Украинская война и выборы в России

Обсуждаем с политиками Львом Шлосбергом и Сергеем Михайловым, политологами Александром Кыневым, Константином Калачевым.

Есть в России во время войны с Украиной выборы?

Какова роль "крымского фактора" в агитации?

Может ли кандидат в депутаты сегодня открыто выступать против донбасской войны?

Есть ли регионы с конкурентными выборами? 

Гонения на оппозицию,  роль антиукраинской пропаганды  в агитации перед голосованием  на региональных выборах в России 14 сентября обсуждаем с политологами Александром Кыневым и Константином Калачевым и с бывшими кандидатами в губернаторы регионов:  депутатом Законодательного собрания Псковской области Львом Шлосбергом ("Яблоко") и депутатом Эл Курултая Республики Алтай Сергеем Михайловым (Партия народной свободы).

Ведет передачу Михаил Соколов.

Михаил Соколов:  Сегодня в нашей московской студии Константин Калачев, представитель экспертной группы, политолог, и Александр Кынев, представитель Комитета гражданских инициатив, который сейчас мониторит процесс региональных выборов в России, они пройдут 14 сентября, единый, теперь единственный день голосования в России. С нами на связи сегодня будут из Пскова депутат Законодательного собрания Псковской области Лев Шлосберг, представитель партии «Яблоко» и из Горно-Алтайска депутат Эл-Курултая республики Алтай Сергей Михайлов. Оба они пытались стать кандидатами на губернаторских региональных выборах, и у них это не получилось, к сожалению.

Мы сегодня говорим о том, есть ли в России выбор на выборах, которые будут проходить во время не объявленной, но все-таки войны с Украиной или на Украине, события, которые затмили всю российскую политику. Если вы включаете какой-то российский телеканал, то можно узнать обо всех деталях того, что происходит в Донецкой области в соответствующей, нужной Кремлю интерпретации, но ничего не узнаете о том, что происходит на территории России, где идет вот эта кампания региональных выборов, избирается три десятка, например, губернаторов. Избираются, конечно, слово со знаком вопроса.

 Я так понимаю, что если сейчас Александру Кыневу дать слово, у него в руках экспертный доклад Комитета гражданских инициатив, то он может все рассказать в деталях. Поэтому я слова давать не буду как раз по этому вопросу, что там происходит сейчас, а спрошу о другом, мне кажется, о важном. Какова роль "крымско-донбасского" фактора в начавшейся сейчас агитации на выборах

 Я, например, читал небольшой обзор, как ведутся дебаты на выборах в Мосгордуму, и там на этих дебатах половина кандидатов, все представители, например, Компартии, они не про какие-то проблемы какого-то Бирюлево выступают, они выступают за Донбасс — соберем деньги, окажем помощь, поддержим и так далее. То есть повестка дня совершенно не соответствует региональным выборам. Но это мое впечатление. Константин, ваше впечатление?

Константин Калачев: Действительно, местная и региональная повестка уходит на задний план, вперед выходит федеральная повестка. Особенно это касается исполняющих обязанности глав. Простой пример: например, одним из главных событий в кургане считают подписание соглашения о сотрудничестве Курганской области и Крыма. Это одна из главных информационных доминант, которая используется для продвижения кандидатуры исполняющего обязанности.  До крымской темы доходят и кандидаты в муниципальные органы власти.

Собственно говоря, вопрос даже не в том, используется крымская тема в агитационной пропагандистской кампании, вопрос в том, что крымская тема используется как обоснование для того, чтобы отказаться от конкурентных сценариев в пользу референдумов. То есть не время, не сейчас, вы же понимаете, такая обстановка. У нас ведь выборы — это инструмент дополнительной легитимации решений власти. Собственно говоря, это не выборы как таковые — это дополнительная легитимация уже сложившихся решений.

Международная ситуация, ситуация с Украиной, история с Крымом позволяют говорить о том, что "сейчас не время для конкурентной политики, сейчас время для консолидации, сейчас время для того, чтобы голосовать за действующую власть".

Михаил Соколов:  То есть, можно ли сказать, Александр, что фактически сложился, слился единый российский фронт национальных или национал-патриотических, национал-социалистических сил, который состоит из четырех думских «партий» и плюс примкнувшие к ним всякие мелкие структуры?

