Интернированные немцы в сталинских лагерях

зято в журнале Карта - Русский исторический журнал. N41-42.

Иван ЧУХИН Интернированные

Из истории 517-го лагеря НКВД СССР для интернированных немецких женщин.

http://stopgulag.org/object/64241563?lc=ru

Сам материал можно читать здесь http://www.memo.ru/memory/karelia/Chapter1.htm

Падозеро — Вирандозеро

Управление 517-го лагеря интернированных немцев (в других документах — «арестованных немцев группы “Б"») располагалось в центре Петрозаводска в одноэтажном здании бывшего Наркомата противовоздушной обороны. Вместе со зданием в распоряжение НКВД передали и часть служащих во главе с майором Дмитрием Мельниковым, который стал начальником лагеря. 

18 апреля 1945 года прибыли 983 человека (682 мужчины и 301 женщина). Начальник отделения майор Захар Воскобович. 2-е — ст. Падозеро, куда прибыла 1001 женщина. Начальник отделения майор Иван Гусев, затем — капитан Борис Суслов.

Вспоминает жительница поселка Вирандозеро Мария Федотова:

«...Приехала я сюда по мобилизации из Северодвинска в апреле 1942 года. От родителей осталась маленькая, выросла в детском доме. Немцев привезли — я еще не замужем была, девчонкой. Сами мы и зону делали — огораживали колючей проволокой. Никакого забора не было — столбы и колючая проволока. Все на виду, там пять бараков было. Бараки засыпные — из досок, а внутри опилки. Когда ветер дует, все продувает. Печки были железные, бочки такие стояли из-под бензина. Я сейчас хорошо не помню, но мне кажется, что вышек вокруг лагеря не было. Когда их привезли, с Ухтицы они пешком шли шесть километров. Снег был, а утром встали — в лагере снегу нет. Они, наверное, пить хотели. Так весь снег съели. На второй день еле воды навозились. Когда гнали немцев, не понять: военные или гражданские. Точно как в кино, ведут колонной. В шинелях, в башлыках, на ногах у кого колодки, у кого тряпки, у кого что накручено. Как в бане их помыли, у них одежда мешками была привезена, они все оделись, стали все красивые. Девчонки все были с косами, у некоторых — завивка».

Елена Шишкина, поселок Вирандозеро:

«...Приехала в 1943 году, осталось в памяти, как работали, как жили плохо. Я валила лес, грузила бревна, все время в лесу до пенсии проработала... Они с Ухтицы шли, холодно было, обвязаны все. Худые все, как и мы, такие же люди. Они рассказывали: у нас женщины так не работают, понятия нет, чтобы женщина так работала, как мы тут... Где сейчас магазин на горке — зона была. Бараки были дощатые, большие, опилками засыпаны. Когда немцы уехали, наши люди жили там...»

в столовой не было не только столов и скамеек, но даже мисок. Четыре котла на 600 литров обеспечивали приготовление только первого блюда, воду негде и не в чем было кипятить. Лейтенант Шувалов докладывал наркому внутренних дел Карелии о том, что «ведер в лагере нет ни одного, и арестованные целыми днями едят снег, в результате процентов десять уже заболели ангиной...» Не только заболели. В день приезда, 17 апреля, на лесном кладбище появилась первая могила — умерла Маргарита Фризе, 27 лет. На следующий день — двое, 19 апреля — еще двое. Все они похоронены в первой братской могиле. Самой молодой, Хедвиг Черлинских, было 16 лет...

Еще сложнее оказалась ситуация в 1-м, Вирандозерском отделении. Вспыхнула эпидемия брюшного тифа, и на 29 апреля из 195 больных тифозные составляли 55. Никаких медикаментов в лазарете не было. На весь лагерь имелось 5 расчесок. Температура на улице минусовая, а одеяло было у одного интернированного из двадцати. Неудивительно, что в апреле в 1-м отделении умерли 60 человек, в мае — еще 160. Прибывший из Петрозаводска начальник отделения майор Воскобович выявил и совсем дикий факт. В докладной наркому внутренних дел он писал:

«...Комендант II участка, помощник коменданта и два бригадира, все из числа самих интернированных, в промежуток времени с 26.IV по 3.V изнасиловали около 10 женщин, причем несколько женщин было изнасиловано группой этих лиц. Прошу указаний, кому поручить ведение следствия...»

Наркомат лесной промышленности Карелии быстро убедился, что трудовые возможности двух тысяч этих немцев невелики, и 15 мая официально уведомил НКВД о снятии их с продовольственного довольствия. Для арестованных немцев это было большое благо, так как началось централизованное снабжение 517-го лагеря по нормам лагерей военнопленных. Для Управления лагерем это означало новую «головную боль». Надо было срочно направить в Вирандозеро и Падозеро по четыре вагона с продовольствием, организовать складские помещения, учет и распределение продуктов. В условиях общей неразберихи, голода военного времени и при своеобразном отношении к немцам части администрации не один лагерный снабженец ступил на скользкий путь. Не миновал этой участи и 517-й лагерь.

