«Обиженные и просветленные»

                                                                                                                                                                                             ОГНЕОПАСНО

                                           (Диванным патриотам типа Путника, Сергеева, Whois и прочим повящается)

Бабка звонит в полицию:
— У меня из окна видно, как молодая
пара в соседнем доме занимается
неприличными делами!
Приезжает полиция.
— Бабуля, не видно же ничего!
— Так не видно. А вот если на шкаф залезть…
Старый анекдот

Я и раньше очень любил обижаться. Толкнет кто-нибудь в метро — я тут же понимаю, что мир ужасен и настроен против меня. А я, получается, против него. А раз я против чего-то ужасного, то сам я, наоборот, прекрасен. И еще неделю потом свою обиду лелею, наслаждаюсь своей прекрасностью. Но народ у нас грубый, черствый; бывало, что наступят на ногу, и не успею я обидеться, как говорят: «Извините». Тут настроение, конечно, портилось, обижаться на извинившегося как-то не с руки, а значит, и самооценку подпитать не получилось. Других-то способов у меня не было: достижений особых нет, денег тоже.

Приходилось как-то крутиться, нарываться на скандалы, провоцировать: на красный свет ходить, чтобы хамские водители мне гудели, замечания молодежи делать, чтобы она меня послала. Как-то выкручивался, но приходилось тяжело: вежливость крепчала, никто нервы по пустякам тратить не хотел. Совсем уж я было зачах, но — в кои-то веки спасибо загранице — открыли мне глаза: оказывается, можно обижаться не только за себя, но и за других! «Оскорбление чувств» называется.

Тут-то я и развернулся. Только кто-нибудь что-нибудь плохое про кого-нибудь скажет или напишет — я сразу глядь в себя, в глубины своей чуткой и ранимой натуры. И точно, вот она, обида. Усомнились в величии Ленина или Сталина — нанесли мне оскорбление. Даже не мне нанесли. И даже не Ленину со Сталиным. А нам, нам! Нам с Лениным! Нам со Сталиным! Раньше свидетелей приходилось искать, справку о побоях брать, а сейчас и доказывать ничего не надо — просто предъявляешь свою эмоцию в качестве доказательства, поди опровергни. Жизнь моя теперь наполнилась смыслом. Правда, в Бога пришлось уверовать. Но это оказалось нехлопотным делом. Зато нас с Богом теперь постоянно оскорбляют. Он-то сам себя защитить не может, а я всегда горой встаю! Кто тут сказал, что его нет? С рук не сойдет, мы обиделись, в суд можем подать. А там со всем уважением: раз оскорбили вас, то мы этого так не оставим, закон всегда на стороне обиженных. Важная персона я стал.

Теперь занят постоянно, самооценка растет вместе с чувствительностью. Сутулиться перестал, хожу прямо, гляжу строго. И то сказать, за весь мир в ответе. В последнее время за Россию хорошо стало обижаться. Критиков-то много развелось, а Россия, известное дело, долготерпивая матушка. Ну я-то уж родине послужу, не дам в обиду. Шуточки взялись шутить — я ночь не посплю, но найду, на что оскорбиться. И всем шутникам-критикам напишу, что мы с Россией оскорблены оба, что пишите опровержение. И многие пишут, боятся нас, уважают.

Так привык я радеть за слабых, что про себя уже и не вспоминаю. Про себя думаю — «мы». И знаете что? Иногда мне кажется, что я — это и есть Россия. И я же есть Бог. Ну, раз они через меня обижаются. Такая благодать мне ниспослана, что я аж иногда благодарность ощущаю. Но это вредное в нашем деле чувство, я с ним борюсь. И очень за него на себя обижаюсь. Думаю даже на себя в суд подать, да Ленин все отговаривает...

Александр Маленков
Главный редактор журнала MAXIM