Хрущев Н.С.

Никита Хрущев. Фото: РИА Новости

На что ушли 10 лет (1954—1964), которые Хрущев руководил нашей страной? На попытки вытащить ее из беды. Многое удалось. Он прекратил массовые репрессии. Опустели лагеря. Его годы — это первый спутник, полет Гагарина, невероятный расцвет литературы и искусства. Во второй половине 50-х начался подъем советской экономики. Но быстро угас. Модернизировать промышленность и накормить страну не удалось. И это главный вопрос: почему у него не получилось?

Перегнать Америку!

В августе 1953 года, когда Хрущев только приступал к руководству страной, ему положили на стол секретную справку: «В СССР меньше потребляется, чем в США и Англии, — молока, мяса, яиц и сахара и значительно больше потребляется хлеба и картофеля… Потребление овощей, продуктов животноводства, рыбы и сахара значительно ниже норм, разработанных Институтом питания Академии медицинских наук СССР».

Все 10 лет своего правления Хрущев пытался накормить страну. Делал это со всем своим пылом и энергией. 22 мая 1957 года Никита Сергеевич, выступая в Ленинграде на совещании работников сельского хозяйства Северо-Запада РСФСР, провозгласил громкий лозунг: «Догнать и перегнать Соединенные Штаты Америки по производству мяса, масла и молока на душу населения!» Хрущев был абсолютно уверен, что цель достижима. Освоение целинных и залежных земель, казалось, решило зерновую проблему. Если можно за считаные годы дать стране хлеб, рассуждал Никита Сергеевич, почему же нельзя обеспечить людей мясом и молоком? Хрущев ждал, что партийные секретари откликнутся на его призыв.

Первым отозвался секретарь Рязанского обкома партии Алексей Ларионов. На областной партконференции 30 декабря 1958 года Ларионов произнес речь, которая прогремела на всю страну. Первый секретарь обещал увеличить производство мяса в два с половиной раза, а может быть, добавил Ларионов, и в три!

— Если будет необходимость, — говорил Ларионов, — надо пойти на то, чтобы для телят и ягнят занять помещения изб-читален, клубов и все, что мы можем занять для этой цели.

Рязанцы обещали продать государству в следующем году 150 тысяч тонн мяса, то есть почти в 4 раза больше, чем в предыдущем. Рязанская инициатива гремела по стране.

Между Хрущевым и Ларионовым было нечто общее: оба энергичные, моторные, заводные. Оба умели увлекать людей и заражать их своей уверенностью.

— Вы знаете, — говорил Ларионов, — в каком состоянии каждый из нас находится? Это музыкальный инструмент, струны до предела напряжены, малейшая неосторожность — струны лопнут. Но если их не дотянешь — будут фальшивить.

Завалить мясом!

Приехал Хрущев, чтобы вручить орден области, обещавшей завалить страну мясом. Рязанцы собрались посмотреть на Никиту Сергеевича. Он ехал в открытой машине, рядом Ларионов, тоже совершенно лысый, только на голову выше. Фантастическое событие для провинциального города, который вожди не баловали вниманием.

Никита Сергеевич произнес перед рязанцами большую речь. Говорил, что Рязанская область еще способна увеличить производство картофеля, потому что картофель — пища и для королей, и для бедняков. Эти слова рязанцы запомнили. Дело было за малым — сдать государству три плана.

Но за год поголовье скота не может вырасти в 3 раза. Что же толкнуло Ларионова на эту авантюру? Это были времена, когда славу, успех, благоволение начальства приносили не столько реальные дела, сколько громкие почины и инициативы. Хрущев пренебрежительно относился к образованию и образованным людям. Верил в простые решения.

А Ларионов часто и с удовольствием повторял слова Никиты Сергеевича: «Школа дает только знания, а ум — от матери».

Ларионов, крестьянский сын, не мог не понимать, что законы биологии не позволяют за один год в несколько раз увеличить производство мяса, но это был верный путь наверх. Скот у людей скупали по низким ценам и сразу же сдавали государству. На мясокомбинаты отправили значительную часть основного стада и молочных коров. Но даже всего мяса, собранного в области, оказалось недостаточно, чтобы рапортовать Москве. Тогда на деньги колхозов стали покупать скот в соседних областях.

