Делай как мы

Сергей Шелин

 

Примерно с середины 1990-х и вплоть до начала нынешнего года наше государство, постоянно меняясь, вело себя довольно устойчиво и даже предсказуемо во внешних делах.

 

"Вставание с колен" сводилось к антизападной пропаганде, а также к показательным акциям на второстепенных участках, но никоим образом не мешало ни массированным поставкам на Запад российского энергосырья, ни растущему ввозу оттуда товаров и технологий. Мероприятия американцев по свержению враждебных режимов и перевоспитанию различных народов клеймились как покушение на святые принципы нерушимости границ и невмешательства во внутренние дела. Собственные мероприятия такого же рода были умеренными по масштабам и нерегулярными.

 

Внутри этого коридора российская политика пребывала уже лет двадцать, и в окружающем мире возникла ошибочная уверенность, что так теперь будет всегда. И вдруг эти надоевшие барьеры были разом сломаны. Новых руководящих идей, если вычленить главные, у Кремля сейчас примерно три.

 

1. Расширять границы и сферы влияния державы, подчиняясь зову сердца и не обращая внимания на устаревшие бумажки-договоры.

 

2. В экономике все силы бросить на импортозамещение, и не столько даже ради того, чтобы насолить Европе, а просто потому, что оно – исключительно полезная вещь.

 

3. Крепко дружить с Китаем.

 

Судя по всему, такой курс видится мудрым и ведущим к успехам. Но ведь учиться мудрости не запретишь. Что мешает другим державам без спросу присвоить эти три рецепта, так удачно придуманные нашим начальством? Вообразим (совершенно условно, конечно), что из привычных своих коридоров вырвутся и другие – американцы, европейцы, те же китайцы. Пройдем вместе с ними по тем же пунктам.

 

Итак, расширение границ. Сразу же отбросим покушения на Калининград, Выборг и т.п. И не потому, что в Европе такое совсем уж немыслимо. Скажем, в Венгрии, где у власти стоят очень правые, а в парламентской оппозиции хозяйничают еще более правые, весьма охотно рассуждают об угнетенных венграх Сербии, Словакии и Украины. Но это болтовня для внутреннего потребления. Маленькая страна вряд ли рискнет тронуть своих соседей.

 

А вот если, скажем, у немцев начнет задавать тон что-нибудь похожее на венгерский "Йоббик" или французский "Национальный фронт" (кстати и тех, и других назойливо рекламирует наше государственное ТВ), то разговоры о какой-нибудь родной Кенигсбергщине в исполнении политиков мощной державы будут восприниматься совершенно иначе. Но в ближайший десяток лет такого резкого идейного разворота в Германии никто не ждет. А дальше заглядывать нет смысла.

 

Другое дело – Восток. Все привыкли, что Китай, не особо довольный своими границами буквально по всему их периметру, почти не пускает в ход силу. Скорее намекает. И иногда поигрывает мускулами. Но ведь так было не всегда.

 

Последний раз китайцы всерьез воевали в 1979-м, уже при реформаторском режиме Дэн Сяопина. "Упреждающая оборонительная война против Вьетнама" (официальное название) длилась месяц. Китайцы заняли северные вьетнамские районы, Ханой брать не стали и вернулись домой. После чего во Вьетнаме тихо свернули проект подчинения себе стран Индокитая.

 

Что же до более давнего советско-китайского конфликта, то те территории, за которые шли бои в конце 1960-х, сегодня принадлежат Китаю вместе с некоторыми другими, мирно и послушно отданными ему позже. Разумеется, пограничное размежевание закреплено договором. Но ведь по себе знаем, что голос сердца может вдруг стать посильнее любой бумаги.

 

Реальные военные расходы КНР в 2014-м поднимутся до $200 млрд. А расходы его соседей (России, Японии, Индии, Кореи, Вьетнама, а также Тайваня) составят, вместе взятые, около $250 млрд. Причем резко увеличить свои траты китайцам очень легко.

 

Разумеется, пока дальневосточная сверхдержава пребывает в нынешнем своем политическом коридоре, такие сопоставления – лишь милая арифметика. Но если вообразить, что ей вдруг станет тесно, то кто-то из соседей сразу пострадает. А хотя бы и все разом. Политика сердца особенно удается тому, кто силен. А Китай гораздо сильнее любого своего соседа. И наша держава — не исключение.

 

Переходим ко второму пункту. Что такое импортозамещение, если взглянуть на него с западной стороны? Это замещение импортируемых из России нефти и газа. Чем? Сланцевыми газом и нефтью из США и плавно увеличивающимися поставками с Ближнего Востока.

 

Но это дело не совсем быстрое. Затянется на годы. А ведь академик Глазьев учит нас, что импортозамещение — это очень выгодно. Если правота нашего мыслителя дойдет, наконец, до американцев и европейцев, то они решат вопрос буквально за год, причем элементарным способом. Достаточно только смело выйти из коридора, к которому они по наивности привыкли.

 

Надо послать войска и захватить все аравийские нефтепромыслы. Выкачивать оттуда на 5 млн баррелей в день больше, чем это делается сейчас, технически нетрудно. А это как раз и равно всему российскому нефтеэкспорту.

 

Правда, это значило бы – сокрушить всю систему международных отношений. Но ведь на то и реальная политика, чтобы смело жертвовать чужими интересами ради своих. Не говоря о том, что ограбление американцами собственных аравийских союзников несло бы в себе еще и мощный моральный заряд. Ведь там сплошь антидемократические режимы. Почему бы заодно и не свергнуть? Освобожденные народы, надо полагать, будут весьма признательны.

 

Скажете: невозможно? Безусловно. Но только до тех пор, пока коридоры, ограничивающие размах авантюр, хоть что-то значат. А если нет, то кто сильнее, тот и прав. Трудно представить себе более невыгодную для России ситуацию, чем перехват Западом идеи импортозамещения, не говоря уже о более широкой мысли насчет того, будто сиюминутные выгоды стоят выше любых прежних обязательств и правил игры.

 

И последний по счету, но вовсе не по значению, третий пункт – великое партнерство с Китаем. В Кремле простодушно считают себя главными и даже естественными кандидатами в такие партнеры.

 

Хотя на самом деле Америка уже сейчас гораздо ближе к этой роли. Две сверхдержавы дополняют друг друга. Китайско-американский товарообмен – крупнейший в мире. США – главный мировой поставщик высоких технологий и образовательных услуг. Китай – основной мировой их потребитель. Отношения между ними лишены всякой сердечности и нагружены массой противоречий, но огромная польза от них очевидна обеим сторонам.

 

Возможен ли между КНР и США более тесный альянс, по-настоящему стратегический? Это совсем не очевидно, хотя в Америке давно и активно обсуждают эту тему. Очевидно другое: у России просто нет козырей, чтобы играть на равных с любым из двух мировых тяжеловесов.

 

Если Пекин все же согласится принять услуги, так настойчиво предлагаемые Москвой, то ловушка захлопнется. Наша держава добровольно возьмет на себя роль младшего партнера, китайской сырьевой кладовой, а также карты, которую Пекин будет разыгрывать в более важных для себя отношениях с Вашингтоном.

 

Три идеи, с которыми наши власти вырвались из привычного политического коридора, либо иллюзорны, либо работают только до тех пор, пока их не возьмет на вооружение внешний мир. Изображенные тут ситуации выглядят сегодня почти полной фантастикой. Но ведь всего год назад они выглядели таковой безо всяких оговорок. Если упорно подавать подобные примеры, кто-то ведь может и начать подражать.

 


Подробнее: http://www.rosbalt.ru/blogs/2014/09/29/1320865.html