Демократия как Право вшей

Деморкратия ? Знаете что это такое ? Это право вшей поедать львов. 
Жорж Клемансо. 

1. При чём здесь демос! 

Моё видение демократии (современного изготовления, по-американски), в целом, совпадает с известным мнением Михаила Леонтьева. Напоминаю: Эта «священная корова» изначально для избранных (Михаил Владимирович называет её «цензовой»). Власть демоса, со многими оговорками, появилась в полисах Эллады, где избранными было гражданское меньшинство, точнее, меньшинство меньшинства – взрослые мужчины (большинство составляли рабы, метеки, плюс женщины «общины полноправных»… взрослых мужчин). 

В небольших городах, где каждый абориген знал другого в лицо, той демократии было больше, чем, например, в 400-тысячных Афинах (оттого в Аттике нарушений «принципов» – пруд пруди). Но сейчас в странах так называемой западной либеральной демократии все граждане по закону равны. И считается, что там демократия для всех. Верно! Но какая? Демократия управляемая! Ибо, если «народовластникам» дать волю, не «рулить» ими, они неизбежно разведут такую охлократию, какую мы видим ретроспективно в Гуляй-поле и в красных анклавах (по отношению к Москве) времён Гражданской войны. Равенство неравных от рождения и по социальному положению индивидов (бомжа и учёного, удачливого предпринимателя и школьного учителя, национально героя и скромного обывателя, пр. несовместимых сознанием пар) может быть только формальным. 

«Модельная» демократия янки допускала вначале только 12% взрослых. Это и были «цензовые» граждане, элита. Демократия для неё была инструментом для обуздания «чудовища», как «Отец-основатель» Гамильтон называл свой народ. Расширению круга допускаемых к демократии(!) способствовали рост благосостояния нации и просвещение «чудовища». Но ещё быстрее элита, в свою очередь разраставшаяся, совершенствовала изощрённые рычаги управления общественным сознанием и политическими институтами. Многопартийная система, независимая пресса, свободные выборы – лишь инструменты контроля над партиями, прессой, выборами. А сверхинструмент – финансы. Только экономическая элита способна содержать партии и «независимые» СМИ, вкладыватьденьги в избирательные компании. Обыватели и рады: их заметили(!), им льстят, как участникам народной, массовой демократии. Они «отманипулированы» в той степени совершенства, какую способны были выработать «старые демократии». Но случается и «переманипуляции» – фашизм, например, и манипуляции тех, кто начинает без исторической подготовки. Тут тоже пример под рукой: на шестой части Земли, в крестьянской стране, теоретики-социалисты, вчера ещё монархисты, феодальная публика по мировоззрению и приёмам жизни, век назад начала принуждением создавать «высшую форму демократии» под названием «коммунистическое общество». 

Чем тот эксперимент закончился, известно. А реформаторы 1990-х годов (порождение советского самодержавия на стадии компартийного феодализма) качнулись спьяну, видно, в сторону заморской самой-самой демократической демократии. Конечно же, таковой им представилось народовластие американского производства. Если уж осваивать его по всем правилам, чтобы вошло в плоть и в кровь, то необходимо начать с «модельной» стадии, определив стартовый ценз, и постепенно расширять круг с увеличением количества граждан состоятельных и получающих образование в престижных вузах. Да и самим поучиться различным манипуляциям разными хитрыми инструментами. А наши мастера обезьянничанья худо-бедно освоили лишь финансовый. 

И эти отечественные демократоиды возжелали ввергнуть своё родное «чудовище», сосущее лапу ниже «прожиточного уровня», сразу в демоатлантическую современность. Слава Богу, народ наш не изжил подозрительности ко всяким немцам и немецким соблазнам. И, назвав доморощенных демократов «дерьмократами», посчитал за благо не спешить пока что к самому светлому из всех светлых горизонтов, «лучше которого ещё не придумали» (по словам Чепчилля). Заглянем за тот горизонт: что там? 

2. Особенности либеральной демократии 

Там, на Западе, обладающие правом голоса полностью выведены из политического процесса названными выше «инструментами». Основные политические партии, неотличимые друг от друга, имитируют борьбу за избирателя. На суд последнего всё чаще выносятся вопросы типа защиты прав животных и связанными с животными зоофилов, прочих сексменьшинств. Более сложные проблемы решаются в высших сферах, кулуарно. 