— По ночам, — рассказывал тогдашний первый секретарь Московского обкома Петр Демичев, — из районов Рязани, которые граничат с нашей областью, приезжали люди закупать скот.

К 13 октября сдали государству 102 тысячи тонн мяса, это уже было два плана. А обещали выполнить три. Поэтому пошли на прямые приписки. Область имела право часть заготовленного мяса продавать в магазинах. Но на прилавки оно не поступало. Его «продавали» колхозам и совхозам, а те —  вновь сдавали это же мясо государству. Забеспокоились в Центральном статистическом управлении: все ли точно в Рязани? В область отправилась бригада статистиков. Но бригаду выгнали. Руководитель области позвонил начальнику ЦСУ: «Вы что делаете?! Нас принимают в Кремле, а вы замышляете какую-то проверку».

Руководители Статуправления потом оправдывались: «В тот момент, когда был такой громадный подъем по Рязани, возбуждать недоверие к областным руководителям было как-то неудобно».

Смерть кавалера «Золотой Звезды»

12 октября 1959 года Хрущев принял в своем кремлевском кабинете Ларионова, поздравил его с успехом. 15 октября Ларионов вновь у Хрущева. Так часто первый секретарь ЦК КПСС ни одного другого местного руководителя не принимал. 16 октября Никита Сергеевич устроил в Кремле прием в честь тружениц Рязанской области, награжденных орденами. 16 декабря газеты сообщили, что область выполнила обязательства по производству мяса: сдали 150 тысяч тонн — в три раза больше, чем в прошлом году!

Ларионову присвоили звание Героя Социалистического Труда, и он пообещал в следующем году сдать четыре плана! На пленуме ЦК Хрущев восхищался успехами рязанцев. В написанный для него доклад помощники включили отдельный раздел «Чему учит пример тружеников Рязанской области».

8 января 1960 года появился еще один указ президиума Верховного Совета СССР о награждении рязанцев: ордена и медали получили 3481 человек!

Если бы не выяснилось, что три плана — это обман, Ларионов с почетом переместился бы в Москву. Но Алексею Николаевичу не повезло, он перестарался. В ЦК пошли возмущенные письма. В другой ситуации закрыли бы глаза. Но, видимо, нашлись люди, которые обо всем доложили Хрущеву, чтобы утопить опасного конкурента. Началось разбирательство, и быстро выяснилось, что план выполнен с помощью махинаций и приписок.

Считается, что Ларионов, зная, что его ждет, — застрелился. Личное оружие у него было. Но бывший помощник рассказывал, что сразу после смерти первого секретаря они с начальником областного управления госбезопасности открыли его сейф, все было на месте, в том числе оружие. В медицинском заключении сказано: умер от острой сердечно-сосудистой недостаточности.

Нам не дано знать, что именно пережил Алексей Ларионов в последние минуты своей жизни, о чем сожалел и кого винил. Теперь, наверное, не так уж и важно, как именно ушел из жизни знаменитый кавалер «Золотой Звезды». Если он и не покончил с собой, то все равно совершил политическое самоубийство, когда решился на откровенную авантюру.

Отрез на костюм

А другим то же самое сошло с рук!

«Заготовительным органам разрешалось давать квитанции о приемке скота, оставляя его в хозяйствах на доращивание, — вспоминал Геннадий Воронов, в ту пору первый секретарь Оренбургского обкома партии. — Если у меня был теленок весом 50 килограммов, я оформлял его сдачу, получая при этом квитанцию и деньги за 50 килограммов будто бы сданного мяса.

Дорастил его до 100 килограммов — получил еще одну квитанцию и деньги еще за 50 килограммов. Я хотел его дорастить, скажем, до 300 килограммов, а он дотянул до 150 — и сдох! В результате деньги у меня есть, квитанции о сдаче мяса тоже есть, нет пустяка — мяса».

