По проторенной дорожке...

Нефтяное притяжение: почему Евтушенкову не стоило объявлять об SPO в Лондоне

Желание владельца «Башнефти» защитить компанию от недружественного поглощения спровоцировало активные действия силовиков.
Еще в июле 2013 года в прессе появились сообщения об интересе «Роснефти» к приобретению «Башнефти» и «Лукойла». Тогда «Роснефть» только что интегрировала купленную ТНК-ВР, и многие задались вопросом — куда уж дальше? Может, целесообразно переварить приобретенные активы, прежде чем с ходу начинать дальнейшую экспансию?

Однако экспансия, похоже, не только смысл существования Игоря Сечина, но и самодостаточная цель бизнес-стратегии «Роснефти», выстроенная под его руководством.

Органический рост производства компании выдохся, добыча снижается (по итогам января-августа падение добычи «Роснефти» составило 0,3%, однако оно ускоряется — в августе это был уже 1% к августу 2013 года), в ходе предыдущих поглощений накоплены огромные долги, которые составляют сегодня около половины годовой выручки — рекордный показатель по меркам международных нефтегазовых компаний. Значительная часть этого долга (около $25 млрд) относительно краткосрочная, ее нужно выплатить в течение ближайших 15 месяцев. При этом для поддержания роста нужны крупные инвестиции в новые месторождения, однако обремененная долговой нагрузкой компания не может их делать.

В такой ситуации поглощение прибыльных предприятий, дающих положительный денежный поток, становится временным выходом. Например, как только «Роснефть» купила ТНК-ВР, она немедленно увеличила выплачиваемые компанией дивиденды, чтобы забрать себе побольше кэша и расплатиться по долгам. В свою очередь, ТНК-ВР после приобретения «Роснефтью» свалилась в лидеры по темпам падения производства.

У такой нехитрой логики есть и глубокий «философский» компонент — судя по отзывам людей, работающих с Сечиным, он одержим сверхидеей «собирательства утраченного» и видит свою историческую миссию в консолидации нефтяной отрасли, утратившей централизованную структуру после распада СССР. Симбиоз «собирательской» идеи и желания прикрыть провалы политики прошлых лет — все это знакомо и по сфере большой политики путинской эпохи. Того, кто объяснил бы Сечину, что после децентрализации рухнувшая советская нефтяная отрасль усилиями частных собственников быстро встала на ноги, а сейчас по итогам новой волны национализации добыча вновь пошла падать, не находится.

«Башнефть», очевидно, была на поверхности среди потенциальных жертв новых поглощений, поэтому упомянутая выше июньская «декларация о намерениях» 2013 года была логичной. Что у нас осталось крупного частного в нефтянке? «Башнефть» да «Лукойл». Есть, конечно, еще «Сургутнефтегаз», но реальный собственник этой компании Сечину не по зубам (назвать его я сейчас тоже не могу — если я это сделаю, он опять на меня в суд подаст, как уже поступал раньше).

Сама по себе «Башнефть» — привлекательный актив, и вовсе не только из-за полученной лицензии на новые месторождения Требса и Титова.

Во времена Урала Рахимова компания пребывала в стагнации, а новый менеджмент под руководством Владимира Евтушенкова сумел быстро реализовать там несложные мероприятия по интенсификации добычи на выработанных месторождениях по аналогии с тем, что нефтяники массово делали в Западной Сибири в начале 2000-х. В результате «Башнефть» вышла в отраслевые лидеры по темпам роста добычи — плюс 4,1% в 2013 году (лучший показатель в российской нефтянке) и прогноз по итогам этого года — более 9%. Вот так выглядит сегодня частный нефтяной бизнес в сравнении с упадочным сечинским совхозом.

История вхождения АФК «Система» в капитал «Башнефти» примечательна. Это первый случай после 2004 года и отъема государством «Юганскнефтегаза», когда в нефтяной индустрии появился новый игрок (раньше «Система» по-крупному нефтью не занималась). Новых игроков здесь не любят и появлению их всячески препятствуют (вспомним хотя бы мытарства Михаила Гуцериева вокруг «Русснефти» и неудачную попытку Олега Дерипаски войти в нефтяную отрасль через покупку этой компании).

