О, моя дофина…

(фотоинет)

- Почему парижане так рукоплещут мне? - спросила юная Мария Антуанетта у старого герцога.

- О, моя дофина! Они думают, что солнце рождается на земле. И здесь же сияет своей недоступностью. Они не понимают, что сами создают себе кумиров. Всегда берегитесь черни, мое юное дитя. Она слишком низко носит свои звезды, боясь их вытащить из залатанных грязных карманов. Дабы они не улетели опять в небо светить кому-то другому. Их преклонение подобно шипению змеи, собирающейся напасть на тушканчика. Их жадность сравнима по силе только с пристрастием наших придворных идиотов к карточным играм. А хорошо спрятанная ненависть в подлых сердцах ждет своего часа, чтобы проявить ее в том, что они больше всего любят - в бессмысленном и беспощадном разрушении. Так что не обольщайтесь, моя дофина. Эти люди рукоплещут своему дьяволу, восседающему в их жалких лачугах.

Они ждут того времени, когда их истинный хозяин прикажет выпустить им из своего гнилого нутра серный огонь...

... Она вспомнила слова добродушного герцога, поднимаясь 16 октября 1793 года на сколоченный ночью помост, где ее уже ждал палач, дабы торжественно исполнить свою рутинную работу. Мария-Антуанетта была в белой пикейной рубашке, с чёрной лентой на запястьях, с платком из белого муслина, наброшенным на плечи, и с чепчиком на голове. На ногах - лиловые туфли. Все это должно было означать милосердие к народу Франции, который это жертвоприношение с наслаждением наблюдал в месте, что несло простое и понятное название - площадь СОГЛАСИЯ...

А после казни пришло время раскидывать головы всем, аки камни, особо не выбирая. Ибо Великая Гильотина в этом вопросе проявляла истинно народную скромность, умножая и умножая с рвением реки красные, дабы направить их прямо в пьяную от такого щедрого изобилия землю...