Крестьян заставляли добровольно-принудительно продавать скот, который тут же сдавали в счет поставок мяса государству. Самые ушлые скупали скот в соседних областях. Сливочное масло покупали в магазинах и везли на сдаточный пункт. Развращающий обман приобрел повсеместный характер.

«Нас, секретарей обкомов и председателей облисполкомов, вызывали «наверх», требуя, чтобы мы подписали обязательства в два, два с половиной раза повысить производство мяса, — вспоминал Воронов. — На меня напирали: «У тебя 18 тысяч быков — это же 9 тысяч тонн мяса, сдай! И вообще, кто же это в век ракет на быков рассчитывает?» — «Ладно, — говорю, — положим, сдам я этих быков на мясо. А на чем зимой сено на фермы возить буду? На ракетах?»

В Хабаровском крае первый секретарь Алексей Шитиков решил не отставать от рязанцев. Под его давлением председатель колхоза «Трудовая слава» сдал на заготовительный пункт всех свиней и весь молодняк крупного рогатого скота. Тоже сделал три плана. Его хвалили на весь край и вручили премию — отрез на костюм. А на следующий год колхоз и одного плана не смог выполнить.

«Мы решение приняли, а картошки нет»

В январе 1961 года, через четыре месяца после смерти Героя Соцтруда Ларионова, Хрущев выступал в Киеве на пленуме республиканского ЦК, то есть говорил не на публику, а обращался к высшей номенклатуре.

— Мы можем, — убежденно сказал Хрущев, — не только досрочно выполнить семилетку по производству мяса, молока, но и быстро решить задачу — догнать США по производству продуктов животноводства на душу населения. Некоторые могут сказать: черт его знает, Хрущева, положение у нас сейчас, тут бы быть живу, а он нам начинает голову морочить — догнать Америку. Да, товарищи, догнать. Не только догоним, но и перегоним!

Никита Сергеевич отвлекся от написанного текста и объяснил ЦК, почему он так уверен в победе над американцами:

— Наши учебные заведения выпускают в три раза больше инженеров, чем в Соединенных Штатах, а известно: у кого знания, у кого наука —  у того будущее. Мы сейчас интернаты начали строить. Недалеко то время, когда мы будем богаты и всех детишек возьмем в интернаты. А это не только обучение грамоте, это воспитание, это влияние на души, чтобы удержать от дурных влияний с тем, чтобы создать ему наилучшие возможности, с тем, чтобы воспитать из него настоящего человека.

Зал бурно зааплодировал, хотя едва ли члены ЦК хотели, чтобы их собственных детей поголовно забирали в интернаты для воспитания из них людей будущего. Приятно возбужденный своими планами Хрущев продолжал:

— Американцев беспокоит один вопрос: когда? Я им отвечал: можете себе в блокнотик записать: в 1970 году мы вас догоним (бурные аплодисменты) и пойдем дальше, а в 1980 году в два раза будем больше производить, чем производит Америка (бурные аплодисменты).

Через несколько месяцев после этой речи поэт Александр Твардовский побывал в Ярославле. Записал в дневнике: «Пустые магазины и рынки, уныние на женских (да и на мужских) лицах. Два сорта рыбных консервов. Безрыбная Волга…»

Теперь, когда опубликованы хранившиеся за семью печатями протоколы президиума ЦК за все хрущевское десятилетие и можно прочитать, о чем говорил Никита Сергеевич в своем кругу, — становится ясно: для него идея строительства коммунизма, вызывавшая уже в ту пору насмешки, не была циничной абстракцией. Тем он и отличался от товарищей по партийному руководству, которые давно ни во что не верили.

Хрущев был, пожалуй, единственным человеком в послевоенном советском руководстве, кто сохранил толику юношеского идеализма и веры в лучшее будущее. В его устах свойственная немолодым людям ностальгия по ушедшей юности приобретала политический характер. Он, наверное, и сам не замечал, что из его собственных слов неоспоримо следовало: раньше было лучше, в царские времена рабочему человеку жилось легче, чем при социализме.

