СЛУЧАЙ НА ТАМОЖНЕ...(Александра Чернышева)

СЛУЧАЙ  НА  ТАМОЖНЕ

      Моя младшая сестра, со своей семьей, уехала жить за границу, в Израиль.

      Через три года прислали мне приглашение. Билет-то  они мне купили. Туда и обратно на самолет, а вот чтобы добраться до Москвы, заплатить за визу и международную страховку надо было ещё немало денег. Спасибо друзьям, одолжили. С моей-то пенсии не  то, что скопить, дай Бог, чтобы ноги не протянуть.

      И вот, я в Москве. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как я уехала из Москвы. В моем представлении она осталась такой, какой я её помнила. Но, Боже мой! Какой же я пережила шок, как только вступила на привокзальную площадь.

       Ни привычных плакатов, ни уютных магазинчиков. Вместо этого огромные рекламные щиты, мигающие неоном. И все больше на английском языке. «Вот это да!» - изумлялась я. – Не попала ли я уже за границу?»

       Но нет, слава Богу, вот и наше русское приложение – пьяные нищие, чумазые, оборванные бездомные дети и множество лиц «кавказской национальности», как теперь принято говорить.

       Столица мне определенно не понравилась. Чужая какая-то стала.

       Два дня ушло на оформление документов и покупку символических подарков родным.

       Вечером второго дня я приехала в аэропорт Шереметьево.

       В справочной мне сказали, что надо оформить таможенную декларацию, а как это сделать, никто вразумительно не объяснил. Сижу и думаю, « к кому обратиться?»

       Пассажиры снуют туда-сюда с огромными тележками, доверху заваленными сумками и баулами. Среди них я со своей небольшой спортивной сумкой смотрелась, как инородное тело.

       Вдруг к стойке подлетел молодой человек лет тридцати. В руках у него бланк декларации. Остановился у стойки и начал легко и уверенно заполнять его. Из багажа у него был только черный кожаный дипломат, который он крепко прижимал к себе левой рукой.

       «Ага, - думаю, - вот он-то мне и нужен».

       Придвинулась бочком поближе и спрашиваю:

- Сынок, не поможешь ли мне декларацию заполнить?

       Он мельком окинул меня взглядом с головы до ног, ничего, видимо, опасного для себя во мне не увидел и, продолжая писать, ответил:

- Отчего ж не помочь, мамаша? Помогу, вот только свою закончу.

       Через пару минут он взял из моих рук бланк и, со словами «начнем», нацелился на первый пункт. Здесь сложностей не возникло.

       Дошли до пункта «Что вывозишь?»

       Спрашивает:

- сколько и какой валюты везешь, мамаша?

- И-и-и какая валюта, сынок? Ничего нет.

- Ладно, тогда, сколько российских рублей вывозишь?

- Семнадцать.

       Мужчина с явным любопытством уставился на меня.

- А что же ты тогда, мамаша, везешь?  Книги, картины, драгоценности?

- Да ничего такого, я только сало везу.

- Что-о-о? Сало?! К-к-какое сало?! – почему-то заикаясь, изумленно спросил он.

- Какое? Какое? Свиное, соленое, - буркнула я.

       Сначала он широко распахнул глаза, брови поползли вверх, рот открылся, как будто, что-то хотел сказать, а потом...потом он зашелся смехом.

- Сало! За границу! Ну и ну ! Ха-ха-ха!

        На нас стали обращать внимание. С противоположной стороны зала подозрительно уставился милиционер.

       Я стала дергать мужчину за рукав, пытаясь вернуть его к своей декларации.

       Наконец, он немного успокоился. Насмешливо посмотрел на меня, только что пальцем у виска не покрутил.

- И в какую же это страну ты летишь, мамаша, с салом?

- В Израиль.

- В Израиль?! С салом?! – он опять расхохотался.

- Ну, мамаша! – сквозь смех и слезы выдавил он. – Ну, насмешила! Я в жизни еще никогда так не смеялся. Подумать только! В Израиль с салом! Расскажи кому – не поверят! Прямо анекдот!

       Я была в отчаянии.

- Так, что же мне с декларацией-то делать?

- Иди-ка ты, мамаша, в-о-о-н к тому окошку, - он указал рукой направление – там пропускают без таможенного досмотра, тебе он ни к чему. Разве ж только, кто на сало позарится,  - лукаво ухмыльнулся он.

       Подхожу к указанному окошку. Там сидит юная девица и с подружкой лясы точит.

       Подаю загранпаспорт. Она мельком глянула в него, потом на меня, равнодушным голосом поинтересовалась:

- Валюта есть?

- Нет – коротко ответила я.

- Проходите.

       И опять продолжает разговор.

       «Ничего себе – думаю – даже в сумку не заглянула. А вдруг у меня там бомба или еще что криминальное?» даже обидно стало. Прошла, как в метро, через турникет.

       Я потопталась на месте немного, может, одумается, вернет. Оглянулась – куда там! Она уже и забыла обо мне.

