Мяч раздора

Требования лишить Россию права проведения чемпионата мира-2018 президента, похоже, не волнуют. Владимир Путин на закладке стадиона в Самаре Reuters

Вероятность того, что Россию сейчас могут лишить права на проведение чемпионата мира-2018 по футболу, близка к нулю. Вероятность того, что экстраординарное решение может быть принято Международной федерацией футбола в будущем, существует. Теоретическая возможность обусловлена двумя обстоятельствами: тем, что Россия (по крайней мере в глазах Запада) по уши увязла в украинской трагедии и способствует эскалации конфликта с непредсказуемыми последствиями, и тем, что у ФИФА имеется запасной аэродром в виде благополучной, готовой на все сто и обиженной двойной неудачей в борьбе за право принимать чемпионат мира Англии. Первое обстоятельство не имеет прямого отношения к футболу, второе имеет чисто футбольную подоплеку, но они между собой связаны, как давно уже связаны между собой футбол и политика — особенно если это касается глобальных событий.

Новый виток заявлений спровоцировала гибель малайзийского «Боинга», по сути, выведшая конфликт из пространства славянского мира в общемировое пространство. Практически одновременно резкие выпады в адрес России прозвучали из Нидерландов, Англии и Германии. Где-то они были частично дезавуированы, но даже остудивший порыв некоторых своих парламентариев премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон подчеркнул, что «с учетом поведения России» поднятие подобных вопросов неудивительно.

Пока еще для ФИФА, в сложных ситуациях не отступающей от лозунга «футбол вне политики», наезды на уровне английского вице-премьера Ника Клегга или лидера правящей коалиции немецкого парламента Майкла Фукса не являются чем-то существенным. Но могущественная организация Йозефа Блаттера тем не менее на возникшую ситуацию оперативно отреагировала: «История показала, что бойкот спортивных событий, политические изоляции, конфронтации — не самый эффективный способ решения проблем… ФИФА убеждена, что через футбол и, в частности, через чемпионаты мира мы можем достичь позитивных изменений в мире, но футбол не может рассматриваться в качестве решения всех проблем, например, связанных с мировой политикой. Мы видим, что чемпионат мира по футболу в России может быть силой добра, и ФИФА считает, что именно так и будет…» На внутреннем уровне непоколебимость позиции и отсутствие каких-либо сомнений подтвердил и визит президента России в Самару, где Владимир Путин принял участие в закладке капсулы в фундамент будущего стадиона, который должен принять пять или даже шесть матчей ЧМ-2018.

Но то, что внешнее давление на Россию со стороны международного сообщества будет только усиливаться, и то, что одним из инструментов воздействия непременно станет угроза лишить Россию чемпионата мира-2018, тоже сомнению не подлежит. Я не обсуждаю, насколько «санкционная» тенденция справедлива и каковы могут быть ее последствия в широком смысле, я о своих баранах, то есть о футболе и о чемпионате мира.

С точки зрения имиджа возможная потеря ЧМ-2018 — самая серьезная санкция. С точки зрения рациональной, и в этом сходятся как яростные критики власти, так и весомая часть патриотически и даже провластно настроенной аудитории, гипотетические футбольные санкции — несомненное благо, освобождающее Россию от непосильного финансового бремени и позволяющее направить гигантские средства на решение более насущных проблем. Ведь если Россию оставят в покое с этим самым чемпионатом, то это и будет самым существенным и экономически эффективным наказанием.

Да бог с ними, с внешними санкциями. Свои проблемы никуда не делись. И именно сейчас они начинают выходить на первый план в своей ужасающей простоте. И вопрос, нужен ли нам чемпионат мира, с повестки дня не снимается. Его не поздно будет задавать и тогда, когда механизм подготовки будет запущен на полную катушку.

…Когда приходится примирять непримиримое, все труднее жить в ладу с собой. Год пошел такой — что ни событие, то на разрыв. И с отношением к Олимпиаде в Сочи надо было определяться, и с чемпионатом мира по хоккею в Минске — в том и другом случае, при всей разности масштабов, трудно было отделить мух от котлет, то есть спорт от политики, экономические и социальные вопросы от чисто спортивных, само действо, как правило, замечательное, от шлейфа, его сопровождавшего. Да и бразильский мундиаль при всей его удаленности, сюжетной изощренности и карнавальной яркости не был избавлен от далеко не красочного фона — пусть футбольный спектакль временно пригасил недовольный народный ропот, с ним приходилось считаться. И это происходило в Бразилии, самой футбольной стране мира!

