ОБМЕН

Он был погружен в размягченное, не доброе и не злое, а идиотическое общество улицы, где находилась его мастерская. Не окраина и не трущоба - всего восемь минут от центра.

Он хотел создать отдельность, дистанцию, но это было возможно только внутри самого себя. Многие годы он, отторгнутый от официальных заказов скульптор не имел возможности получать материалы (доски, глину, гипс…) у государства, единственного хозяина всех благ. Поэтому был потенциальным покупателем неофициального рынка и стал центром притяжения и жертвой похмельных интриг. Вся алчущая масса населения тащила к его ногам все, что могла. Большей частью ненужные предметы и механизмы.

Чего только не предлагало в обмен на бутылку население, состоявшее вовсе не из уголовников, а из рабочих и служащих, не имевших возможности на свою скудную зарплату удовлетворить жажду и поэтому тянувшее из предприятий и контор все, что возможно.

Предлагали женские дефицитные лифчики и трусики, мясной фарш для пирожков, сложные электронные механизмы, японские презервативы с усиками, золотую фольгу, украденную реставраторами из церквей, ремни без пряжек и пряжки без ремней, иконы, типографский шрифт, драгоценный металл, целлофановую пленку, туалетную бумагу, всяческую рухлядь, украденную из дома: занавески, табуретки, этажерки, дамские чулки, платки, фотоаппараты, золотые монеты, кольца, браслеты, парфюмерию, корень женьшень, морфий, шприцы, бинты, йод… и все за бутылку.

Предлагали обменять бутылку дорогого и, видимо, краденого коньяка или бутылку хорошего вина на большее количество водки. Иногда он соглашался на этот обмен потому, что к нему приходили женщины, натурщицы, которых он любил и угощал коньяком или вином.