— Я помню детство, мы буквально на картошке выезжали. Брали картофелину, пекли. Картошка прекрасно родила. Донбасс жил за счет картошки курской и орловской. Я помню, когда мы с отцом в Донбассе работали, эту картошку ели, чудесная картошка. Почему же сейчас картошки нет? Мы решение приняли, а картошки нет…

Побывав за границей, Хрущев возвращался пораженный увиденным. Он пребывал в растерянности, не понимал, почему в Советском Союзе нет того, что в изобилии в других странах? Иногда срывался и валил все неудачи на империализм и американцев.

…И масла нет

В правительственной резиденции Хрущев устроил встречу с деятелями литературы и искусства. Для начала напугал присутствующих:

— Вы думаете, что у нас уже бесклассовое общество, врагов нет? Я расскажу вам один секрет… Ворошилов находился в Джакарте, а мы знаем, чья агентура поехала уничтожить самолет с Ворошиловым.

— Чья? — поинтересовалась писательница Мариэтта Шагинян.

Хрущев прямого вопроса не ожидал. Отрезал:

— Этого я вам не скажу. (Смех.) Не все ли вам равно? Наших врагов, а какая разница — американская или французская, от этого не легче. Враги существуют, и оружие надо держать наготове, и прежде всего держать главное оружие — идеологическое — в порядке. Ваш участок фронта, участок писателей, — самый главный, потому что через вас хотят, влияя на вас, разлагать наше общество.

Опять вмешалась Мариэтта Шагинян:

— А можно спросить: есть ли в Армении масло? Мы идем к коммунизму, а население кричит: «Где же масло?!»

Недовольный Хрущев повернулся к представителю Армении:

— У вас нет масла?

— Масло есть, сахар есть. Правда, масла стало поменьше…

— А когда я была, — Шагинян нельзя было сбить с толку, — масла не было.

— Мариэтта Сергеевна, — пытались ее урезонить, — такой случай может быть и впредь один раз в году.

— Как ни приеду, масла нет, — упрямо констатировала Шагинян.

Погасить в стране недовольство пытались обычными способами. 25 апреля 1963 года на заседании президиума ЦК рассматривалась записка секретаря ЦК по идеологии Ильичева «О заглушении зарубежных радиопередач». Первым делом решили прекратить выпуск радиоприемников с коротковолновым диапазоном.

— Выпустили 9 миллионов штук, — с горечью заметил Брежнев.

— Почему это сделали?! — грозно спросил Хрущев.

— Было решение прекратить, но не выполнили, — дал справку Ильичев. — Главное возражение было Министерства торговли: потребитель не берет без коротких волн.

Но все-таки Никита Сергеевич понимал, что одними запретами делу не поможешь. Пытался сделать так, чтобы жизнь в стране стала нормальной, чтобы она нравилась людям. 15 июля 1964 года Верховный Совет принял закон о пенсиях и пособиях колхозникам. Впервые в колхозной деревне появилась система социального обеспечения крестьян. Сталин-то считал, что колхозникам пенсии ни к чему. Хрущев ввел пенсии по инвалидности и в связи со смертью кормильца, пособия для беременных женщин. Услышать благодарность за пенсии ему не довелось: через несколько месяцев его самого отправили на пенсию.

Реформе не подлежит

Повысили закупочные цены. Это должно было стимулировать колхозы и совхозы, привести к увеличению производства мяса и молока. Ничего не вышло. Хрущев возмущался:

— Подняли цены на мясо. Ну и что, выросло мясо? Как были убыточные хозяйства, как были идиоты — директора совхозов, так они и остались на месте.

Хрущев, как и все советские руководители, полагал, что экономические проблемы решаются организационно-кадровыми методами: есть задача — создай ведомство, которое ее решит, смени кадры.

Но советские руководители — порождение системы, в которой экономические задачи решались отнюдь не экономическими средствами. Система воспитывала привычку к лицемерию и профессиональный цинизм. С какой готовностью все эти люди ради карьеры губили собственную страну!

Движение вперед требовало отказа от социалистических догм, а на это Хрущев не мог решиться… Развитие экономики определялось не реальными потребностями общества, а приказами сверху. Хрущев перепробовал все варианты, пока не выяснилось, что система реформированию не подлежит…