С тем, что России придется принимать чемпионат мира по футболу, я смирился не без труда. «Ура!» не кричал и тогда, когда царила всеобщая эйфория по поводу судьбоносного решения, и сейчас не особенно радуюсь. Любовь к футболу — это одно, реальный взгляд на вещи — совсем другое.

В то время, когда надо было уже вплотную заниматься чемпионатом мира, страна занималась зимней Олимпиадой. А сейчас по очень многим позициям заниматься поздно — во всяком случае, о прекраснодушном намерении экс-президента Российского футбольного союза Сергея Фурсенко выиграть домашний чемпионат мира давно никто не вспоминает. По футбольной части, предполагающей жестко сформулированную задачу и соответствующие меры по ее осуществлению, вообще не сделано даже элементарных шагов — кроме сверхвысокого оклада для главного тренера сборной, который находящийся на грани банкротства РФС оплачивает со слезами на глазах. Во всем остальном все идет по накатанной: богатые богатеют, бедные загибаются, легионеров все больше, зрителей на трибунах все меньше, футбольные школы финансируются по остаточному от остатков принципу, а в 150-миллионной стране не находится трех толковых нападающих с российским паспортом. Мы вступили в предшествующее домашнему мундиалю четырехлетие с таким багажом проблем, которые и за десять лет не расхлебать.

А еще надо срочно строить стадионы и обновлять транспортную и иную инфраструктуру по крайней мере в восьми российских городах. Грандиозные планы по переустройству уже сейчас приходится секвестировать, цифра в 15 миллиардов рублей на возведение только одного из заявленных спортивных объектов представляется заниженной, солидные спонсоры помочь не торопятся, а государственная казна не бездонна.

Конечно, судя по опыту сочинской Олимпиады, можно снова сильно поднапрячься и возвести самое необходимое за три с небольшим десятка месяцев. Не исключено, что для национальной сборной натурализуют парочку бразильцев, а в самой России буквально из ниоткуда появится свой Месси, Роббен или Мюллер. Праздник — организуем, гостей встретим, атмосферу создадим, опыт имеется.

Но стоит ли месяц праздника всех непомерных усилий — большой вопрос. И даже не это главное. Дело в том, что радовалась «победе» одна страна, раскачивалась другая, кряхтеть и напрягаться будет третья, а проводить, если доведется, — четвертая. Все это — Россия в меняющемся мире и меняющаяся сама. Какой она будет через год, мало кто представляет, не говоря уже о том, что будет через четыре.

Украина возлагала на Евро-2012 огромные надежды, наряду с Польшей вполне успешно его провела, но двинуло ли это вперед страну, хотя бы четыре центра еврофинала, да хотя бы украинский футбол? Еще до старта украинской трагедии было понятно, что изменения оказались локальными и ничего к лучшему по большому счету не изменили. Когда же в движение пришли глобальные пласты и запахло войной, наследие вовсе оказалось похоронено — кто сейчас при слове «Донецк» вспоминает о победах «Шахтера», а при слове «Киев» — о футбольных проблемах «Динамо»? Понятно, что происходящее с Украиной — случай исключительный, и еврофинал тут ни при чем, но Россия тоже не в белых перчатках и тоже подвержена разного рода помутнениям сознания, в том числе массовым. В данном случае еще и непосредственно связанным с Украиной.

Тут мы и возвращаемся к началу. Вариант, при котором Россия окончательно обидится на двойные западные стандарты и скажет ФИФА: «Да заберите вы свой чемпионат!», попытавшись красиво выйти из сложной ситуации, — невозможен. Жесткий анализ и холодный расчет последствий без учета таких понятий, как «престиж», «амбиции» и «национальная гордость», в нынешней ситуации вообще вещь невероятная — власть предпочтет оставить народ без штанов, но упрется до конца. Вплоть до того, что этот самый народ или значительная его часть футбол просто возненавидит.

Автор: Владимир Мозговой