Время рождаться, время умирать...Глава 12.

Дождался-таки Илья Александрович рождения правнучки. Сколько раз Костлявая приходила, грозилась забрать, но он выпроваживал ее:

- Уходи! Рано еще!

- Как это рано? Почитай девятый десяток доживаешь, а тебе все рано? Чего ждешь, старик?

- Правнука! Или правнучку – кого Бог пошлет. Хочу увидеть, как новый листочек на древе рода появится. Вот тогда и пойдем в обнимку с тобой, я свой час знаю…

А тут и зима пришла, снега намело, дворники с лопатами с раннего утра дорожки чистят, дети в снежки играют, весь город в сугробах. Илья Александрович от окна к окну ходит, ждет не дождется: внучку в роддом увезли.

Помоги, Господь, пошли внученьке счастливого разрешения от бремени.

Встал на колени перед образом Казанской Божьей матери, иконой, которую семья хранила долгие годы.

" О, Пречистая Владычице Богородице, Царице небеси и земли…»,

Молился долго,  не слышал, как дверь открылась и Володя вошел. Без шапки, пальто нараспашку, навеселе что ли?

Вовка к деду обниматься. – Девочка у нас, почти три килограмма! Час назад родилась. До-о-очь!

У деда слезы выступили, повернулся к иконе, поклонился: - «Благодарю тебя матушка, царица небесная».

Сел за стол, провел рукой по седой голове с залысинами. И уже спокойно, по-хозяйски:

- Когда домой ждать? Через неделю Новый Год, наверняка выпишут.Нужно о тепле и чистоте дома позаботиться.

И принялся Вова чистить и драить квартиру, окна хорошенько утеплять, чтобы не дай Бог

сквозняком дитя не просквозило.

На Рождество, наконец, дождались. Долго врачи роженицу домой не отпускали, температурила она, подозревали всякое, но обошлось.

Вот и дома.

В квартире натоплено, кафельные печи жаром пышут. Щели в окнах плотно ватой "затыканы", да бумагой обклеены, никакой мороз-ветер не страшен. Развернули одеяльца – и три пары глаз впились в маленькое тельце.

- Обезьянка! Красавица моя! – улыбалась мама, с восхищением глядя на красное сморщенное личико, маленькие коготки на пальчиках, катышечки на спине. – Почти три килограмма девичьей красоты, - примите дедушка и распишитесь.

- Худенькая, - сокрушался дед, - я тебе говорил, внучка - кушай хорошо, а ты не слушалась.

- Еще как кушала: все запасы мелков в школе съела, на доске писать было нечем, - смеялся счастливый папа, тщательно изучая тельце дочурки.

- Было такое дело, - улыбалась Лена, - думаешь, шерстку заедала? Спинка-то погляди, в малюсеньких волосиках…

Мужчины рассматривали дитя, затаив дыхание. На них внимательно смотрели фиалковые глаза девочки, с интересом изучавшие две склонившиеся головы. Насмотревшись, она энергично сбросила с себя пеленки и потребовала еду.

-Нужно дать ей имя. Чтоб было православное, красивое, - рассуждал дед, перебирая в уме церковный календарь.

- Чтобы к отчеству Владимировна подходило, - подсказал отец.

- Есть такое имя, - обрадовала мама, не очень ловко заворачивая доченьку в пеленки-распашонки, - назовем Татьяной.

- Почему Татьяной? – полюбопытствовал прадедушка.

- Акушерку так звали, - кратко ответила Лена, беря на руки доченьку.

- Э-э, гм-м, так нынче принято в честь акушерок нарекать деток?- ехидничал дед.

- Тут особый случай, дедушка. Благодаря акушерке жив ребенок.

У девочки оказалось тройное обвитие пуповиной, да впридачу воды наглоталась…

Врач попался молодой, не распознал проблемы, говорит, мол, будем ждать, все путем. А я уже вторые сутки маюсь.

Татьяна как раз на смену заступила. Она акушерка опытная, пульс послушала, посмотрела на меня и тихо говорит: пришла пора, милая, будем срочно рожать.

Брр, вспоминать не хочется, не то, что рассказывать, …- подумала Лена.

- А я чувствовал, что не все гладко.

