Герои ополчения.

В тот день, 28 июля, в 18.00, когда писал часть этих строк, на окраине Донецка, на северо-востоке, шел бой. Со стороны поселка Ясиноватое (примерно 10 км от окраины Донецка) в Донецк шли на прорыв укртанки хунты Т-64 в количестве более 21 единицы при поддержке пехоты нациков. Я находился в центре Донецка и здесь ясно слышал выстрелы танковых орудий. Бойцы ополчения встретили танковый прорыв и дали бой. В 21.00 бой был закончен. Танки противника отошли от города. В бою ополченцами были подбиты 2 единицы укртанков Т-64, 3 единицы БТР, 1 единица самоходного арторудия - САУ - и более двух десятков нациков. 

На следующий день со стороны поселка Авдеевка, это 35 километров от центра Донецка, прорывались укр танки хунты Т-64 в количестве 57 единиц. В тот момент я находился в одном из штабов ополчения в Донецке и обратил внимание, что при поступлении этой информации никто из командиров не нервничал, а четко исполнял свой долг. Нач. штаба (позывной Михайло) четко отдавал приказы. В направлении Авдеевки выдвинулся отряд ополченцев с командиром Батей и остановил этот прорыв нациков. Несколько танков были сожжены. Атака на город захлебнулась.

 

Я хорошо помню свой разговор с Игорем Стрелковым в Славянске 15 мая. Стрелков сказал мне: «У меня нет прошлого, оно сожжено. Только будущее». Я понял, что за этим командиром пойдут многие ополченцы и будут стоять до последнего. Пойдут на смертный бой. Эти слова относятся ко всей Новороссии.

Затем в июне-июле, находясь несколько раз на передовой в Лисичанске и в госпиталях Донецка, я разговаривал со многими ополченцами, кто воевал по-настоящему, хлебнул солдатского лиха под минометным и гаубичными обстрелами, с ополченцами, которые были в жестоких боях. Я пытался понять. Почему эти парни, разные по своей натуре и социальному положению, воюют за Новороссию? Что ими движет, почему они готовы отдать свою жизнь за победу?

Донбасский охотник Батя из Славянска

В конце июня 2014 в больницах Донецка находилось много мирных жителей и ополченцев, получивших ранения в результате артиллерийских обстрелов и авианалетов на города Славянск, Краматорск, Красный Лиман и другие города Новороссии.

В одной из палат отделения больницы Донецка в 28 июня я познакомился с ополченцем, находящимся на лечении. Ополченец получил ранение в правую ногу в результате разрыва снаряда, выпущенного из танка с расстояния двух километров. В этот момент, 5 июня, ополченец находился в боевом охранении.

Войдя в палату, я обнаружил в просторном светлом помещении, в котором размещалось несколько кроватей, миловидную женщину среднего возраста с распущенными черными волосами в белом медицинском халате, стоящую возле грузного пятидесятилетнего мужчины. Мужчина сидел на кровати, вытянув правую раненую, затянутую в железный хромированный медицинский корсет, перевязанную белым бинтом, ногу.

Левая здоровая нога ополченца упиралась в пол. Он был в полосатых темно-синих трусах, без майки и говорил басовитым голосом с женщиной, как оказалось, с женой. На левом плече шахтера была темно-синяя татуировка красивого погона-эполета. Сильные руки донбасского шахтера, громкий голос - все говорило, что он коренной житель Донбасса и хозяин положения в любой обстановке.

Я попросил его рассказать о себе, где и как воевал и где получил ранение.

Шахтер представился, сунув мне большую крепкую шахтерскую руку:

- Батя, охотник. Был в Славянске. Нес службу снайпером в Семеновке.

Александр Барков. В Семеновке у меня находится мой хороший знакомый Игорь Клекта. Он стоял с шахтерами около здания ОГА с 10 апреля. Приходил каждый день по вечерам с шахты "Шахтерская-Глубокая" со своими товарищами шахтерами на площадь возле здания Гособладминистрации ОГА. У них были бочки, возле которых шахтеры грелись, на которых было нанесено название их шахты. Все они были в оранжевых шахтерских касках.После 25 мая Игорь Клекта со своими друзьями шахтерами поехал в Славянск, в Семеновку. Вы его не видели там?