       Пересекла красную черту и тут ко мне подлетает служащий, молоденький такой, но дотошный, страсть.

- Я хочу с вами побеседовать – с ходу заявил он.

- Хорошо, я не против, только мне нужно узнать, есть ли для меня билет на самолет? Пропустите меня к стойке регистрации.

       Он так и замер, как вкопанный.

- Как же вы без билета через таможню прошли?

       А я что, знаю? У меня его никто не спрашивал. Так я этому израильскому служащему и объяснила.

       Мало сказать, что он был удивлен. Он был просто потрясен. Шел за мной по пятам и только тогда облегченно вздохнул, когда выяснилось, что билет для меня есть.

       Пока вся очередь томилась в ожидании таможенного досмотра, мы беседовали. Это была еще та беседа! Больше походила на допрос с пристрастием. Меня то в жар, то в холод бросало.

       За полчаса он вытянул из меня всю мою подноготную, добрался до всех моих родственников. Когда мы уже дошли до моих прабабушек и прадедушек, через таможню стали проходить первые пассажиры.

Тут он, наконец, от меня отстал, напоследок только спросил:

- Почему вы меняли дату вылета с 16-го на 30-е сентября?

«Надо же, – думаю, - и это знает». А вслух говорю:

- Потому что с огородом не управилась. А то проезжу по заграницам, а зимой есть нечего будет.

       Вижу по физиономии, что это выше его понимания.

Еще спросил:

- Что везете в Израиль?

Сказать, что везу сало, кто знает, как он к этому отнесется. Ничего не сказать, тоже нельзя. Немного помявшись, говорю:

- Так, мелочи всякие. Хотите, сами посмотрите.

       Говорю, а у самой сердце замирает. А ну, как заглянет?

- Нет, нет, не надо. Я вам верю.

       А сам смотрит на меня и улыбается. Я так и не поняла, чему он, собственно, улыбался.

       Пожелав мне хорошего отдыха в его стране, он поспешил навстречу хлынувшим через таможню пассажирам. Только тогда я пришла в себя.

       Вскоре я сидела в салоне комфортабельного лайнера. Взлетели благополучно, и через три с половиной часа я сошла по трапу в аэропорту Бен-Гурион. Израиль встретил меня почти тропическим теплом и радостными улыбками родных.

                                                                                                  2002 г.

**********************************************************************

Одинокий  клён

Одинокий клён под моим окном,

Тянет к солнцу озябшие ветки.

Но придёт весна, оживёт всё в нём,

Так я делаю жизни отметки.

То зима и мороз, то весна и тепло,

Убегают года без оглядки.

Не скажу, чтобы в жизни мне очень

везло,

Не скажу, чтобы всё было гладко.

А ведь жизнь одна, для меня она

Лишь коротенький миг во вселенной.

Что судьбою дано – выпью всё я до дна,

Пусть душа только будет нетленной.

Может быть, потом, когда вечным сном

Я усну и с небесных дорожек

Вновь увижу тогда одинокий свой клён,

Но уже у чужих, у далёких окошек.

                                         2000 г.

****************************************************************

Она и Луна

Когда на ясном небосводе

Восходит полная Луна,

По краю крыши снова ходит,

Как привидение, она.

Рубашка белая искрится

Под лунным светом серебром.

Волос волна за ней струится –

Она во времени ином.

Ступает лёгкими шагами,

Как будто в воздухе плывёт.

Во сне, с закрытыми глазами,

Над самой бездною идёт!

Какую силу в ней рождает

Полночный бледный свет Луны?

Чтобы вот так ходить по краю,

Не обрываясь со стены.

Окутана какой-то тайной,

С Луной удерживая связь,

Она встаёт на выступ крайний,

Как будто на небо стремясь.

                               2000 г.

*****************************************************************

Ветер времени

Вольный ветер гуляет по полю,

Расшалился совсем озорник.

Наигравшись колосьями вволю,

Тихо к травам шелковым приник.

И уснул. Ему снилась другая

Необжитая степь в ковылях,

Где кочуют кибитки ногаев,

Да порою проскачет казах.

На вершинах могильных курганов

Только беркуты гордо сидят,

А под ними идут караваны,

Бубенцы на верблюдах звенят.

По степи тлеют белые кости:

След сражений в былые года.

Приходили незваные гости.

Полегли они здесь навсегда.

Отряхнул ветер сонное бремя.

Ах, как радостно стало ему,

Что живёт в настоящее время –

Не в веках, уходящих во тьму.

                               2001 г

*********************************************************************

Весна

Заколобродили ручьи,

Снега под солнцем таяли,

Слетались стаями грачи

На тёплые проталины.

Уже с восторгом детвора

Ногами лужи мерила.

Затихли стылые ветра

С арктического берега.

Деревня, враз помолодев,

Стряхнула спячку зимнюю,

А на полях, зазеленев,

Тянулись вверх озимые.

Умывшись солнцем и дождём,

Степь распласталась в неге,

И забурлила жизнь кругом

До будущего снега.

Александра Чернышева,

Орск, 2001 год.

***************************************