Цитирую М. Леонтьева: «Политическая элита полностью мировоззренчески консолидирована, и это мировоззрение – ценности, мифологемы, образцы поведения – внедряется в массовое сознание с помощью современных информационных технологий общества потребления… Современная либеральная демократия, по сути, механизм господства элит… (тоталитаризм печатного слова. – С.С.). Системная оппозиция – форма переливания из пустого в порожнее. Внесистемные оппозиционеры допускаются и даже культивируются, как экзотически твари, в местах для маргиналов». 

Я могу согласиться с мнением, что современная либеральная демократия способна решать задачи по поддержанию социальной стабильности, по разработке национальной стратегии, др. жизнеполагающие задачи. Где? «За бугром». Там всё это сложнейшее строение, в котором, кроме «промывочной для мозгов», существует много чего жизненно необходимого и полезного для государства-сообщества. И вот главное, что при всех преступлениях против правды и религиозной морали, оправдывает, извиняет её существование: элиты-манипуляторы Запада всегда были и остаются лояльны своей стране. 

3. У нас не так! А как? 

Увы, у нас не так. У нас элита будто запрограммирована на измену Отечеству. Без предательства наших элит не было бы «замятни» XV века (при княжении Василия Тёмного), смут 1606-1612, 1917-1921, 1990-х годов. И сформировавшаяся после развала СССР элита обладает жадностью, свойственной пережившим сильный испуг. Это, в целом (sic: есть немало исключений), мародёры по призванию и компрадорская публика. Они участвовали в умерщвлении страны, присвоили себе бесхозное и чужое имущество, обогатились сверх меры. Нувориши понимают, что в глазах обманутого и ограбленного населения они вне закона, грабители и самозванцы. Что в отношении их время не даёт гарантий от возмездия. Поэтому ищут убежища там, где примут любого врага России (в Англии, в первую очередь, яростнейшей соперницы России в прошлом и пакостнице по традиции, когда она стала фактически штатом США). В интересах собственной безопасности наши олигархи готовы сделать со своей родиной что угодно: продать оптом и в розницу, ввергнуть в инфляцию, разоружить, превратить в угодья «всего прогрессивного человечества», расчленить и раздать куски заморским либерал-демократам. Вариантов покончить с Россией, их не любящей, им враждебной, не счесть. И будь до сих пор у власти большевик-демократ Ельцин, очень вероятно, что сейчас Россия дёргалась бы в последних конвульсиях агонии при активной помощи финансово-политической элиты, чьё лицо определяли Гусинский, Березовский, Ходорковский, Касьянов, Немцов и иже с ними. 

К удаче России появился Путин.

Ему можно сколько угодно предъявлять претензий (и по существу!), но и за прошлые ошибки и за будущие его обеляет смелое судьбоносное решение (увы, решительно не реализованное) – изъять рычаги господства нашей опасно (для нас!) «либеральствующей» элиты, компрадорской до неприличия, до гадливости. 

Ах, пресса стала менее свободной (цензура на матёрные слова, а в эфире они глушатся)! Ах, рассержена выжившая из ума правозащитница, самая живучая старуха страны! Ах, вынуждена прикусить мерзкий язык атлантическая содержанка, строчащая словами как пулемёт её почти однофамильца! Ах, трижды ах - спасительный ориентир (качественная, как жвачка, «модельная» американская демократия) изгоняется из России какой-то очень подозрительной «суверенной демократией»! Даже в одних этих звуках слышится российским демократоидам что-то тоталитарное, авторитарное, словом, безнадёжное… А что думаем по этому поводу мы, их оппоненты? 

М. Леонтьев: «Без суверенитета никакой демократии быть не может… Попытка навязать стране под диктовку формальную либеральную демократию, не дав ей выстроить тех самых компенсаторных механизмов (рычаги управления общественным сознанием и политическими институтами. – С.С.), имеет целью деградацию государства, которое автоматически теряет качества суверенного субъекта и просто способность к самоуправлению…». 
Подписываюсь двумя руками под этими словами. 