Батя. Игорь Клекта? Я 17 лет работал в забое на шахте Скочинского на шестом участке, я хорошо помню Клекту. Но это был его отец. Он работал мастером участка. Нет, с Игорем Клектой мы в Семеновке не встречались. В Славянске у Стрелкова я находился с марта месяца. Был снайпером. Винтовка СВД. Получил ранение в ногу 10 июня, когда ударил укртанк по нашей позиции с расстояния 2 километра.

Александр Барков. Поселок находится недалеко от Славянска. Это уже героическое место, указанное во всех фронтовых сводках. Расскажите, что было до этого и как произошло ранение?

Батя. В начале мая мы, ополченцы Стрелкова, прибыли на позицию в поселок Семеновка. Рыли окопы. По нам работала артиллерия, минометы, бомбили самолеты. Разбомбили полностью здания психбольницы - все шесть корпусов. В начале июня нас начинали бомбить и стрелять из гаубиц очень часто. Начинался обстрел наших позиций в 5 часов утра, а заканчивался обычно в 7 вечера. Били по нам и фосфорными снарядами.

Александр Барков. Расскажите, как вас ранило?

Батя. Мы были на позиции. На расстоянии двух километров возле проселочной дороги маневрировал и постоянно палил в нашу сторону танк. Нам его было не достать. Из прицела снайперской винтовки СВД видишь этот танк хорошо, а сделать ничего не можешь. В тот день мы с ополченцами стояли на позиции и беседовали. Я посмотрел в ту сторону. Смотрю, вспышка яркая.

Кричу ребятам: "Ложись!" Все упали на землю в окопе. Я потерял сознание. Далее очнулся. Слышу, парни зовут меня: "Батя! Батя! Живой?" Вокруг меня, около ноги, лужа крови. Две кости ноги правой перебиты. Долго "скорая" не приезжала. В Славянске в больнице сделали перевязку и после доставили сюда, в Донецк. 

Если бы снаряд перелетел окоп позиции и разорвался за нами, то все пацаны мои ополченцы, кто был в окопе, погибли бы. 

А так нам повезло. Других тогда не задело. Вот подлечу ногу - и обратно в Славянск поеду...

Жена его, услышав слова шахтера-охотника Бати о возвращении в Славянск, стала возражать. Но Батя строго на нее посмотрел: "Вера, и не возражай. Я! Сказал! Мне их, укропов, побить надо побольше." 

Я попрощался с Батей, пожелал ему удачи и направился в другую палату. 

Пулеметчик из Семеновки Бурдей

Я открыл дверь другой палаты. У окна справа сидел на кровати раненный в руку ополченец-стрелковец, командир пулеметного расчета. Позывной: "Бурдей". Ополченец получил ранение в бою под Семеновкой. Это был хорошо сложенный и физически развитый мужчина в возрасте 35-37 лет со спокойными глазами опытного бойца. Волевое очертание мужественного лица вселяло уверенность. Сила духа ополченца чувствовалась в его жестах. 
Александр Барков. Как Вы добрались до Славянска? 

Бурдей. Я с женой жил в Кривом Роге. Служил в ВДВ, войсковая разведка. Когда узнал в мае, что в Славянске очень плохо и укры наступают, жену отвез в Крым, а сам собрался идти туда. Быстро собрался. Доехал до Лозовой и выдвинулся в пеший поход 14 мая. Прошел около 200 километров до Славянска. 20 мая был в Славянске.

Александр Барков. Как Вы проникли в сам город? На всех дорогах вокруг Славянска стоят блокпосты нацгвардии. Когда я ехал в Славянск и проезжал блокпост, там стояло 4 укр-БМД. Мне говорили, что некоторые поля вокруг города заминированы. В "зеленке" работают снайперы.

Бурдей. Я десантник, командир разведгруппы с опытом, был в армии старшим сержантом. Если бы ступил на минное поле, то я почуял бы. Когда вошел в город, то обратился в военкомат. Там идет набор в ополчение. Познакомился с Чеченом. Записался в ополчение Донбасса. Назначили командиром пулеметного расчета. Вооружили крупнокалиберным пулеметом и укомплектовали полностью снаряжением. Далее выехал из Славянска в Семеновку и занял позицию. Угол обстрела 180 градусов. Семеновку бомбят и обстреливают гаубицы и танки с утра до вечера. 30 мая ранили пулей в руку.