Тревога вдруг обуяла, в жар бросило. Сидел под твоими окнами, снег ел. Наверняка, весь сугроб съел…, - Володя пытался шутить, но черные круги под глазами, говорили сами за себя. Страх за жизнь жены и ребенка не давал ни сна, ни отдыха.

- Акушерка взялась за меня, стимулирующие препараты колола один за другим, - продолжала Лена, - ну, схватки усилились, боль адская, я зубы сцепила и под «вертолет» забилась. Меня Татьяна ищет, а я там сижу тихонько, стонать боюсь.

- Эх, бедные женщины…., - сокрушался прадед, поглаживая руку мамочки-внучки.

- А потом позвала Татьяна врача – вот с такими огромными ручищами, - Лена изобразила руки-клешни.

Меня уже на «вертолет» в родильном зале умостили, а разродиться не могу…Акушерка и говорит мужику с клешнями,  мол, нажмите, помогите, выдавим…Он и нажал на мой живот …эх, я от этой боли ка-а-к впилась зубами в эту руку! Но доктор молодцом, не заорал, еще разок нажал – и дитя выскочило, словно пробка из бутылки шампанского.

- Зверства какие! – возмущался впечатлительный дед. Володя крепко прижал дитя к себе, представляя, на какой скорости влетало в жизнь это тельце.

-Вмиг боль моя прошла. Только смотрю, а ребенок мой синего цвета.  И молчит…А Таня над ним чародействует, шлепает, переворачивает вниз головой, трясет, как грушу – и тут дитя закричало. Жива!

Я тогда впервые ощутила, что есть материнское счастье. Оно как шар золотистый в сердце, несколько минут переливался-кружился во мне…

Дед вытирал слезы. У него в сердце тоже шар образовался, и теперь вытекал слезами счастья.

Новый Человек родился! Да будет благословенна его жизнь.

Вздохнул Илья Александрович. Старость, руки дрожат, не сможет правнучку подержать, а так хочется….

Внучка положила новорожденную на худые коленки деда. Он всматривался в маленькое личико: ага, нос –отца, лоб бабушкин, глаза – они изменят цвет, как у сына - Коленьки: родился с синими, как васильки, глазками, а спустя месяц они стали карими. Нашего полку прибыло!

Вечером стол накрыли, Рождество встретили. Дитя мирно в колясочке сопело. Тихо, уютно, радостно.

Илья Александрович смотрел на догорающую рождественскую свечу.

Эх, жить бы да жить,… но все, что было отпущено, прожито. Истекло мое время.

Молодежь спать отправилась. Пусть отдохнут, и я сейчас прилягу. Собраться с мыслями нужно перед дорогой.

Вроде, все дела житейские, отведенные мне Богом, переделал.

Сына растил-лелеял, на ноги поставил? Поставил.

Когда черная беда пришла, и сыночка не стало, пришлось внучке отца заменять. Справился? Справился.

Ну, а правнучку уже без меня растить будут.

Знаю, весь род нынче смотрит на новорожденную.  Мария должна быть довольна правнучкой, хороша «обезьянка». Я, конечно, получу от жены на орехи за это сравнение. Но ведь не в обиду сказано, все новорожденные похожи на обезьянок...

Голова кружится.

Дарвин глуп, человек существо божественное…

Спать…спать…

На рассвете он был уже далеко-далеко, унесенный морозной рождественской ночью в обитель вечного сна и покоя.

Спустя три года маленькую Танюшку отвезли к ее бабушке и дедушке – родителям отца, Владимира Антоновича. Отвезли погостить, да и задержалась она там на все лето. Крепко привязалась к деду,  и он в ней души не чаял.

Открывалась новая страница в семье Елены и Володи. Встать на ноги молодым семьям было непросто, чтобы заслужить свое место под солнцем требовались большие усилия, труд, напряжение. Но как говорят мудрецы: «где сам не устоишь – род поможет».

Низкий поклон родителям,  бабушкам и дедушкам, дарящим свою помощь молодому поколению. Делились они всем, чем могли, и добро возвращалось заботой детей, любовью внуков, благодарной памятью правнуков.

Разные судьбы уготованы людям.  Среди них немало тех, кого жизнь, к сожалению, лишила поддержки родных и близких.

 Но человечество задумано именно так: твой род - твоя опора.

О, Пречистая Владычице Богородице, Цари