Десять лет войны подполковника Путина

 

2014 Украина Путин

 

Гела Васадзе, Эхо Москвы


Об августовской войне написано горы материалов, все давным-давно разобрано и озвучено, едва ли не с почасовым хронометражем. И, тем не менее, тема не отпускает, не отпускает совсем не потому, что кого-то что-то не устраивает в том, что сказано, ибо сказано практически все, а прежде всего потому, что сама жизнь вносит свои коррективы в отношение к этой войне. 

Лично для меня очевидно, что августовская война лишь эпизод той десятилетней войны, которую ведет президент России. Эта война очень похожа на войну из песни «Аквариума» о поезде, который в огне, войну без всяких причин. Путин начал эту войну 1 сентября 2004 года в Беслане, отдав приказ стрелять по школе, захваченной террористами. 

Многие могут возразить на это, ну как же так, а взрывы домов в Москве, а вторая чеченская. Даже если игнорировать мнение Юлии Латыниной о непричастности Путина к взрывам домов, отметим один простой факт – взрывы домов, вторая чеченская и даже посадка Ходорковского — это технические элементы захвата власти Владимиром Путиным. Настоящую войну Путин начал в Беслане, отдав приказ стрелять на поражение в здание, в котором находилось более тысячи заложников террористов. Трагический итог этого решения хорошо известен. Но сотни невинно погибших людей не были единственным итогом бесланского теракта. Едва ли не более тяжелым итогом для страны был отказ Путина от построения гражданского общества и курс на жесткий авторитаризм с мучительными поисками подходящей для этого идеологией, от энергетической империи до русского мира. 

С этого момента страна, которой оставалась сделать всего один шаг на пути к интеграции в европейскую цивилизацию, вновь, уже в который раз в своей истории начинает позиционировать себя как антитеза этой самой цивилизации. И дело даже не в отмене выборов губернаторов или мюнхенской речи Путина, хотя это, конечно, тоже важно. У Путина возникает крайне опасный синдром осажденной крепости, которую необходимо защитить. Необходимость образа врага делает его врагозависимым, за чем, вполне естественно, следует возникновение этого самого образа врага. Первым таким «врагом» оказалась Грузия во главе с тогдашним президентом страны Михаилом Саакашвили. 

История взаимоотношений Путина и Саакашвили, это наглядная история того, к чему могут привести различия на ментальном уровне. Для Саакашвили, которого Путин поддержал во время революции роз, было совершенно непонятно, зачем современной, динамичной России поддерживать сепаратистские анклавы во главе с бывшими партийными функционерами или откровенными бандитами. Он был абсолютно уверен в огромных преимуществах, которые получает та же Россия от союза с Грузией как в деле установления мира и стабильности на Кавказе, так и при серьезных инвестициях в открытую грузинскую экономику. Путин думал совершенно иначе. «Дружба» с Грузией означала для Путина слепое следование в фарватере политики Кремля. Путин никогда не рассматривал Саакашвили как партнера, для него он мог быть только подчиненным. А посему, Путин воспринял едва ли не как личное оскорбление визит президента Соединенных Штатов в Грузию в мае 2005 года. 

Практически после этого война была неизбежной, и она началась. Началась не в августе 2008 года, а гораздо раньше. Уверен, будущие историки будут долго спорить по поводу даты начала этой войны. Наиболее логичная, на мой взгляд, это осень 2006 года, когда сразу после шпионского скандала, Российская Федерация объявила транспортную и экономическую блокаду Грузии, выслав более трех тысяч грузин, работавших тогда в России. Тогдашние действия российского руководства при депортации граждан Грузии недавно были признаны Европейским судом по правам человека действиями, грубо нарушающими гуманитарные права. Тогда еще не было понятия «гибридной войны», но именно тогда Путин начал гибридную войну против Грузии. 

Сначала казалось, что экономическими санкциями, и последовавшим затем отказом от поставок электроэнергии, Путин легко поставит руководство Грузии на колени. Однако, произошло ровно наоборот.