Александр Барков. Что собираетесь делать дальше, когда рука заживет?

Бурдей. Война есть война. Когда здоровье подлечу, вернусь в Славянск. Буду воевать. Я же русский. Ладно, Александр, если будешь в Славянске, передавай привет Поэту. Пойду покурю.

Бурдей встал с кровати, затем открыл дверцу тумбочки, стоящую рядом. Вытащил здоровой рукой из тумбочки круглую зеленую гранату РГД и вышел из палаты больницы на улицу покурить. 

Сергей, таксист из Москвы.

12 июля. Гарнизон Северодонецка и Лисичанска.

На одном из блокпостов около поселка Рубежное (окраина Лисичанска) познакомили с ополченцем Сергеем, уроженцем Луганской области, г. Стаханов. Сергей не похож на накачанного парня из разведбата. Среднего роста, 57 лет, в очках, волосы седоватые, полноват. Я поначалу отнесся к нему как-то несерьезно.

Потом пообщался с ним и понял: Сергей - убежденный ополченец, был во многих серьезных боях. Командиры отзываются о нем очень хорошо, как о дисциплинированном отважном бойце.

Идет настоящая гражданская война в Новороссии, возраст, а тем более телосложение - не главное. Главное - сила духа бойцов ополчения.
А сила духа у Сергея есть и огромная!

Александр Барков. Скажите, почему приняли решение пойти в ополчение?

Сергей. Я до 33 лет жил в городе Стаханове. Мне было здесь неплохо, довольно-таки комфортно. Потом поехал в Москву, как все поехали. Понравилось в Москве, остался. Женился. Работал таксистом рядом с Рублевкой, на Рублево-Успенском шоссе.

20 мая в интернете увидел, как артиллерия стреляет по Славянску. Я знал местное население. Сам местный. Не мог я этого понять: что происходит? Стреляли по мирным жителям города. Поехал в родной город Стаханов. Поехал поступать в ополчение.

Александр Барков. Как вас приняли в ополчение?

Сергей. Я был знаком лично с командиром гарнизона Северодонецка и Лисичанска Павлом Леонидовичем Дрёмовым. Он мой земляк по Стаханову. Пришел к нему. Он меня вспомнил, узнал. Записали в ополчение. Выдали оружие - СКС самозарядный карабин Симонова образца 1944 года. До этого стрелял из оружия только три раза. Служил в армии в стройбате. Перед принятием присяги только три раза стрелял. Больше никогда не держал оружия. Сейчас научился и владею. Стреляю метко.

(Первые образцы СКС были созданы к концу 1944 году. Коробчатый двухрядный карабин, заряжаемый на десять патронов – А.Б.)

Александр Барков. Какие обязанности выполняете в ополчении Новороссии? 

Сергей. Сейчас на блокпостах стою. Проверяем машины. Был в серьезных боях в Изварино, был в Дьяково. Видел, как нас боятся. Хотя их больше было. Намного больше. Укры - обученные ребята, молодые. Хотя при личной встрече страх у них появляется. Это я видел. Видел обкуренных и обколотых укров, которые с нами воюют. Хотя после подзатыльника что-то в них просыпалось. 

Александр Барков. Как к вашему решению пойти в ополчение отнеслись родные?

Сергей. Жена ждет. Сын ждет. Созваниваемся. Очень переживают за меня.

Александр Барков. Расскажите о запомнившемся боевом эпизоде.

Сергей. Задержали одного укра из группы "Айдар". Я смотрю на него - очень подготовленный парень. Я ему так и так говорю - ничего не хочет понимать. Я так чисто по-мужски дал ему затрещину. Потом крест с его груди сорвал: "Ты не имеешь права крест носить, ты воюешь со своим народом!" 
Ничего. Подлечится. Молодой еще укр. Ну, вроде никого не убивал он. Может, у него все нормально будет.

Александр Барков. Что хотите пожелать Новороссии?

Сергей. Я желаю полной победы. Никаких половинчатых договоров. Не хочу больше крови. Люди не знают, что это такое. Я видел.

