Иван Филиппович - не рад старости...

     Иван Филиппович не рад старости.

     Я иду и кряхчу. Иногда останавливаюсь. Оглядываюсь: что же осталось за плечами? Вижу иногда – не всегда, не все. Моя жизнь - это путешествуюшая по разбитым дорогам – кибитка со всяким хламом, проблемами, заботами, невостребованными удовольствиями.

И так мне обидно: ведь стоило малость рульнуть – мог получить удачливость другого свойства, цвета и смысла действия. Противно смотреть на себя в зеркало: выпирает во все направления стран света мое раздувшееся пузо: нагружено вперемешку спиртным и срамной снедью. А я... я сам во что превратился? Стал беспрерывно действующим станком по производству словесных изделий. Какой толк с них - нагрунтованных холстов ширпотреба? Пакеты исписанной бумаги, груды скорлупы: оставлены от вылущенных семечек. Слышу неустанно, с постоянной последовательностью наивные вопросы «шопотом, а шо потом?» Весь мой быт - мужское пачканье и женская подтирка. Дочь с неустроенной судьбой – нагулянное брюшко удовльствий и забот: на гуляньях жизни.

Ведь мечтала, как все в юном-дурашливом возрасте: о морской зыби, моменте страстности единения. Не состоялся пока ее праздник жизни.

     Все мое прошлое можно уложить в одно определение: крепостные состояние Души творца. В этом мире жестокой несправедливости – мало одного наличия способностей, даже таланта. Судьбы писателей отданы в руки обладателей печатного станка и желающих быстро обогатиться книготорговцев. Вся их деятельность – на грани дозволенного риска. Мошенничество. Замешано на нашем и моем самообмане. Попробуй противостоять! Предстоит оставшиеся дни и годы жазни посвятить веселенькой работе по удалению остатков банкротства. Их не запугаешь! Светлое время суток используют для видимости трудовой занятости и «отмыванию денег». Досуг проводят в увеселительных заведениях. А здесь, в этих заведениях нового типа, подобных старым кафе-шантанам, со сценических подмостков демонстрируют косметические наборы, наряды, наружности

и прочие манерные изгибы с обнажением пупков, танцы живота – для стимулирования плотских аппетитов. Возрождены, взращены плоды исчезнувшей цивилизации.

     Вовсе не зря многие личности из прежнего кадрового состава тоскуют, бредят по добровольно-придудительному исполнению уставов и приказов. В суровые морозные дни, особенно по ночам замерзают в своих слабо отапливаемых хрущевках. Вспоминают с болезненной ностальгией об осенней щедрости годового цикла трудо-терапии почвенного осеменения.

     Иван Филиппович временами подрабатывал. Подбрасывал красным девицам женихов - по расчету. Обещал им: журчание вод, радость семейной жизни. Каждого клиента цепко держал за шкирки. Ничто не заглушило последний крик о помощи. Помогал другим или пытался помочь. Сам собой недоволен: избрал свою судьбу, выбрал направление по случайному обдумыванию. И это – жизненное направление. Редко радовался удаче. Шел по мрачному этапу постоянно присутствующего жизненного невезения. Не уверен когда – обязательно душа услышит поэзию слов надгробного плача. По почерку высказываний узнает друзей. Прощальные речи выстрелят совершенством - благородства и сквернословия. Порадуют, даже посмертно выстиленные льняные шелка на позиции неустрашимой стойкости и патриотизма.

     Губит его, даже погубит в последней стадии конечной инстанции наклепка в видном месте расположения - привычек над характером. Он любит ее демонстрировать: делает быстрый оборот торса - по направлению азимута движения. Его счастье - надкушенное яблоко судьбы. Это вихрь страсти в период недееспособности. Это нечистота помыслов в слитом сплаве уродств бытия. Это его надломленное здоровье на непосильном труде – при идеологах-погонялках. Это страдание переплетений множественной радости. Это жизнь в процессе гармонии личности и обстоятельств. Это обсасывание медовых усов.

     Все это так и не совсем так. Жизнь – это постоянное испытание. Любовь – это ноша. И в этих смыслах – не все просто, однозначно. Иногда жизнь сливается с любовью. В моменты забытья происходит нечто похожее на вращение оси наклона планеты – вокруг пальца. Мозг при этом не бездействует – занят систематизацией недостатков в природе явлений. Таково это проклятие людей – по судебному приговору. В бытовом пространстве происходит смешение народов и рас для создания идеальных уродов. Привнесение свободы в - стадо пасущихся овец. Послепотопная паранойя потомков Ноя. Навязывание им «счастья» - помимо желания людей и обществ. Самодурство правителей - для возвеличения государств. Прекраснодушная сказочка: утверждает вседозволенность.

Пресмыкательства масс перед дарителем обманных обещаний. Фантазии о реальности всемирного братства и дружбы народов. Кровосмешение коньяка с самогоном. Выравнивание позиций при отступлении. Дикая атака смертников под прикрытием штрафных батальонов. Победа любой ценой – ради благ руководителей. Призрачные достижения в периоды нищеты и деградации. Мгновенное обогащение, как форма государственной политики. Репрессивное благо для удовлетворения народного любопытства. Проявление фотоснимков в дистилированной воде пищевых отходов. Построение грандиозных планов на песочных часах. Духовность – без веры, порядочности и человеколюбия. Тень с плетня – на место родимого пятна. Золотые сердца и натруженные руки золотоискателей. Транзит пошлости по широкой магистрали общественного интереса. Смешная трагедия на помостках – под сценой. Танцы на обнаженной плоскости природы. Петушиные бои за обладание порцией словесной жвачки. Протекция для получения почетной должности ассенизатора. Всемирный скандал при дележе туалетных кабинок. Транзитное путешествие по верхам научных знаний. Воспаление хитрости кибернетики. Светящаяся реклама адового заведения. Прогресс волюнтаризма в общественном надсознании. Полноценность пропорций, объемов – при дефиците покупательского спроса. Смесь кулинарии, стенографии со стенокардией. Крамольные мысли – без специй и внешних украшений. Смешная грусть, лирическая тревога и преступные обязанности.

     Иногда случается... Можно подскользнуться в жизни – буквально на ровном месте диалектики. Проявить неловкость, совершить падение с высоты табурета на неудобное место мыслевыделения. Задействовать защитную тригонометрическую функцию слюно- и потовыделения. Упустить момент концетрации атомов вокруг продуктов гниения. Во сне наблюдать сплошной абсурд кошмаров, испарение дней жизни. Все бросить! Заняться

синтаксисом упорядочения колокольного звучания. Уложить на гамак потешный ряд мыслей отключенного сознания...