«У меня душа не лежала к военнопленным, хотя я знаю, что есть международное положение о военнопленных»,— такими словами оправдывал в суде свое преступление бывший интендант III ранга Виктор Соловьянов. Но дело, конечно же, не в душе.

Опытный экономист с высшим образованием, Соловьянов в 1941 году совершил растрату денег в колхозе, за что получил пять лет тюрьмы. Освобожден досрочно, однако в 1943 году — новое хищение, вторая судимость и отправка на фронт. Воевал, был контужен и так же, как и сотни раненых армейских офицеров, получил направление на службу в НКВД. Несмотря на столь «темное» прошлое и явную склонность к спиртному, Соловьянова назначили ответственным за все продфуражное снабжение Падозерского отделения.

Первое его испытание — заброска в лагерь 200 тонн продовольствия. Наркомат не выделил достаточно автомашин, и Соловьянов договорился с водителями, которые возили из Падозера дрова в Петрозаводск, а обратно шли порожняком. Расплачивался по таксе военного времени: водка, консервы, мука...

Для учета и выдачи продуктов ему, естественно, потребовался опытный, честный кладовщик. Такого «надежного» человека он нашел в гостях у приятелей, за стаканом водки. Анфиса Сафонова, 23-летняя вдова (самому интенданту было 50 лет) работала извозчиком и понятия не имела о складском хозяйстве. Однако она с радостью согласилась на новую работу и сожительство с веселым военным. Приехала она в Падозеро в старом пальто и стоптанных башмаках. Даже чемодана своего не имела. А уже через несколько дней Анфиса щеголяла по деревне в шелковом платье и туфлях на каблуках. Причем, по словам свидетелей, — «все было изячное».

«Молодожены» вкусно кушали и выпивали, выменивали у местных жителей молоко на неведомую там американскую тушенку.

Спустя месяц прибыл новый начальник отделения, Б.Суслов, и потребовал провести проверку. Ревизия выявила грубейшие нарушения: отсутствовал бухгалтер, накладные на отпуск товара со склада составлялись в одном экземпляре, а раскладок продуктов вообще не делалось.

По приказу НКВД СССР за перевыполнение нормы, ослабленным и больным интернированным полагались дополнительные продукты, о чем в отделении даже не вспоминали. Склад располагался в зоне лагеря и никем не охранялся. Даже при этом анархическом учете на складе были обнаружены излишки продуктов на 3000 рублей и денежная недостача. Например, не хватало 1315 кг муки, 39 кг риса, 20 кг сала и т.д. Невозможно ведь учесть то, что не было вложено в котел... Формально общая сумма недостачи мизерная — 730 рублей, но в пересчете на рыночные цены следователь определил ущерб в 177 000 рублей!

Началось расследование, которое выявило и происхождение у Сафоновой немецкого белья.

Свидетельствует Агата Дост, 28 лет, немка, комендант лазарета интернированных:

«...Сафонова попросила у меня платье шелковое красного цвета, сорочку розовую шелковую и две пары шелковых чулок. За каждую вещь она дала мне 2 банки консервов, 500 граммов хлеба, 500 граммов сала и масла...»

Владислава Тодживна, 16 лет, полька, уборщица конторы и склада:

«...Я шесть раз носила из конторы на квартиру Сафоновой платья, чулки, кофты. Все вещи немецкие, были спрятаны в чемодане. За это она дала мне две банки консервов и немного сахара...»

Значительное, но не всегда приятное разнообразие внесло в жизнь лагерниц появление специальной «фильтрационной» группы НКВД—НКГБ. Десяток молодых чекистов, на основании директивы 74/60, подписанной зам. наркома внутренних дел СССР Чернышевым и зам. наркома госбезопасности Кобуловым, должны были найти среди интернированных пособников фашизма. Использовался метод древний, как мир, — вербовка и внедрение в среду лагерниц тайной агентуры. На путь предательства становились в результате шантажа, за лишнюю банку тушенки или обещание скорого освобождения, а то и просто по зову изначально подленькой души. Не вдаваясь в эту специфическую тему подробно, надо признать, что не зря чекисты ели свой хлеб и не просто так катались на лодочке с немками. Начались бесконечные проверки, перепроверки слухов и сплетен, как правило, в изобилии возникающих в женском коллективе.

Впрочем, проверки и «фильтрация» проводились без особого давления, так как и сами чекисты понимали абсурдность поиска пособников фашизма среди этих девчонок и деревенских женщин. Комичность ситуации заключалась и в том, что единственный переводчик отделения, молодой парень Михаил Соломонович Тумаркин, недавно вернулся из лагеря военнопленных в Финляндии и сам подлежал проверке.

вся статья по ссылке

_______________________
примечание: интернированные это не преступники и даже не военнопленные, это просто выселенные из своего дома люди.