Зам.ком.роты Василий

В г. Северодонецк 12 июля командир гарнизона Павел Дрёмов познакомил с ополченцем Василием, отличившимся в недавних боях под населенным пунктом Дьяково. Василий - коренной северодончанин. После этого боя 20 июня Василий помог двум раненым ополченцам добраться в расположение своего подразделения. Они добирались двое суток под пулеметным огнем, два раза их обстреливали с вертолетов. Посадки неоднократно прочесывали пехотинцы хунты. При выходе Василием был обстрелян из "подствольника" и уничтожен пулеметный расчет.

Василий рассказывает.

Когда шли с отрядом, попали в засаду, связи не было. До границы 600 метров. Рядом одного нашего казака вражеский снайпер убил прямо в сердце. Разорвалась граната и боец ополченец, молодой паренек, получил ранение в ногу. От его ботинка при этом оторвалась стопа, все пальцы ног начали кровоточить. Вся нога в осколках мелких. Передвигаться ополченец не мог. Дальше с тыла подошли БМП укропов, две штуки. Отступать начали наши, отступать. Появились двухсотые.

Я взял раненого паренька крепко за поясной ремень, и мы потянулись в посадку. БМП начал расстреливать посадку. Мы залегли. Через некоторое время показалась над головами "восьмерка" - укрвертолет МИ-8 - и начала крошить все подряд. Я был в Приднестровье. Всякого там нагляделся, но такого не помню.

Нет, я, Сань, не вспоминал свою жизнь и не думал ни о чем в это время, думал только, как нам вместе с пареньком выйти к своим. Мозг отключился. Ждали, пока зачистят всю "зеленку". Пошла техника укров тогда. Наши отступили. Вот они, красавцы. 20 штук укр-БМП. Идут через два метра. БМП прошли. 

Стемнело. Недалеко от нас приземлился укрвертолет. Два ПКС заработали. 

(ПКС - Пулемет Калашникова ПКС на станке 6Т2 конструкции Саможенкова – А.Б.). РПГ (ручной гранотомет) гранаты кидали. Чистили "зеленку".
Дым поднялся, взлетел МИ-8 над головой. Справа в ночи у него фонарь светит. И так мне хотелось вдарить по нему. Азарт разыгрался. Шмель сбоку, за спиной СКС. (СКС - самозарядный карабин Симонова обр. 1945 года; гранатометы "Шмель" и в настоящее время состоят на вооружении Российской армии и иных силовых ведомств -А.Б.)

Только потянулся, хотел ударить. Рука в ремнях запуталась. Не стрелял. Отцепляю с бедра. А так - лупанул бы, конечно.

Не суетился, верил, что будет все нормально. Снайпера заработали. Проползаем. Давай выбираться.Звонит командир, атаман. Отвечаю ему: "Будем выбираться!" Пошли посередине поля. В стороне от нас, 250 метров, - лупанули трассерами в ночь, с левой стороны. По пшенице.

Чуть прополз к нему. Первой гранатой из подствольника промазал. Второй гранатой было видно, что попал в расчет пулемета. Граната разорвалась - пулемет с позиции выкинуло вверх влево, приподняло на два метра. Потом мы поползли.

Дальше на нас с пареньком выскочил еще один наш раненый паренек из Волгограда. "Я свой!" - негромко кричит нам. А у него пулей пробило плечо. Втроем стали выбираться.

Вдруг белая ракетница вверх в темноте взлетела. То ли наши, то ли укров собирают.

Мобильная связь начала работать. С Дьякова заходили. Вдоль - снайпера стреляли. ПКС лупили.

Очень хотелось курить. Из сухих листьев свернул самокрутку. Еще чувства обострились, проснулась любовь к женщине. 

Всю следующую ночь шли. Бандана у меня на голове вся мокрая. Наткнулись на болото. Далее была еще засада. Причем укрпехота, несколько укров, видимо, замешкались. Нас пропустили, потом увидели и начали бить вслед, по спинам.

Затем снайпер заработал, но мы уже вышли из зоны. Прохожу метров 50, обернулся - друг к другу шепотом. Смотрю - двое укров на подъем идут. Саданул по ним из АК. Обоих скосил. Вперед, вперед, и курить хочу, как скотина. Надо больше. Пошли, пошли. Добрый привет...