Александр Кынев: Мне кажется, если говорить про эту агитационную кампанию, мы наблюдаем процесс, который начался не сейчас, он начался где-то в конце 2012 года, когда после событий конца 2011 — начала 2012 годов было сделано все, чтобы эту условную системную оппозицию помазать круговой порукой с тем, чтобы ни у кого никаких мыслей не было, что можно взбрыкнуть, что можно попытаться организовать протестную волну  и дождаться переворачивания политической сцены таким образом, чтобы не было мутации сателлитов.

Для этого использовался кнут и пряник. То есть с одной стороны шли образцово-показательные тех, кто демонстрировал оппозиционность. Можно вспомнить историю Геннадия Гудкова, можно вспомнить историю Ильи Пономарева, можно вспомнить разные региональные истории, когда депутатов лишали мандатов. На самом деле примеров достаточно много.  И одновременно с этим делалось все, чтобы максимально дискредитировать оппозицию в глазах тех людей, которые могли за нее голосовать по принципу  «голосуй за любого другого кандидата».

Если мы посмотрим все эти скандальные законы 2012-2013 годов по НКО, «закон Димы Яковлева» и так далее, ужесточение контроля за интернетом, все они могли быть приняты одной только «Единой Россией», никакие дополнительные голоса физически были не нужны. Голосов достаточно было, чтобы принять любой закон. Нет, было сделано все, чтобы заставить системную оппозицию проголосовать почти единодушно за все самые одиозные законопроекты, тем более часть этих законопроектов сознательно вносилась руками этой самой оппозиции для того, чтобы показать остальным, что все одним миром мазаны, все абсолютно одинаковы, голосовать не за кого. И несомненно, такая публичная дискредитация системной оппозиции стала одним из факторов еще большего снижения доверия граждан к политической системе и в том числе работала на снижение явки на выборах. И то, что мы наблюдаем сейчас, в этом смысле украинский кризис внес просто дополнительные тона, то есть блюдо было уже готово к началу этого года, а Крым — это некая дополнительная специя, которая прибавила к этому блюду  более терпкий какой-то вкус.

Михаил Соколов:   А Донбассом пересолили?

Александр Кынев: Я думаю, что пересолили, может быть переперчили. Что мы наблюдаем в этой кампании,  особенность, что за исключением может быть Петербурга, где у эсеров не было шанса не выдвигать Дмитриеву, потому что это был вопрос о судьбе партии, фактически эта системная игра всех системных партий в поддавки, практически никто из серьезных кандидатов на выборы губернаторов, у кого были шансы, не смог от них выдвинуться, стали искать другие варианты, кто-то удачно, кто-то менее удачно. Но показательно, что практически никто из системных партий в борьбу не пошел — это тоже некий индикатор.

Если мы посмотрим, как ведутся агитационные кампании на местах, конечно, страна разная. Есть регионы, где, невзирая ни на что, люди, которые когда-то вступили в КПРФ  на волне, которая была до 2011 года или в «Справедливую Россию», они остаются, они заложники, куда им уходить. Поэтому есть регионы, где партии все равно оппозиционные более, чем на федеральном уровне.

Поэтому главная проблема в таких условиях заключается в том, что с одной стороны господствует страх. Бессознательное в поведении нашего человека имеет гигантское значение. Не так уж много лет прошло со времен Советского Союза. Когда мы смотрим эти бешеные рейтинги так называемые,  по регионам есть часть людей, агрессивно поддерживающих, конечно, не 85%. Львиная доля этих людей, конечно, конформисты. Потому что наш человек привык давать альтернативные ответы, когда на него давят, когда особенно идет постоянный непрерывный жесткий прессинг по всем телеканалам, люди перестают спорить о политике на работе, люди перестают об этом  говорить в транспорте. Они говорят: "Да, я с этим согласен, меня не трожьте".

Мне кажется, здесь правильная аналогия: вы идете по улице, напротив идет толпа агрессивных футбольных фанатов. Вы что, с ними спорить будете? Вы переходите на другую сторону, либо попытаетесь покричать милицию.

Михаил Соколов:   А еще идет бывает советский человек по улице, видит милицию, тоже переходит на другую сторону.

Александр Кынев: Точно так же сейчас себя ведут с точки зрения пропаганды. Многие не согласны, но молчат.