Евразийский экономический союз: билет в один конец - 2

Зарисовка третья: экономическая

То, что страны и политические режимы способны извлекать из существования Евразийского экономического союза краткосрочные выгоды не должно маскировать факта его общей экономической неэффективности и сомнительных долгосрочных преимуществ. По данным Евразийской экономической комиссии, объемы взаимной торговли между странами падают.

Экономические модели стран, во многом, конкурируют друг с другом. Беларусь заинтересована в том, чтобы сохранять свое промышленное превосходство и продавать свои товары на российский и казахский рынки, но последние отнюдь не хотят оставаться лишь сырьевыми придатками. Казахстан стремится к индустриализации и развитию собственного машиностроения, открывая сборочные производства грузовиков, чем создает проблемы для белорусских МАЗов и российских КаМАЗов. Россия хочет сохранять энергетическую зависимость Беларуси, но не хочет позволять последней обогащаться за счет реэкспорта нефтепродуктов и косвенного субсидирования производства за счет сниженных цен на газ. Российские промышленные центры конкурируют с белорусскими предприятиями по многим товарным позициям (сахар, молоко, мясо, грузовики, трактора и др.) и России не выгодно субсидировать белорусское производство, снижая себестоимость наших товаров.

Помимо прочего, в Беларуси многие сегменты рынка имеют централизованно управляемый олигополистический характер (рыба, алкоголь, табак, мебель, сахар и др.), что можно рассмотреть на примере рынка мяса и мясных продуктов (один из самых крупных сегментов рынка продовольственных товаров в Беларуси). Белорусский мясной рынок контролируется белорусскими производителями и практически закрыт для внешних продавцов (их лишь около 3,5%). Это позволяет продавать населению мясо по ценам почти в два раза выше, чем на мировом рынке, извлекая монопольную ренту и поддерживая неэффективное производство, а значит и дополнительную занятость. Экспорт продукции мясной промышленности в основном направлен в Россию (96,7% или почти 1 млрд. долл. в 2012 году). При такой структуре рынка белорусскому государству абсолютно не выгодно впускать кого-либо на этот рынок, включая российских и казахских производителей. При тотальном государственном контроле в Беларуси закрыть вход на этот рынок не представляет никакой проблемы, используя различные административные механизмы квотирования, сертификации и т.п. Лишь наивные зарубежные бизнесмены могут полагать, что, открыв производство в Казахстане, они автоматически получат доступ к общему рынку стран Евразийского союза. Такое поведение, без высшего политического позволения, будет расценено как нарушение неписанных правил и соответствующим образом санкционировано.

Нерыночные экономики стран Таможенного союза не могут интегрироваться на рыночных принципах, а, значит, экономическая логика не может быть применена при разрешении политико-экономических коллизий. Несмотря на подписанный договор о Евразийском экономическом союзе, «в настоящее время сохраняется существенный разрыв между принятыми техническими регламентами ТС, содержащими новые требования, и национальными системами, обеспечивающими исполнение указанных требований, такими как аккредитация, государственный контроль (надзор), ответственность и другие, которые по-прежнему работают «по-старому».

Пока стороны делают вид, что эти противоречия могут быть устранены в процессе реализации договора, но уже само количество не снятых вопросов позволяет в этом сомневаться. В едином экономическом пространстве свободно передвигаются лишь 2/3 номенклатуры товаров, только около 1/3 услуг имеет свободное хождение, есть препятствия по движению сельскохозяйственной продукции, проблемы в грузоперевозках и т.д., в нормативной базе ТС и ЕЭП присутствует около 800 норм изъятий, ограничений и отсылочных норм к национальным законодательствам.

Решение любых чувствительных вопросов будет переводиться с технического уровня Евразийской экономической комиссии на политический уровень глав правительств и глав государств, что само по себе делает всю структуру малофункциональной.

Всем известные истории с таможенными пошлинами на автомобили, «кружевным бельём», пошлинами на нефть лишь добавляют ярких иллюстраций к этой в целом не очень радужной картине. Для Беларуси в рамках Евразийского союза не просматривается практически никаких долгосрочных выгод. Кредиты Антикризисного фонда ЕврАзЭС, нефть и дешевый газ в долгосрочном периоде только углубляют зависимость Беларуси от России, и тормозят необходимые структурные реформы. В последние годы Беларусь живет в долг, но это не может продолжаться бесконечно. Результаты экономического развития Беларуси за 2013 год выглядят весьма удручающе.

«Наложение структурных проблем на неблагоприятную конъюнктуру формирует дополнительные средне- и долгосрочные вызовы. Например, на фоне недостатка источников роста и плохой конъюнктуры возрастает опасность полномасштабной стагнации и возникновения «ловушки бедности» (оттока наиболее квалифицированной рабочей силы на фоне низкого уровня доходов, что будет в еще большей мере снижать потенциал долгосрочного роста). Кроме того, вероятное привлечение новых заимствований может уже в недалеком будущем привести к ситуации обремененности долгом, то есть имеющийся уровень долга может стать препятствием для будущего роста», – писал Дмитрий Крук в своей policy paper «Белорусская экономика в 2013 году: попытка «перезагрузки» старой модели роста».

Беларуси жизненно необходимы масштабные структурные реформы, но Евразийский экономический союз нам в этом ничем помочь не может.

Зарисовка четвертая: фантастическая

Пока Беларуси – или, правильнее сказать, белорусскому режиму – будут оплачивать его экономические издержки и исправно платить за акции символической лояльности, она будет эксплуатировать евразийскую интеграцию. Чем это нам грозит?

1) Углублением экономической зависимости от России («энергетическая игла», рост госдолга, приватизация ключевых производственных активов в пользу российского капитала)

2) Углублением внешнеполитической зависимости от России. Количество акций лояльности небезгранично и Россия будет требовать больше, что было видно по реакции Беларуси на украинские события: при риторической поддержке целостности Украины, Беларусь де-факто поддержала российскую оккупацию Крыма.

3) Расширением влияния про российских сил внутри Беларуси. Беларуси, как и Украине, практически нечего противопоставить российской информационной войне.

4) Частичной потерей самостоятельности в области экономической политики за счет перехода управления таможенным, валютным, финансовым регулированием на наднациональный уровень Евразийского союза.

5) Упразднением белорусского суверенитета, когда издержки поддержания белорусского режима превысят выгоды от покупки его символической лояльности.

Белорусский режим будет сопротивляться такому ходу событий, например, саботируя свои обязательства по союзному договору, но ресурсы его сопротивления ограничены экономической неэффективностью. Экономика нуждается в российских субсидиях, а за них необходимо платить суверенитетом, в то же время продолжение существования на российский кредит сокращает «объем» суверенитета. Выход из этого порочного круга находится в структурных реформах и либерализации режима, но это создает угрозы для существования авторитарной власти Лукашенко.

Перспективы не очень радужные и просматривается горизонт в 5-7 лет, когда этот сценарий может быть реализован. В свете этих вызовов мы не можем рассчитывать на беларуский режим как на гарант суверенитета, что вновь актуализирует вопрос политических трансформаций в стране.

 

Андрей Егоров