Ночь. Встали на ночлег. Слышу во сне, парень говорит: "Вась, ты храпишь!" Утром проснулись. Слышим, 66-ой ползет по просеке. УАЗик можно расстрелять было. 

Второй день. Далее наш "град" стал работать по укрколонне. Связь снова заработала. Сказали по рации, что атаман четыре раза ходил с парнями на наши поиски. Карт у меня и парней нет, местность неизвестная. Где мы там? Бинокль был бы. Это посадка. Ночь. Еще ночь наступила. Двое суток не курил. Из сухих листьев самокрутку сделал.

Атаман по связи говорит: "Вась, мы тебя не можем найти." А мне хочется - "курить и женщину". По ночи двигаемся. Паренек, который с ногой раненый, хотел осколки из ноги вытаскивать. Но я его отговорил: вдруг кровь не остановишь.

Где свои, где чужие? Мы уже в конце посадки были. Стою, жду. 

Вдруг сзади меня шорох и отчетливые шаги - туп, туп, туп... Прямо за моей спиной. Вот здесь я напрягся - душа, как говорится, в пятки ушла. Оборачиваюсь. Рука сама дернулась. Хотел срезать. Резко обернулся - смотрю, нет никого. Потом взгляд вниз - на земле стоит здоровенный... Ёжик... итить... Стоит и на меня смотрит, улыбается. Вот этого ежа я никогда не забуду. Вот он - ежик - страху нагнал. 

Прошло еще тридцать минут. Наконец, показались наши из отряда - Костя и Юра. Первое, что спросил у своих - закурить. Закурил, наконец, чуть ли не две сразу.

Взяли вместе потащили наших раненых парней. Загрузились в нашу машину - "жигули-копейку" - 6 человек. В багажник сзади Костя забрался. И пулей отсюда! Влетаем в Дьяково. "Паша, всё, я вышел, всё нормально!" В Напольное заезжаем через границу. Докладываем: "Эвакуировались с двумя трехсотыми". И тут Саша из нашей роты меня поразил, говорит на ухо: «Мне на работу надо заступать к вечеру, а у меня денег нет!»

Прибыли в расположение. Наконец мы пробились, мы вышли к своим. Как только добрался до нашего отряда, командир гарнизона атаман Павел Дремов сказал: "Василий, вы - последние. Мы уже уходить хотели отсюда".

***

За три месяца, с мая по июль, на военных дорогах в Донецкой и Луганской народных республиках я встречал ополченцев из Донецка и Луганска, Стаханова и Славянска, Днепропетровска и Киева, Тюмени и Одессы, Москвы и Санкт-Петербурга, Саратова и Красного Лимана и многих городов. Национальный состав ополчения разный – русские, украинцы, белорусы. Видел в ополчении азербайджанца Фазиля, чеченца Хасана, еврея Марата, карела Николая и бурята Романа. Большая часть ополченцев, примерно 85%, – коренные жители Новороссии, люди бывшей территории Украины, Донецкой и Луганской областей.

Вот эти ополченцы, про которых я написал здесь, охотник Батя, пулеметчик Бурдей, зам.ком роты Василий, таксист Сергей, - зрелые думающие люди. Они не могли сидеть дома с женами и детьми, когда киевская хунта обстреливала их родные города Славянск, Краматорск, Лисичанск и другие и гибли мирные жители, их земляки.

Их объединяет одно – желание сражаться за свою землю, за своих земляков. Почему они оказались в ополчении? Потому что восприняли беду на Родине как свою беду, как беду в своем доме. И еще. Почему они встали в ряды ополчения одними из первых? Они имели конкретных знакомых и друзей, которых эта война затронула.

По всем прогнозам – война будет долгой. Эта война – продолжение Великой Отечественной Войны 1941-1945 годов. В этой войне решается судьба цивилизаций и культур. Мне горько слышать, что иногда некоторые говорят, что в этой войне правят бал олигархи. Нет, в настоящей войне решаются жизненные вопросы простых людей. Вопросы жизни и смерти. Первая победа над хунтой будет в Киеве. «А придется и Польшу брать!» - сказал мне в начале июля Федор Березин, заместитель командира И. Стрелкова.

Россия помогает Новороссии. Из России идут парни в ополчение и идёт помощь.

Русские - это не национальность. Это нация. Нация людей, которые своих в беде не бросают.