Украина , была осень 2015 года

Была осень 2015 года. Попался я глупо. Задремал в постели у Олеси и проворонил начало комендантского часа.
Думал дворами проскочить, да через парк.
Но у самого выхода из кустов вспыхнул мощный фонарь, и спокойный голос сказал – Стуй !
Я тогда работал электриком в Домовой Управе (Хоть это удача) когда накрылся бизнес торговли автомобилями, пришлось вспомнить институтскую  специальность. На удивление, отнеслись ко мне спокойно. Проверили документы, и
кивнули на стоящий на дороге у парка микроавтобус. Через час нас таких бедолаг было уже с десяток и повезли нас до ближайшего отделения полиции. Быстрый обыск, документы то сразу отобрали, и пожилой ефрейтор отвел меня в камеру.
Войдя, в тускло освещенной комнате я увидел с десяток человек лежащих и сидящих на
нарах. В углу дремал явный бомж в рваном треухе и дырявой телогрейке. У разбитого окна, из которого задувал осенний ветерок, жалась прилично одетая девица,зыркая исподлобья карими глазами. В другом углу в кружок сидело несколько молодых
парней, пускавших сигарету по кругу. Один говорил, остальные молча слушали.

- У нас в Ганачевке работы толком никогда и не было. Земли колхозные бывший председатель под себя перевел.
Свиноферму мехстанцию и зерновой ток местные алкаши разорили на цветмет. А зимой 14-го хлопцы позвали на Майдан, там вроде бы обещали по сто долларив в месяц. Поихалы мы с Миколой , на месте нас встретили надежные люди, приняли в сотню, дали палки, стали учить как Бертутов забивать камнями да бутылками с бензином. Кормили не то, что вкусно,
но хватало. В конце мая позвонила сестра, сказала мамо совсем плохая, приезжай. Вернулся я как раз к похоронам, и
те гроши, что на Майдане поднял как раз на похороны и поминки хватило. Сестра к мужу укатила во Львив, и остался я один в хате. Проснулся утром, включил ящик. А там говорят – Россия на нас напала. Вернулся у Киев, попросился в нацгвардию. Через
неделю где-то погрузили нас на поезд и повезли в Днепропетровск. Выгрузили в лесу. Армейские палатки на 40 человек , сырые матрацы из свалянной ваты, из жратвы перловка иногда с тушенкой да потом американский сухпай подвезли. Учили автомат разбирать, собирать, да рожки на скорость набивать. Вечерами хлопцы гоняли в соседнюю деревню за самогоном. Раза три драки были с пьяных глаз, майор обещал перед строем расстрелять, да обошлось. Пару раз водили на стрельбы.
Оказалось половина вообще в мишень попасть не может. Человек 10 втихую свалили по домам. После этого крендель из Правого Сектора с полчаса распинался перед строем, что дезертиров будет расстреливать, что надо ридну Неньку
защищать. Числа 10-го погрузили в Камазы и повезли. Ехали часа четыре как тут начались вокруг «Грады» и мины рваться. В кузове из 20 человек сразу половина в хлам. Мыколе осколок сквозь каску прошел и аут. Кто смог выпрыгнули и в
Подсолнухи, ноги мои ноги. Минут через 20 все кончилось. Собрались мы кто остался и решили двигать на запад. Тогда еще
офицер был один, лейтенант. Математику на гражданке преподавал.

Прошли мы километров восемь и к вечеру на какой-то сарай набрели. Утром там нас ополченцы и взяли с утра тепленькими.
Панас тогда на посту заснул. Ну по мордасам мы конечно получили, затем построили нас в колонну и повели в плен. Хотя не повели, подогнали грузовик, погрузили и поихалы мы. Кому надо в больничке згрузили, дальше нас в спортзале какой-то школы в самом Донецке держали. Кормили не умереть, но кашей пузо набил и уже жизни радуешься. Особенно когда стали понимать, что везунчики мы. Не лежим двухсотыми в поле, а в сухости, сытые и живые. Кого-то родня приехала забрать, а я даже адрес сеструхи потерял. Конечно от авиаударов, и обстрелов в подвале школы прятались, там где раздевалки обычно в школьный год. К тому времени нас уже практически и не охраняли. Из оставшихся 30 бойцов нацгвардии человек пять были местные. Те
практически сразу в ополчение ушли. Чуть погодя еще 8-10 тоже попросились искупить вину. А мы так, на хозработах, дров напилить для кухни, воды натаскать. В сентябре перемирие вышло, та обмен пленными, и вернули нас в ридну Украину. Домой не поехал, решил в Ровно остаться. Грузчиком на железке подрабатывал. Уставал сильно, чтобы как-то уснуть, без стакана самогона ни дня. Думал сопьюсь… Про отделившийся Юго-Восток и думать перестал, как про кошмарный сон постарался забыть. А когда поляки весной 2015-го заняли бывшие свои области по реституции, решил – Хрен вам, а не Украина. Собралось нас таких патриотов с полсотни. Командиром бывший полкан из СБУ. Разбил нас на пятерки, научил связи и паролям. Взяли мы по АКМ, гранатометы и опять в поля. Теперь уже мы стали польские колонны жечь, да гордых потомков шляхтичей в куски рвать. Вчера вот три БТРа сожгли да машин с продуктами сколько-то. Меня оглушило, потому и взяли. Говорю, же везунчик я, вот опять живой. Парень замолчал, затянулся сигаретой. Тлеющий огонек осветил обветренные скулы и лихорадочно блестящие глаза.

Лязгнул замок двери – «Опанасенко на выход», раздался голос конвоира.
Парень встал, попрощался за руку со своими собеседниками  и вышел в коридор. В камере стало тихо. Только бомж в углу что-то бормотал. Минут через пять во дворе послышался звук шагов солдат идущих строем. Из окна ветер стал доносить обрывки польской речи. Затем все затихло и послышался вскрик -«Слава Украине!, Героям Слава !»
практически сразу за ним раздалась команда – Оген ! Звук нестройного залпа разорвал ночную тишину. Сидящие в углу парни стянули с голов шапки, девушка у окна перекрестилась и отвернулась в угол. За окном светало, в разбитые стекла стал
задувать первый снег. Была поздняя осень 2015 года.