Грузия, избавившись от зависимости от России, превратилась в одну из самых динамично развивающихся стран с двузначными показателями роста ВВП. В какой-то степени действия Путина подстегнули реформы в Грузии, подстегнули по известному принципу – все, что нас не убивает, делает нас сильнее. 

Следующим этапом гибридной войны против Грузии была попытка дестабилизировать ситуацию изнутри. К 2007 году в стране уже накопилась критическая масса недовольных правительством Саакашвили, недовольных по самым разным причинам. Почти год свержение властей готовила телекомпания «Имеди», которая принадлежала российскому олигарху Бадри Патаркацишвили, на которого, кстати, в РФ было заведено несколько уголовных дел. 

Осенью 2007 года столицу Грузии сотрясли демонстрации, вполне сравнимые по количеству вышедших на них людей, с революцией роз. Организаторы демонстраций не скрывали своей цели – свержение правительства Саакашвили. Главным спонсором всей этой движухи был российский олигарх Бадри Патаркацишвили, а главным действующим лицом бывший министр обороны Грузии Ираклий Окруашвили. На стороне заговорщиков оказалась значительная часть тбилисской творческой интеллигенции. Казалось бы, власти были обречены, но, вопреки всякой логики, они выстояли. Попытка организации массовых беспорядков была жестко, и даже жестоко пресечена правоохранительными органами, а телекомпания «Имеди» была закрыта. Это стоило Грузии репутационных потерь и досрочных выборов президента, но факт остается фактом, Саакашвили, которого следовало бы примерно наказать, остался у власти. 

Дальше была война, к которой Российская Федерация готовилась достаточно долго, как минимум, больше полугода, война о которой мы все все знаем. Для тех, кто действительно интересуется фактическим материалом по августовской войны, рекомендую почитать Андрея Илларионова, который проделал титаническую работу по систематизации материалов об этой войне, и отчет комиссии Талльявини, но только читать данный отчет следует полностью, обращая внимание на приведенные факты, а не на политкорректные пассажи госпожи Талльявини. Мы намеренно не касаемся вопроса о том, кто начал эту войну, ибо сегодня верить в то, что войну начала Грузия могут только те, кто верят в то, что малазийский Боинг сбили украинские военные. 

Ответим только на один вопрос – достиг ли Путин своей цели в этой войне? Ответ однозначно отрицательный, ибо целью войны было свержение Михаила Саакашвили, а этого не произошло. Да власти Грузии не просто не бежали из страны, но и организовали сопротивление. Можно сколько угодно говорить о миротворческой роли Европейского Союза и военно-гуманитарную операции Соединенных Штатов. Все-таки главной причиной того, что Путин остановил своих военных в 40 километрах от столицы Грузии, так и не решившись на штурм, была готовность грузинских военных защищать Тбилиси до конца. Причем готовность как моральная, так и техническая. 

После августа гибридная война была продолжена, в этой войне использовались все возможные методы, от терактов до организации масштабных акций «непримиримой оппозиции». Эта война имела крайне тяжелые последствия для развития демократии и гражданского общества в Грузии. Все, кто сегодня оценивают действия команды Михаила Саакашвили, почему-то забывают простой факт, Саакашвили — это президент военного времени. 

Сегодня, когда Кремлю удалось при помощи другого российского олигарха, Бидзины Иванишвили, свергнуть Саакашвили и его команду, а также создать мощное пророссийское лобби в правительстве Грузии, казалось бы, война проиграна. Но это далеко не так, во-первых, несмотря на то, что целый ряд реформаторов из команды Саакашвили сейчас находится в тюрьме, а на самого Саакашвили заведено уголовное дело, пророссийскому лобби не удалось уничтожить партию Саакашвили, Единое Национальное движение, которое, несмотря на все преследования, продолжает поддерживать более трети населения Грузии, и которое, будучи теперь в оппозиции, является второй политической силой в стране. 

Ну и, во-вторых, десять лет войны — это много, много даже для подполковника Путина. Его война продолжается, и от того, как она закончится, будет зависеть очень многое, в том числе и будущее Грузии.