А тут вдруг «Башнефть», на которую активно засматривались сложившиеся уже к тому времени «национальные чемпионы» «Газпром» и «Роснефть», ушла к частному предпринимателю Евтушенкову. А через год, в 2010 году, «Башнефть» еще и выигрывает аукцион по месторождениям Требса и Титова, одним их немногих нераспределенных крупных месторождений, расположенных в Тимано-Печоре — вотчине «Лукойла» и «Роснефти».

Такая внезапная экспансия Евтушенкова многих удивила, а Сечина явно расстроила. Вспомним, что именно с конфликта вокруг месторождения Вал Гамбурцева в Тимано-Печоре начался конфликт Сечина и Михаила Ходорковского в 2003 году, именно на покупку этого актива «Роснефтью» жаловался Владимиру Путину Ходорковский во время их знаменитой встречи в феврале 2003 года, где экс-глава ЮКОСа посмел заговорить о коррупции в контексте той сделки. Объяснения существуют разные, мне кажется наиболее правдоподобной следующая версия. В 2009-2010 годах Кремль занимался устранением с политической сцены двух близких друг к другу губернаторов-тяжеловесов, Юрия Лужкова и Муртазы Рахимова. Те в итоге согласились уйти, и как раз в этот момент на сцену вышел близкий к Лужкову бизнесмен Евтушенков, купивший у семьи Рахимова нефтяные активы, на которые до этого заглядывались крупные госкомпании. Все это, ясное дело, происходило с согласия Путина. Евтушенков, таким образом, стал крупным бенефициаром отхода Лужкова и Рахимова от дел, а кроме того, еще и смог укрепить доверительные отношения с Путиным. Путин принимал его, поддерживал его проекты (например, «медицинское Сколково»). Поэтому, когда стало известно, что «Роснефть» заинтересована в приобретении «Башнефти», Евтушенков чувствовал себя довольно уверенно — его позиции были наверняка скреплены не только неформальными соглашениями, достигнутыми в момент ухода Лужкова и Рахимова от власти, но и прямыми личными контактами с первым лицом.

Что пошло не так?

В июне этого года руководство «Системы» заявило о намерении провести во второй половине 2014 года SPO (вторичное размещение акций) на Лондонской бирже, чтобы способствовать защите от недружественного поглощения. Но как у нас силовики реагируют на размещение частными собственниками крупных компаний акций на зарубежных биржах? Срочно начинают строчить руководству страны секретные докладные о том, что это «вывод активов», не исключено, что приплетают к этому и политический компонент — активы же не просто так выводятся, а непременно с целью профинансировать какой-нибудь Майдан, свержение конституционного строя и тому подобные вещи. Нет сомнений в том, что Путину, который сейчас в связи с украинскими событиями настроен подозрительно, сумели соответствующим образом представить планы Евтушенкова продать акции «Башнефти» на Лондонской бирже. Думается, в текущей обстановке объявлять SPO было не самым осмотрительным ходом со стороны Евтушенкова.

Против «Башнефти» немедленно был инициировано расследование о законности приватизации ее акций в пользу Рахимова-младшего (в связи с чем Евтушенков сейчас помещен под домашний арест — ему вменяют «легализацию» незаконно приватизированного Рахимовым), а акции компании были арестованы (что немедленно поставило планы проведения SPO под угрозу срыва). Евтушенков явно решил не сдаваться. Значит — следующий шаг.

Причастна ли к действиям силовиков против Евтушенкова «Роснефть» и станет ли она в итоге покупателем «Башнефти»? Как и в истории с Крымом, мы, скорее всего, узнаем об этом только по факту – пока не присоединят, «никаких наших солдат там нет», а расследование против Евтушенкова ведут представители «самообороны», купившие прокурорскую форму в магазине. Но, стоит полагать, Сечин не остановится, так как выше уже было сказано, что причины его экспансионизма фундаментальные, а больше на рынке ничего доступного пока нет.

Что ждет самого Евтушенкова, пока сказать трудно, но, думается, если он уступит компанию, то у него не будет никаких проблем. Дело не в Евтушенкове, дело в «Башнефти».

Владимир Милов,
Директор Института энергетической политики