Тайна смерти М Ю,Лермонтова

Лермонтов – это феномен. Это о нем Лев Толстой сказал: «Если бы этот мальчик остался жить, не нужны были бы ни я, ни Достоевский».
Мнения современников о Лермонтове разноречивые, но при всех разноречивых толках о нем, все согласны в одном – это был гениально одаренный человек. Он владел французским, английским, немецким языками, читал по латыни, принимался изучать татарский язык. Он был одарен удивительной музыкальностью – играл на скрипке, на фортепьяно, на флейте, пел, сочинял музыку на свои стихи, любил рисовать. «Если бы он профессионально занимался живописью, - писал Ираклий Андроников, - он мог бы стать настоящим художником».
Кроме всего этого, он обладал еще пророческим даром. В произведениях других гениальных поэтов мы тоже можем найти пророческие высказывания, но все они не проявляются в такой степени, так отчетливо, как у Лермонтова. Более того, я не знаю поэтов, которые бы осмеливались так открыто утверждать, что обладают пророческим даром. Лермонтов же был убежден, что он этим даром обладает.
"С тех пор как вечный судия
Мне дал всеведенье пророка,
В очах людей читаю я
Страницы злобы и порока".

Не зря же русский публицист и философ Юрий Самарин чуть ли не с испугом отмечал: «Прежде чем вы подошли к нему, он вас уже понял».
Лермонтов видел и понимал не только других, но и хорошо понимал себя и видел свое будущее. О своем будущем он поведал нам в своем пророческом стихотворении «Сон»:
В полдневный жар в долине Дагестана
С свинцом в груди лежал недвижим я;
Глубокая ещё дымилась рана,
По капле кровь точилася моя.
Лежал один я на песке долины;
Уступы скал теснилися кругом,
И солнце жгло их жёлтые вершины
И жгло меня, но спал я мёртвым сном.
И снился мне сияющий огнями
Вечерний пир в родимой стороне.
Меж юных жён увенчанных цветами,
Шёл разговор весёлый обо мне.
Но в разговор весёлый не вступая,
Сидела там задумчиво одна,
И в грустный сон душа её младая
Бог знает чем была погружена;
И снилась ей долина Дагестана;
Знакомый труп лежал в долине той;
В его груди, дымясь, чернела рана,
И кровь лилась хладеющей струёй.

Известный русский философ Владимир Соловьев писал по поводу этого пророчества Лермонтова: «Во всяком случае, остается факт, что Лермонтов не только предчувствовал свою роковую смерть, но и прямо видел ее заранее. Одного этого стихотворения «Сон» конечно достаточно, чтобы признать за Лермонтовым врожденный, через голову многих поколений переданный ему гений».
В действительности все произошло так, как описано в стихотворении «Сон». Лермонтов после дуэли долго лежал один истекающий кровью и брошенный «друзьями», которые ускакали на лошадях искать извозчика и врача. В это время лил сильный дождь. Врачи не пожелали ехать к раненому в такую даль из-за непогоды, извозчиков из-за сильного дождя тоже трудно было найти. А в это время брошенный всеми Лермонтов лежал, истекая кровью. Он был еще жив, когда, наконец-то, был найден извозчик. Скончался Лермонтов уже в больнице от потери крови.
"Я говорил тебе: ни счастия, ни славы
Мне в мире не найти; настанет час кровавый,
И я паду, и хитрая вражда
С улыбкой очернит мой недоцветший гений"

Символично, что незадолго до смерти Лермонтов обращался к знаменитой гадалке Кирхгов, той самой Кирхгов, к которой обращался и Пушкин.

Пушкину она сказала: «Может быть, ты проживешь долго, но на тридцать седьмом году жизни берегись белого человека, белой лошади или белой головы».
- Ждет ли меня отставка? – спросил у Кирхгов Лермонтов.
- О, тебя ждет такая отставка, после которой ты ничего больше не попросишь.
- Убьют ли меня на войне?
- Нет, не бойся. Опасайся того, кто рядом. Убийцей окажется друг.
А был ли его друг Мартынов убийцей? Как ни странно, но на этот вопрос тоже нет однозначного ответа. Если кто читал повесть писателя Паустовского «Разливы рек», обратил внимание, что заканчивается она тем, что умирающему Михаилу Лермонтову слышится второй выстрел. На вопрос, почему Паустовский написал про второй выстрел, ответ был ошеломляющий:
«Просто я убеждён, что Мартынов не убивал Лермонтова».
«Расскажите, почему же вы так считаете», - попросили его.
Паустовский рассказал о разговоре в купе поезда с одним профессором-медиком. Этот профессор, изучив медицинское заключение о смерти Лермонтова, пришел к выводу, что в поэта стрелял кто-то второй. Стрелялись дуэлянты стоя напротив друг друга, но почему-то пуля Мартынова вошла в грудь Лермонтова под углом. Она попала в правый бок под нижнее, 12-е ребро, а вышла между 5-м и 6-м рёбрами с противоположной, левой стороны грудной клетки, почти у самого плеча.
Паустовский так же сказал, что общался с родственниками священника, который исповедовал Мартынова перед смертью, и якобы Мартынов отказался признаться батюшке в убийстве поэта.

Кто же сделал второй выстрел? Вот что говорил писатель Паустовский:
«Прошло ещё несколько лет и волей случая мне довелось услышать ещё одно семейное предание. В Пятигорске служил солдат, зарекомендовавший себя отличным стрелком. И как-то раз его вызвал к себе полковник. Он сообщил парню, что завтра на горе Машук на дуэли будет стреляться государственный преступник, который непременно должен погибнуть.
Полковник объяснил, где ему следует спрятаться, чтобы застрелить преступника во время поединка. Солдат, не привыкший обдумывать распоряжения командиров, согласился и сделал всё так, как ему было велено. Уже на следующий день он был переведён в другой гарнизон, а ещё спустя какое-то время досрочно демобилизован и отправлен домой, на Кубань.
Исполнив приказ, стрелок не испытывал угрызений совести, к тому же он всю жизнь был неграмотным и не имел никакого понятия о русской поэзии. И только когда ему пошёл восьмой десяток лет, он неожиданно узнал от своей внучки историю гибели Лермонтова. Старик крепко задумался и, спустя несколько дней, сделал неожиданное признание: «А ведь, выходит, внучка, что это я твоего Лермонтова-то застрелил!» и поведал ей о своём тайном задании. Как вы уже, наверное, догадались, эту историю я услышал от потомков того самого солдата».

Можно этому верить, можно не верить, но знать разные мнения, по-моему, не вредно.