4. Потерпите, немного истории: 

Парламентаризм (или его подобие) в России – явление редкое, периодическое, традиции нет. Государственные, малые и большие, также иначе называемые советы при царях и императорах, верховные советы генсеков не в счёт. Вот земские соборы в XVI-XVII веках близки к классическому понятию «парламент». Особенно Собор, избравший на царский престол династию в 1613 г., Госудрственная Дума 1905-1917 гг, её наследница ГД ФС РФ – отвечают этому понятию. Только этого недостаточно, чтобы учиться парламентаризму и связанной с ним демократии дома. Повторять же английский путь, французский, американский, значит, вернуться в 200-700-летнюю давность, с риском если там не остаться навсегда, то никогда уже не догнать «старые демократии». Вскочить в идущий на всём ходу поезд, значит, коротко говоря, попасть под колёса той самой «завидной» демократии, о чём я уже говорил выше. Писать на страницах истории свою, суверенную, на ходу списывая у соседей в трудных местах, – дело не надёжное. Можно «неуд» получить со всеми последствиями. 

Какой же выход? Вижу его в следовании российским путём. За исключением периодов Семибоярщины (1610-1612 гг) и Временного правительства (март-октябрь 1917 г.) Россия до 1991 года была самодержавной страной (включая реальное самодержавие СНК и Политбюро ЦК КПСС). Правда, каждый монарх отличался от другого самодержавными особенностями (были деспоты, просвещённые государи и либералы). К 1 марта 1881 года Александр II был готов подписать документ, называемый «Конституцией Лорис-Меликова». В планах преобразователя на троне Россия становилась на путь конституционной монархии. Но в тот день императора убили народовольцы. И проект основного закона наследник спрятал под сукно. Манифест 17 октября 1905 г. провозглашал, по сути, задним числом существующие от реформ 60-70-х гг. реальные гражданские свободы. И появилась Государственная Дума. Самодержавие на бумаге осталось, но самодержец фактически превратился в конституционного монарха без конституции. Если бы события Первой мировой были более благоприятны для России, её дальнейший исторический путь был бы связан с либерализацией конституционной монархии. По-русски, в основном. 

5. Уважим народное сознание: 

Сознание русского народа всегда было имперским (и таковое ещё не выветрилось из голов. Ведь империя с правящей «Династией Политбюро» рухнула всего 20 лет назад). Поэтому правитель у нас (по капризу избирателя), чтобы стать признанным носителем верховной власти, должен соответствовать освящённому временем понятию «царь» – обладать твёрдой рукой, некой харизмой спасителя в испытаниях, быть надёжей. Без царя мы, как говорится, без царя в голове. Николай II уронил это звание и по личной вине и, больше, по стечению неблагоприятных обстоятельств. Вот почему, растерявшись во «временном безцарствии» 1917 года , простонародье восприняло Ленина, с его лукавыми декретами о мире и земле, природным «мужицким царём», беспощадным к барам-мироедам. А Сталин, которого уважали за успехи мнимые и действительные, славили за победу над лютым врагом, и боялись чисто по-русски, до истерической влюблённости, стал во мнении масс больше чем царём. Он стал властителем с неоспариваемым правом абсолютного самодержца «всех времён и народов». Но при этом появились бумажная Конституция и управляемое сверху народовластие на местах. Последующие представители «Династиии Политбюро» демонстрировали, по наклонной, вырождение. 

К сожалению, слишком много «отбраковки» в самодержавии. В сугубо российской истории выдающимися самодержцами показал себя один (одна) из 10-и. Конституционная монархия более способна удовлетворительно решать проблему малоспособных к правлению государей, как глав исполнительной власти. Во-первых, возможно конституционное перемещение непосильного груза на премьера, канцлера, спикера, отдельных министров (в определённые периоды – военных лиц) и парламентариев. Также право наследования по старшинству можно нарушить правом выбора наследника парламентом, не придерживаясь старшинства в венценосной семье. Во-вторых, можно применить английский вариант: венценосная особа, как священный символ страны, традиционный гарант Конституции, царствует, но не правит, исполняя важную воспитательную функцию нации. В-третьих, представляет интерес в новых условиях старая «польская традиция»: новый монарх – новая династия. Это те же президентские выборы, только на всю жизнь, возможно, до пенсии или серьёзной болезни, не исключается – до импичмента. Но здесь необходимо учесть то преимущество передачи власти в одной семье или клане, что наследника (ов) готовят к правлению с детства, как к служению своему народу. Президенты же – люди случайные, продукт лотереи, что называется «свободными демократическими выборами». Они рабы элиты и партий, подвержены коррупции, как любой чиновник, дорвавшийся до места, где раздают блага, опасаются за своё постпрезидентское будущее. И поэтому лишний раз не рискуют. 

Сергей Сокуров 

Из-за большого объёма материала статья публикуется в сокращённом виде. 

Читать польностью :