епархия не выделяла на нужды монастыря ни копейки, да и собственный отец отца Фелимона – купец-миллионщик – всячески уклонялся от подобных тем, неизменно повторяя, что уже вложил в карьеру сына сумму, на которую можно выстроить не один, а два храма. Добавляя при этом, что свободных капиталов у него нет.
     В вопросах поиска богатых жертвователей отец Фелимон возлагал большие надежды на Мишу Ракитина, ставшего к тому времени известным журналистом. Используя свои знакомства, Ракитин постоянно публиковал в газетах заметки о разных чудесах, якобы происходивших в нашем монастыре. И, наряду с описанием правдивых событий, так подчас перегибал палку, что даже у отца Фелимона волосы на голове вставали дыбом. На критику в свой адрес Миша обычно отвечал бойко. Пусть, - говорил он, - никто не видел того, как Божья Матерь, сойдя с небес, благословляла нашу обитель, а я видел. И, значит, писать об этом я право имею.
      Еще одной причиной, по которой Ракитин оказался на короткой ноге с новым настоятелем, была родственная причастность Миши к церковному клиру. Ракитин был сыном священника. Тогда как отец Фелимон старался скрыть от большинства тот факт, что его родитель - человек купеческого звания. Но, что можно скрыть от нашего любознательного народа? И монастырская братия в этом отношении отнюдь не исключение. Ну, а как же еще все тайное может сделаться явным?
      Но вот на пороге монастырской гостиницы с дароносицей в правой руке появился отец Паисий. Алеша шагнул ему навстречу. Нам следует поторопиться, чтобы услышать все, о чем они станут говорить.
       - Благословите, отец Паисий, - склонив голову и положив свою правую ладонь поверх левой, произнес Алеша.
     Переложив дароносицу в левую руку, отец Паисий наскоро благословил Алешу. Видно было, что все помыслы его заняты, чем-то другим. Чем именно мы вскоре узнаем, а пока выслушаем его вопрос.
      - Где пропадал?
      - В Петербург ездил, - ответил Алеша.
      - Душу развлечь? - строго спросил отец Паисий.
      - Нет, - смутился Алеша. - Был в Лавре. Приложился к мощам …
      - Похвально, - вновь взяв дароносицу в правую руку, произнес отец Паисий. - А меня, зачем ждешь?
      - В семинарию Петербургскую хочу поступить, но для этого требуется рекомендация, - переминаясь с ноги на ногу, начал объяснять Алеша.
      - Понятно, - глубоко вздохнув, покивал отец Паисий. – А меня, значит, хочешь послом к настоятелю отправить по своему делу. Так и быть. Испрошу. Но больших надежд не питай. При прежнем игумене вопрос твой решился бы сам собой, а новая метла всегда по-новому метет.
      - Вы, чем-то расстроены, отец Паисий? – участливо спросил Алеша.
      Отец Паисий промолчал. Если бы не тайна исповеди, то он непременно рассказал бы Алеше, о том, что увидел и услышал в гостиничном номере, исповедуя и причащая важного столичного чиновника.