ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ ..............однако ..........

Пост-советская  интеллигенция  в  начале  90-х  в  основной  массе  была  на  стороне  новой власти  - полагая  -  что  она -то  явно  ровня  своим западным  коллегам  ..........в  отличие  от  простого  рабочего  люда  ........Но ведь наша среда, за небольшим исключением, это люди, профессионально состоявшиеся совершенно в другую эпоху, время куда большей свободы, а

все равно, кроме как сохранять и передавать —-других популярных трендов культуры не возникло.

А почему? Да потому что поиздержались за время ожидания хорошей жизни, изголодались, изтерпелись, и как только дорвались до несовкового существования, спущенного по мановению божественной руки буквально с неба, пусть и кремлевского, то сразу захотели жить, как у них в рутинных демократиях, только лучше, потому что в обнимку с любимой профессией и русским языком. А о том, что

если свобода досталась бесплатно, то за нее придется когда-нибудь заплатить,

об этом не думали; а когда поняли, чем, собственно говоря, нас требуют расплатиться, то практически сразу согласились. Потому что мы получали гонорары за хорошее, корректное исполнение своей работы в виде создания культуры для информации и декора, при строгом соблюдении правила не лезть туда, куда лезть и так не хотелось. В то, что презрительно именовалось политикой и что являлось на самом деле нашей первейшей задачей — порождением смыслов и ценностей, адекватным переходу от тотально несвободной культуры к культуре, свободной ровно настолько, насколько это допускалось теми, кто задавал правила игры.

Но этого мало. Была еще одна фишка, к которой мы в той или иной степени все причастны — к работе на дядю, на богатого дядю. И не потому, что дядя ставил перед нами задачу осмысления социально нового, а потому что дядя был заинтересован в такой системе ценностей, которая бы подтверждала его права задавать нам правила социальной и культурной игры и не делать противное. А если и вел какое-то время собственную игру (открывал газету, журнал, издательство, галерею, чтобы оттенить номенклатурный характер своего состояния или в борьбе за власть с конкурентами), то и в эту игру мы покорно вписывались, потому что она пристойно оплачивалась. И с этим наша среда (хотел написать: с удовольствием, но здесь, как и везде, кто как) согласилась. Она обслуживала интересы слоя и групп, захвативших власть и финансы, и обслуживала не потому, что безусловно верила в их правоту, а только потому, что у них были деньги.

В результате в стране была создана иллюзорная культурная и социальная атмосфера, в которой культура была орнаментом брутальных способов утверждения социального цинизма: кто выиграл, кто первым успел конвертировать свои номенклатурные преимущества в деньги и власть, тот и прав. Прав в том, что, продолжая быть номенклатурщиком, желает, чтобы обстановка вокруг него была в общих чертах повторением той, что обычно окружает успешных и умных людей в условиях рынка.

И именно этим (за ничтожным исключением) занималась несколько десятилетий наша среда: создавала иллюзорную культурную жизнь, в которой жить реально было так же трудно и противоестественно, как жить на сцене, выдавая ее за реальность.

То, что в обществе развился цинизм, что резко упали нравственные нормы, что многие, не участвующие в дележе прибыли от номенклатурной конвертации, были сбиты с толку и разочарованы, виноваты, конечно, не только сами постсоветские нувориши, они сами не способны были конвертировать деньги в смыслы; зато наша среда своими собственными руками, своими способностями и знаниями обеспечивала устойчивость номенклатурного реванша и делала то, без чего король остался бы информационно и культурно голым. Могло ли быть иначе? Не вчера и не про постсоветских интеллектуалов сказано:

"Интеллектуалы, вопреки их представлению о себе, составляют часть сферы власти.

Будучи подвластными, они одновременно являются составной частью властвующих. Их власть состоит во владении культурно-информационным капиталом; они осуществляют ее посредством речи. Критическая интеллигенция имеет шанс реализовать свою функцию только в том случае, если интеллектуалы отдадут себе отчет в том, какую позицию они занимают в игре власти, т.е. построят политику на защите своей относительной автономии как обладателей культурного капитала".

Было ли это сделано, отдала ли себе отчет постсоветская интеллигенция в том, что играла с самого начала на стороне власти?

Попыталась ли добиться относительной автономии и стремилась ли осмыслить ту культурную и социальную атмосферу, которую она не только создавала, но и навязывала, как единственно возможную, всему обществу? Нет. И это историческая ошибка, куда большая, чем ошибка тех, кто вынужден питаться культурными полуфабрикатами, потому что не имеет доступа к оригиналам.

Сегодня в запоздалом единстве, возникшем, будем честны, не только по причине невыносимости имперской риторики власти, но и ввиду ненужности для этой власти слишком дорогой работы создания туманов, редукции сложного и ширм (то есть нас), наша среда сплотилась, противостоит великодержавной истерии, но до сих пор не в состоянии оценить собственный вклад, собственную ответственность за произошедшее. А если так, если ощущение сопричастности не возникнет, не подвергнется деконструкции, значит, греющее душу единение рассыпется при первой утренней заре.

Делать свое дело, быть толковым профессионалом, работать на заказчика, заниматься архивированием и консервированием смыслов вместо генерации их — это то, что ожидает культурную среду России в самом лучшем варианте, при котором постноменклатурная власть (помечтаем) сломает себе шею в самый последний момент и позволит нашей среде и дальше заниматься тем, чем она в основном и занималась все постперестроечные (да и советские) годы — продуцировать иллюзию.   А дядя,- дядя всегда  найдется.......

автор  -  Михаил  Берг  ........