Оргии Древнего Рима

Известна забавная история, приключившаяся с хоккеистами сборной СССР во время чемпионата мира в Швеции в 1981 году. Накануне ответственного матча в Гетеборге наши ребята посмотрели фильм "Калигула" Тинто Брасса и на другой день выиграли у шведов с разгромным счетом 13:1. Но это песня не о наших славных игроках, а о любви. О любви и сексе в Античности.

Мессалина стала нарицательным именем для распутной женщины, Калигула - символом сладострастия и жестокости. Кажется, ткни пальцем в любую фигуру из истории Древнего Рима и мы обязательно попадем в развратника и сластолюбца. А римская литература услужливо предлагает нам классические порнографические произведения: "Золотого осла" Апулея в прозе и "Науку любви" Овидия в стихах. Как шутят, в Риме царил такой разврат, что даже Везувий кончил. В последнее время не снимали блокбастеры про сексуальные отклонения императора Гелиогабала, и его имя стало потихоньку отходить в тень, но думаем, что это ненадолго и зрителю еще неоднократно представят во всей красе античные оргии.

В недавно вышедшем первом томе "Истории частной жизни. От Римской империи до начала второго тысячелетия" под общей редакцией Филиппа Арьеса и Жоржа Дюби сказано: "Миф о языческом сладострастии — не более чем традиционное искажение действительности: известная история о распутстве императора Гелиогабала — всего лишь злая шутка, записанная авторами "Истории Августов", этой старой подделки; юмор этого текста сродни юмору романа "Бувар и Пекюше" или юмору Альфреда Жарри: мы же не думаем, что его король Убю настоящий. Миф возникает еще и от неуклюжести самих запретов". И далее: "О тиранах-распутниках Гелиогабале, Нероне, Калигуле или Домициане шептались, что они нарушали еще один запрет: они, мол, занимались любовью с замужними дамами, с девственницами из хороших семей, с подростками, свободными по рождению, с весталками и, наконец, с собственными сестрами".

Вот и разгадка потрясавших многие поколения читателей историй о необузданных нравах древних римлян. А они грешили подобно всем последующим поколениям землян — ни больше и ни меньше.

"Кого признавали настоящим распутником? — спрашивают авторы пятитомной энциклопедии о частной жизни и тут же дают исчерпывающий ответ. Того, кто нарушал три главных запрета: занимался любовью до наступления ночи (любить друг друга днем могли только молодожены на следующий день после заключения брака); занимался любовью не в темноте (эротические поэты брали в свидетели лампу, которая освещала их удовольствие); занимался любовью с партнершей, снявшей с себя всю одежду (только падшие женщины делали это без бюстгальтера; на картинах, изображавших бордели в Помпеях, проститутки прикрывают грудь). Существовавшая вольность нравов даже ласки, которые были лишь легким прикосновением, дозволялись при условии, что делалось это только левой рукой, ни в коем случае не правой. Порядочный мужчина мог увидеть наготу любимой только в том случае, если луна случайно заглянет в открытое окно".

Вы хотели знать о беспорядочных половых связях в древности, но не знали, кого об этом спросить.

Авторы энциклопедии просветят вас по поводу античного промискуитета. Кстати, словечко пришло к нам из нашей общей культурной копилки — латинского языка. "Групповые сексуальные оргии, которые приписывают тиранам, были всего лишь очередным проявлением власти рабовладельца над своими рабами и вольностями в стиле де Сада.

Нерон, тиран скорее вялый, чем жестокий, получал в своем гареме удовольствие, пассивно позволяя партнерам трудиться над его телом; Тиберий устраивал для себя развлечение, вынуждая своих маленьких рабов себя ублажать, а Мессалина выказывала собственную рабскую покорность, копируя при этом поведение невоздержанных мужчин, вынужденных распределять свои силы между многочисленными партнершами. По сути, это было не столько нарушением самих запретов, сколько ложным их толкованием и намерением заранее спланировать удовольствие, что само по себе являлось проявлением совершенно недопустимой слабости, поскольку чрезмерное сластолюбие, так же как алкоголь и прочие удовольствия, представляет собой угрозу для мужской силы. Поэтому злоупотреблять этим нельзя: ведь изысканные деликатесы готовят для получения особого удовольствия от еды, а не для того, чтобы наесться до отвала".

Невозможно обойти и такую щекотливую тему, как отношение к гомосексуализму. Закон о запрете на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, которым "продвинутые" западные деятели тыкали нас накануне сочинской Олимпиады, не вызвал бы негативной реакции у жителей Вечного города, поскольку в Римской империи "у свободного человека такие отношения могли возникнуть только с рабом или простолюдином; над этим подшучивали в народе или в театре, этим хвастались в высшем обществе. Поскольку практически каждый человек мог получить чувственное удовольствие при общении с человеком одного с ним пола, античная толерантность вполне допускала широкое распространение педерастии, впрочем, речь шла о связях довольно поверхностных: многие мужчины гетеросексуальной ориентации охотно получали такое легкое удовольствие с мальчиками; то, что мальчики приносят тихое и спокойное наслаждение, повторяли, словно поговорку: мол, мальчик не может затронуть душу, тогда как страсть к женщине погружает свободного мужчину в мучительное рабство".

Знатоки приватных нравов ушедшей эпохи говорят нам: "Рим не принимал традиции греческой куртуазной любви к красивым юношам, потому что считал ее экзальтацией чистой страсти, во всех смыслах этого прилагательного (греки предпочитали верить, что любовь к эфебу, рожденному свободным, была платонической)".

Причина кроется во взгляде римлян на то, каким должен быть настоящий мужчина: еще не современный метросексуал, но уже и не с варварским девизом "могуч, вонюч и волосат": "Быть мужчиной — значит быть активным, получая удовольствие в сексе с пассивным партнером (или партнершей); существует два наивысших для мужчины унижения: во-первых, если мужчина проявляет рабскую покорность вплоть до того, что способен доставлять женщине удовольствие собственным ртом; и, во-вторых, если он, как свободный человек, совершенно себя не уважает и в распущенности своей (impudicitia) доходит до того, что позволяет кому-то овладеть собой".